который рассматривают, взвешивают и пытаются попробовать на зуб.
Так что вместо платьев и выезда попросила оплатить мне образование в магической академии. Мать была в шоке, а отец решил, что так будет дешевле. Я, в принципе, тоже так думала, пока не столкнулась с Маркусом, и что-то пошло не так.
В общем, несмотря на то, что я — дочь графа, и могла регулярно блистать на королевских и не королевских балах, столичный бомонд меня в лицо почти не знал.
И вот теперь я, не имея никакой возможности отказаться от приглашения, собиралась на бал. Была мысль конвертик сжечь прямо перед лицом герцогини Норон, но рука не поднялась. Даже не знаю почему.
— Ох, милая, это так волнительно! — матушка носилась вокруг меня, поправляя платье. — Я очень переживала, что ты замучаешь бедного парня, и он разорвет помолвку!
— Не обольщайся, у меня впереди еще целый бал, — «успокоила» я мать.
Родительница строго посмотрела на меня:
— Эмбер, это королевский бал. Если вы с Нороном устроите то, что обычно устраивали в академии, это скажется на всей нашей семье!
Я упрямо промолчала, думая про себя, что в крайнем случае начну рыдать, заламывать руки, и обвинять Норона в смертных грехах. Ну не знаю там, что он не угадал отчество троюродной бабушки моей семиюродной сестры. Любой повод сгодится, если я хочу разорвать помолвку.
Хочу же?
Усилием воли отогнав от себя мысли и сомнения на тему Норона, я продолжила сборы. В принципе, наряд девицы на выданье на бал должен был быть скромным, нежным и символизировать непорочность. И конечно, у меня было свое представление обо всех этих крайне важных для девушки качествах.
А потому белое, воздушное платье, состоящее сплошь из тюля и рюшей, ждало преображение. Едва родительница одобрительно кивнула и вышла, я бросилась к зеркалу, торопясь принять человеческий вид до того, как придется запихиваться в карету.
Первыми в неравном бою пали подъюбники. Я отцепила их с превеликим удовольствием, а в одном месте даже отрезала с особым цинизмом. Потому что, по моему скромному мнению, эта жуткая конструкция должна была быть запрещена на законодательном уровне.
Потом досталось рюшам. Нашитые в несколько слоев, они превращали платье и мою фигуру в безе, а потому не заслуживали пощады.
Но самым главным во всем этом шикарном образе был цвет. Почему белый? Я вообще-то маг огня! Мой цвет невинности и скромности — алый. Так всем и буду говорить.
Пара несложных косметических заклинаний, и вот уже в зеркале отражается не сладкая пироженка, а очень интересная женщина в интригующем платье.
С прической оказалось сложнее — у меня на голове собрали такую внушительную конструкцию, что я сама себе напоминала сигнальную пограничную башню. Мои шикарные волосы закрутили, завязали и спрятали на самом видном месте — на моей голове, скрепив россыпью шпилек с драгоценными камнями.
Выковыривать сокровищницу из собственных волос было долго и малоприятно, но когда последняя шпилька покинула мою голову, я тряхнула волосами и блаженно прикрыла глаза: как легко!
В дверь требовательно застучали — пора ехать на бал, впечатлять придворных и шокировать родственников.
Мысленно пожелав себе удачи, я накинула плащ и закуталась в него, как в кокон, чтобы раньше времени никто не подсмотрел мое перевоплощение. Норона точно удар хватит, как только он увидит меня в этом запоминающемся наряде. А если не его, так его матушку. Уверена, герцогиня не захочет отдавать свое золотце в мои невоспитанные лапы!
74
Как выглядит королевский бал? Ты приезжаешь, выгружаешься с помощью родственников и слуг из кареты, идешь в парадные двери, отдаешь приглашение, важный помощник распорядителя на входе долго листает бумажки, ища твое имя, затем ты входишь во дворец, и тут начинается самое сложное! Сначала гости сдают верхнюю одежду, а потом девочки — направо, мальчики — налево поправлять помявшуюся в дороге красоту. Но мне-то надо было сразу направо и затеряться в толпе, чтобы родители раньше времени не увидели всю красоту!
— Эмбер, ты куда? — требовательным тоном спросила маменька, когда я попыталась улизнуть в комнаты для девушек.
— М-м-м… — протянула я, быстро перебирая нелицеприятные варианты обоснования моей спешки.
— Если ты думаешь, что я упущу тебя из вида, и ты сбежишь обратно… — зашипела родительница, но я аж задохнулась от возмущения:
— Хартманы не бегают от сложностей, маменька! Я лишь попудрю носик и догоню вас в бальном зале.
— Дорогая, угомонись, — одернул отец супругу. — Если бы наша дочь хотела разорвать помолвку, то юного герцога уже бы смели совочком в спичечный коробок.
Матушка недовольно засопела, но спорить не стала, а потому я отправилась в дамские комнаты, чтобы очутиться в царстве белого и воздушного. То тут, то там раздавались возгласы в духе:
— Катастрофа, я потеряла шпильку, папенька меня убьет!
— Бриллиантовую? — с искренним любопытством спросил кто-то.
— Нет, жемчужную…
— И слава стихиям! С жемчугом ведь совсем не выйти замуж!
Или:
— О, боже мой, она в таком же платье! — громким, осуждающим шепотом говорила одна девица, кивая на другую.
При этом, по моему скромному мнению, платья у них были одинаково кошмарные.
Или, что мне особенно понравилось:
— Спорим, я заполню бальную карточку раньше тебя?
В общем, было стойкое ощущение, что я попала в высокосветский серпентарий. И стоило мне откинуть капюшон, как из всего этого белого кружевного моря вынырнула какая-то девица и с решимостью телепорта двинулась ко мне.
— Ты — Эмбер Хартман! — заявила она, ткнув в меня идеально отполированным ноготком.
Всем незамужним девицам строго-настрого запрещалось иметь яркий маникюр, это считалось вульгарным. При этом их же замужним ровесницам отращивать себе зеленые когти не возбранялось!
— И? — я приподняла брови, размышляя, почему ее лицо мне знакомо.
Она была красива, даже смазлива. И за эту мысль я зацепилась, вспомнив, где же видела это красивое личико, перекошенное от негодования.
— Ты недостойна быть невестой герцога Норона! — закончила девица мысль.
— Полностью с тобой согласна, — не стала спорить я, чем ввела бедолагу в речевой ступор.
Нет, ну а что спорить? Маркус — жених видный, богатый, титулованный, глядишь, если не повезет, еще и на трон сядет. Ему бы заграничную какую принцессу, да только почему-то решили женить на мне… Хм-м-м…
Меж тем в комнате, полной девиц на выданье, воцарилась идеальная тишина. Море рюш колыхнулось, поворачиваясь ко мне, и уставилось десятками глаз разной степени неиспорченности и стервозности.
— И ты… и вы… — девица пыталась сформулировать мысль, а я щелкнула пальцами и радостно воскликнула:
— А-а-а, так это ты висла на Маркусе в воротах академии!
Я
