Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
сорок градусов. Валить сосны при такой температуре особенно приятно…
— А альтернатива какая-то есть? — подумав, спросил Черновил, — всегда же есть выбор минимум из двух пунктов.
— Есть, как же без второго варианта, — ответил Романов, перейдя обратно на вежливый тон, — завтра вы делаете заявление по Первому каналу, в котором раскаиваетесь в своей противоправной деятельности, обещаете больше ей никогда не заниматься и призываете своих соратников к прекращению выступлений.
— И что мне за это будет?
— Суд все равно будет, без этого никак, только ни в каком не Сыктывкаре, а в Москве, в Черемушкинском районе. И приговор будет по нижней границе — три года условно с поселением вне территории Украины.
— То есть и в Москве можно будет?
— Да, и в Ленинграде тоже. Вы, конечно, будете под надзором соответствующих органов, но не слишком назойливым. Возможность заниматься научной работой вам предоставят.
— А можно будет в Горьком поселиться?
— Хм, — задумался Романов, — рядом с Сахаровым что ли?
— Это было бы идеально…
— То есть я правильно понимаю, что вы выбрали второй вариант?
— Да, правильно…
— Горький хороший город, только закрытый — вас это смущать не будет?
— Ни в коей мере, — улыбнулся Черновил.
— Тогда я думаю, мы его согласуем… все детали насчет завтрашнего выступления вам сообщат специально назначенные сотрудники.
* * *
На следующий день протестанты, лишенные своих главарей, смогли собрать на площадь Революции всего пару сотен человек. Их никто не трогал — они постояли, покричали и разошлись через час. На третий же день совсем никого не пришло…
Щербицкий нашелся довольно быстро — сам вышел на связь с центром на второй день мятежа. Разговаривал с ним лично товарищ Романов.
— Владимир Васильевич, — укоризненно начал он, — куда же это вы запропастились — двое суток ни слуху, ни духу.
— Занемог, Григорий Васильевич, — бодро соврал тот, — острая вирусная инфекция, поправился вот только что.
— Надо ж было Чазова в известность поставить, — ответил Романов, — он бы распорядился — вас за сутки на ноги бы поставили…
— Извините, не догадался, — буркнул Щербицкий.
— У Политбюро, — перешел к главному Романов, — накопился к вам ряд неотложных вопросов — когда сможете прибыть в Кремль?
— Завтра к обеду наверно смогу.
— Отлично, во Внуково вас будет ждать соответствующий эскорт, а заседание мы тогда назначим на два часа…
— Хорошо, Григорий Васильевич, — тяжело вздохнул он, — на два, значит на два.
* * *
Заседание Политбюро проводилось, как обычно, в кабинете генсека — собрались все члены, кандидаты и секретари плюс два заведующих отделами ЦК. Начал, как это и полагается, старший по должности.
— Темой сегодняшнего нашего заседания являются события последних дней в украинской столице — все в курсе, что там произошло?
Никого, кто был бы не в курсе, не оказалось.
— Отлично, значит, переходим прямо к делу… — Романов традиционно встал со своего места и начал прогуливаться по длинной ковровой дорожке между столами и окнами. — А события в Киеве случились весьма печальные — куда это годится, открытые антисоветские выступления прямо в центре столицы. Сопровождаемые незрелыми лозунгами и хулиганскими выходками… едва-едва толпа не захватила здание ЦК Компартии Украины. В то же время официальные органы власти республики бездействовали и практически пустили все на самотек. Как вы все это объясните, Владимир Васильевич?
Щербицкий покрутил в руках ручку, открыл и закрыл блокнот, затем начал говорить:
— Это стечение обстоятельств, не более того… я слег с резким обострением болезни, а распоряжений по передаче властных полномочий сделать не успел. В конце концов же все закончилось мирно, правильно? А победителей, как известно, не судят.
— Знаете, Владимир Васильевич, — Романов подошел к своему месту и взял лист бумаги из папочки, — а вот согласно перехваченным переговорам из вашей резиденции в Конча-Заспи, на места отдавались весьма противоречивые указания… в частности минимум в двух из них содержатся прямые указания не то, чтобы противодействовать мятежникам, а наоборот — поддерживать и направлять их. Черновила в Киев привезли ваши люди, это документально установленный факт.
— Это навет, — лицо Щербицкого налилось кровью, речь стала прерывистой, — я ответственно заявляю, что ничего подобного не говорил и не приказывал.
— Сам Черновил, кстати, подтвердил тот факт, что его доставили на площадь революции сотрудники госбезопасности Украины.
— Кому вы больше верите, — выдал последний аргумент Щербицкий, — руководителю Украины или никчемному диссиденту?
— Таким образом, — пропустил этот вопрос мимо ушей Романов, — на повестке дня у нас сейчас один главный вопрос — выражение недоверия Владимиру Васильевичу Щербицкому и выбор нового украинского руководителя.
Глава 22
Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ
В начале октября директор ЦРУ Уильям Кейси собрал мини-совещание по украинскому вопросу. Присутствовали его заместитель и помощник, а также начальники разведывательного, оперативного и научно-технического департаментов.
— Доложите, что у нас на сегодняшний день по Украине, — строго посмотрел Кейси на разведывательного босса.
Тот судорожно откашлялся, открыл свои записи и начал отчет.
— Протесты в Киеве полностью сошли на нет еще вчера. К сожалению. Руководители акции задержаны и содержатся в заключении вне пределов Украины. А главный оппозиционер Вячеслав Чернобыль…
— Черновил, — поправил его начальник оперативного департамента, — Чернобыль это место, где у них атомная станция стоит, а оппозиционер Черновил.
— Правильно, — он съел это без эмоций, — Черновил… так вот, он вчера выступил по главному телевизионному каналу и отрекся от всех своих предыдущих действий и от соратников.
— Недавно грузинский диссидент так же выступал по телевидению, — вспомнил Кейси.
— Точно, причем текст вчерашнего выступления был практически
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
