хвостом размахался. Оказывается, он…
– Подергивает хвостом, как любое животное, когда его что-то раздражает, – учительским тоном прокомментировал ворон из темноты.
Никита спустился явно не тем способом, которым собирался, потому что грохнулся к ногам Евы и простонал:
– Да что ж за день такой!
– Потому что нужно было слушать меня! А то заладил: «Не осмелится сунуться, не осмелится сунуться». Все наши проблемы от твоей самонадеянности!
Ева в темноте нащупала плечо Никиты, прикинула, не то ли это, которое было ранено, и, убедившись, что нет, помогла ему подняться.
– Спасибо, – отозвался Никита.
Тут же над их головами вспыхнул факел.
– Как ты это делаешь? – спросил Женька.
Ева с наслаждением выпрямилась, потому что, оказывается, стояла, согнувшись в три погибели, боясь удариться головой в темноте. А еще ей не хотелось нацеплять на волосы всякой живности, обитавшей под землей. Но беспокоилась она напрасно: никакой земли здесь не было. Они оказались в начале длинного каменного тоннеля, своды которого были достаточно высокими для того, чтобы стоять в полный рост.
– А почему мы бежали прямо на Змея? – возмущенным тоном уточнил Валера.
Его кофта была вся в грязи, а на стекла очков налипли мелкие травинки. Видимо, в темноте он этого не замечал, а теперь ему пришлось стащить очки, чтобы их протереть. Щурясь, он смотрел на Никиту в ожидании ответа.
– Потому что он рептилия. У него глаза по бокам. Если бы мы попытались оббежать его по кругу, он бы нас заметил. А прямо по курсу у него слепое пятно.
– Так у него же длинные шеи, и он вертит головами, – резонно заметил Валера.
– Поэтому я и бросал шары, чтобы он вертел головами где-то там, а не пялился под ноги. Змеи туповаты. Нет, есть и более высокоорганизованные, но, к счастью для нас, они в наших краях не обитают.
– А много здесь рептилий? – опасливо уточнила Лика.
– Не очень, – туманно ответил Никита и, повернувшись к Жарову, сказал: – Этот подземный ход создал я. Соответственно, я могу зажечь здесь огонь, погасить здесь огонь, выкачать отсюда весь воздух, заполнить все пространство водой. Это только то, что с ходу придумалось.
Никита, прихрамывая, пошел прочь от лестницы. Ева уже жалела, что Женька проявил излишнее любопытство. Находиться в подземелье, которое по чьей-либо воле может остаться без воздуха, заполниться водой и тому подобное, было не очень вдохновляюще.
Глава 22. Прогулка по подземелью
Подземный ход оказался довольно длинным. По стенам на равном расстоянии друг от друга висели факелы, и, пожалуй, именно здесь и сейчас Ева наконец поняла, что она в сказочной реальности: очередной факел вспыхивал сам собой, стоило их группе к нему приблизиться, и в ту же минуту свет позади них гас. Это напоминало действие лампочек с датчиками движения, которые обычно устанавливались в отелях, с той лишь разницей, что все это делалось волшебством. Вернее, Никитой.
Ева смотрела на него, одетого в несовременную рубашку, в черные штаны и сапоги, и не могла отделаться от мысли, что они попали не просто в сказочный мир, а в какой-то роман.
– Долго нам еще идти? – спросила Лика, все еще державшая Еву за руку.
– Прилично, – отозвался Никита и, подойдя к развилке, свернул налево, хотя здесь не было никаких опознавательных знаков.
Спустя несколько метров появилась еще одна развилка, на этот раз Никита свернул направо. Вскоре стало понятно, что здесь целое переплетение подземных ходов, в которых неподготовленный человек, совершенно очевидно, потеряется.
– Как ты здесь ориентируешься? – спросила Ева, когда они свернули в очередной коридор, ничем не отличавшийся от прочих. Ее голос эхом отразился от стен.
– Потому что все это сделал я, – ответил Никита так, будто это все объясняло, а потом, спохватившись, на миг обернулся и улыбнулся Еве. – Все время забываю, что у вас это иначе. Любой волшебный… продукт – по-дурацки звучит, но не знаю, как еще обозвать то, что создано волшебником, – является частью своего создателя. Вот, например, Матвей Семёнович сразу почувствовал бы, что никакой шапки-невидимки при мне нет, а значит, гнаться за мной не нужно. Так и я чувствую пространство здесь. Чувствую то, что находится в любом из этих коридоров.
– Правда? – заинтересованно спросила Лика и выпустила Евину руку.
– Позади нас из своей норы вылезла ласка. Я не заделывал те ходы, которые нарыли животные до моего вторжения на их территорию. Это все-таки их земля. Она сердится, что мы разогнали мышей.
– Здесь есть мыши? – паническим шепотом сказала Лика.
– Есть, конечно, но они все разбежались. В западный коридор – он к реке выходит – опять русалка цветов натаскала. Прослышала, что я вернулся.
– Твоя подружка? – хмыкнул Жаров.
– Не то чтобы. Я не фанат чешуи и хвостов, но не считаю вежливым на это указывать, – пояснил Никита. – В том коридоре, что к подполу Яги ведет, опять ее Горыныч мелкий беснуется. Вы его в небе над ее домом видели. Это он Корвина потрепал, гад.
– Здесь есть коридор, который ведет к Яге? – как бы между прочим уточнил Валера.
Шпион из него был никудышный, поэтому Никита звонко рассмеялся.
– Дам добрый совет, – сказал он, и на этот раз сразу два факела зажглись на стене: один – в метре от Никиты, а второй – в ответвлении коридора. Возможно, у Евы разыгралось воображение, но там, куда едва дотягивался свет, в боковом коридоре было что-то похожее на кучу тряпья и, кажется… кости. – Не пытайся пользоваться этим путем без меня. Ты никогда не выйдешь из подземелья. Кстати, по этой же причине идти нужно только за мной, никуда не сворачивая.
Лика схватила Еву за руку и потащила прочь от бокового коридора.
– Ты это видела? – прошептала ей Ева.
Вместо ответа Лика потянула ее за Никитой с удвоенной силой. Обернувшись, Ева увидела, как Жаров свернул туда, где ей померещился скелет.
– Женя! – крикнула она, и ее голос эхом зазвенел под сводами.
– Не ори, человечишко, – тут же каркнул ворон. – Хоть и идешь с хозяином, но головой думай. Сейчас все подземелье узнает, что хозяин здесь не один.
– И что будет? – глухо спросил Валера, в то время как Ева, высвободив руку, пошла за Женькой. Ну не могла она оставить его там.
– Молись, чтобы не узнать, – отозвался за спиной ворон, и на этот раз Никита никак не дал понять, что его пернатый спутник излишне драматизирует.
Ева беспокойно вглядывалась в темноту коридора, по которому они только что прошли. Факел успел погаснуть, и теперь живой, неэлектрический свет долетал только из бокового ответвления, в которое свернул Жаров. Пламя там колыхалось, и от этого казалось, что оранжевые лепестки скользят по каменным стенам, словно их гладят. Видимо, Женька не решился заходить далеко, и теперь его тень, длинная и немного зловещая, тянулась поперек коридора.
– Женя, пожалуйста, – почти шепотом позвала Ева, и тень качнулась, а потом там, где был Жаров, резко стало темно. – Никита, зажги!
Ева в панике обернулась к Никите. Тот стоял, прислонившись к стене, и смотрел непривычно серьезно.
– Человек волен выбирать, Ева. Женя выбрал плутать по этим коридорам.
– Женька, иди сюда! – Валера бестрепетно шагнул в темноту, скользя правой ладонью по стене.
– Валер, вы не выберетесь, – голос Никиты звучал очень спокойно, а Ева вспомнила, что Валера предположил, будто его можно будет на что-то уговорить. Какими все-таки наивными бывали мальчишки.
– Никита, пожалуйста, зажги факел и забери их оттуда, – дрогнувшим голосом попросила Лика.
– Выбор нужно уважать, Лик, – ответил тот.
Ева отвела взгляд от равнодушного лица Никиты и посмотрела на Лику. Та была испуганной, у нее даже губы дрожали. Однако когда Ева безмолвно указала взглядом в ту сторону, где темнота уже успела поглотить Валерку, Лика без колебаний кивнула.
Идти в темноту было страшно. Так страшно, что у Евы слабели колени. Думать о скелете было еще страшнее. Но сильнее страха было понимание того, что они не могут бросить мальчишек. Даже придурка Жарова, который вечно лезет, куда не просят.
Стоило им сделать пару шагов, как свет впереди них зажегся, и тут же раздался вопль Валеры, за которым последовали
