тебя появился новый друг — пес перестал лаять как только Антон отошёл от меня, — тебе нужно наложить швы. — он вздохнул и покачал головой. — Иди в дом.
Проявлении любви пса ко мне было бальзамом на мою душу.
— Ты ведь не накажешь его, правда?
Он посмотрел на меня долгим, многозначительным взглядом.
— Нет, не накажу. Это пес Ворона.
Я доверяла ему, но он вдруг перестал меня волновать.
— Как долго он будет отсутствовать?
— Он только что вернулся.
Нервозность, скрутившая мои внутренности, проявилась вспышкой страха.
Почему именно в этот день, в эту минуту, ему пришлось неожиданно вернуться?
Надежда рухнула и сгорела, и с растущим чувством срочности я повернулась и пошла обратно к дому. Как объяснить, как убедить его, что Миша не такой плохой, он просто одинокий пес, у которого никого нет. Сидит в клетке, его никто не навещает, его боятся.
Раздевшись и сняв обувь, увидела как из коридора, ведущего в библиотеку, появился Филипп.
Спрятав рук за спину, улыбнулась сквозь боль, рука сильно пульсировала.
Прикосновение его взгляда остановило биение моего сердца.
— Девочка моя — Его объятья всегда согревало мою душу. Мне было некомфортно, я не смогла его обнять, ведь так он заметит кровь, и возможно пострадает Миша.
— Что то стряслось? — Его пальцы коснулись моих щек. — Ты бледная.
Я не любила его обманывать, но сейчас… Слезы начали собираться вокруг глаз, я не могу сейчас уйти не раскрыв свою тайну, мне нужно зашить рану, но если Филипп узнает пострадает Миша. Я не могу так поступить.
— I ricci sono puzzolenti. Cosa c'e ' nella tua mano?* — я услышала незнакомые слова Лив за спиной.
Филипп осторожно вытащил мои руки. Он смотрел на это зрелище, его глаза затуманились, как темное зимнее небо.
Он хладнокровно вытащил пистолет из-за пояса и направился мимо меня к двери.
Мой желудок резко упал. Ледяное ощущение пронзило, как электрический провод, приморозив ноги к полу. Как только до меня дошло, что он собирается сделать, я повернулась и побежала за ним.
Мое сердце билось так сильно, что перехватило дыхание. Я встала перед ним, преграждая путь, но он оттолкнул меня.
— Нет.
Я снова попыталась остановить его, он пристально посмотрел на меня и указал пистолетом на дом.
— Вернись в дом.
Я проигнорировала его и выпалила:
— Не смей его трогать.
Теперь, испытав крошечный кусочек сопричастности, связавшись с Мишей, я отказывалась позволять Филиппу отнять его у меня.
— Вернись. В. Дом.
— Застрели тогда и меня тоже — я толкнула его в грудь, боль в запястье пронзила руку. — Ты можешь все забрать, но я не позволю тебе этого сделать.
Его челюсть сжалась, когда я снова ударила его, но он не сдвинулся с места.
Моя грудь вздымалась, сила чувств заставила кровяное давление вновь упасть, и черные пятна поплыли в размытом зрении.
— Он мне нужен… тихие слова исчезли в порыве ветра, который швырнул снег в воздух — У меня никого нет, не будет полной семьи. Я не позволю избавится и от него.
— Скажи это наконец.
— Я все равно помогла бы тебе. Я бы спасла тебя, когда ты был мальчиком, даже зная, что с нами будет…
Хотя что-то неясное промелькнуло в его глазах, прежде чем они скользнули к моему запястью, которое пульсировало вместе с сердцебиением. Потом посмотрел на мои босые ноги, и я с болью почувствовала, как снег обжигает пятки.
Высокие эмоции спали, оставив меня опустошенной и неустойчивой. Когда я покачнулась, он сунул пистолет за пояс, обхватил меня рукой за талию и поднял.
— Я буду ненавидеть тебя всю жизнь, если ты причинишь ему боль, — сказала я тупо.
— Если ты снова приближаешься к нему, — его хватка усилилась, — Даже река твоих слез не спасет его. Ты меня поняла?
Филипп посадил меня на кушетку, я прилично потеряла крови, нужно ещё зашить запястье. Филипп достал все нужные медицинские принадлежности.
Осторожно и аккуратно обработав рану, наложил швы и забинтовал руку.
— Немного отдохни, я сейчас вернусь.
Что то изменилось в его отношениях. Он был сух ко мне, не было нежности, что же происходит между нами?
Хотя мои обнадеживающие размышления улетучились, когда он ушел с прощальным предложением.
— Никогда больше не смей ослушаться меня в присутствии моих людей.
Глава 40
Полина
Последние несколько дней были одинаковыми. Я занималась домашними делами и ела то, что могла заставить себя проглотить, все время осознавая, что моё сердце разбито. Я несколько дней не видела Мишу, но часто спрашивала, как он.
Филипп часто пропадал неизвестно где. Я чувствовала как он отдалился от меня. Словно кино, которое крутилось в моей голове, я начинала думать что у него кто нибудь появился. Мысль что он с кем нибудь постоянно мучила.
Еще мне не давала покоя сестра. Я часто вижу Сашу с красными глазами, и на убитые горем глаза. Ее что то мучает, но рассказать об этом не может.
Я была недовольна тем, как она выглядела. Она довольно много потеряла в весе. Бледность лица и тусклые волосы придавали ей болезненный вид. Каждый раз Саша говорила, что она в порядке, но я ей мало верила.
Этим вечером она снова рисовала в своей мастерской. Мне нравились её картины, но сейчас, смотря на них у меня был дикий страх, ее картины были ужасны, под стать ее настроению.
Она видела меня, когда я подошла к двери, надеялась что она обратит на меня внимание. Я не знала, с чего начать, но чувствовала острую необходимость поговорить с ней.
— Саша?
Она молча кивнула, сама же не отрывалась от своей картины.
— Поговори со мной.
Я встала напротив, ее глаза не отрываясь смотрели на произведение искусства.
— Если я тебе расскажу, как раньше уже не будет. Нас не будет, сестры не будет. Мы станем врагами.
Я ничего не понимала. Какую тайну она хранит, что мучает ее девичье сердце.
— Что ты такое говоришь, этого быть не может.
Я увидела столько боли на ее лице, она молча, ни говоря ни слова, достала из шкафа одну единственную картину, которая была закрыта полотном.
— Держи — она протягивает мне сверток, — я так больше не могу.
То что было внутри подвергло меня в ужас. Этого просто не может быть, не так, не она. Холод резко и мощно пронзает моё сердце. Кожа покрывается потом. Раскаты пульса стучат в висках, отчего голова буквально взрывается от боли. Он пронизывает меня до костей и словно выкручивает их наизнанку.
