1991 г., стал и первым в истории успешным испытанием ГПВРД. Второе (удачное) и третье (неудачное) испытания проводились в сотрудничестве с Францией в 1992 и 1995 гг. В ходе четвертого и последнего испытания, проведенного совместно с НАСА в 1998 г., ракета за время работы двигателя (77 с) достигла скорости свыше 6,4М.
Хотя результаты этой впечатляющей серии испытаний будут весьма полезны разработчикам ракеты большой дальности, останется еще много нерешенных проблем. Самая очевидная из них связана с обеспечением намного большего времени работы двигателя. Кроме того, «Холод» (как и X–43A) работал на жидком водороде, чрезвычайно легко воспламеняющемся топливе. Для создания боевого оружия, вероятно, необходим ГПВРД, работающий на более удобном в эксплуатации углеводородном топливе.
Актуальна в плане нашей темы и другая разработка 1990-х годов — Х–90 ГЭЛА[328]. Судя по всему, аппарат ГЭЛА был оснащен ГПВРД или ПВРД с повышенными характеристиками. Однако, как об этом свидетельствует неясность даже с упомянутой важнейшей особенностью конструкции, надежной информации об этой программе практически нет. В целом же у России имеется обширный опыт разработки прямоточных воздушно-реактивных двигателей, успешно использованный при создании ряда принятых на вооружение средств дальностью до нескольких сотен километров. Но ГПВРД существенно отличаются от ПВРД, и опыт, который имеется в России, вряд ли позволит создать такой двигатель раньше, чем через десять лет интенсивных исследований[329].
Альтернативный — и в чем-то более очевидный — подход для России заключается в использовании баллистических ракет или ракетно-планирующих систем для доставки неядерных боеголовок. Действительно, 14 декабря 2012 г. командующий Ракетными войсками стратегического назначения генерал-полковник Сергей Каракаев заявил, что наличие мощной жидкостной МБР, находящейся в стадии разработки, позволит России «реализовать и такие возможности, как создание стратегического высокоточного оружия с неядерным оснащением с практически глобальной досягаемостью, если США не откажутся от своей программы создания таких ракетных систем»[330]. Судя по всему, это первое заявление высокопоставленного российского официального лица, по крайней мере в последние годы, в котором публично выражен интерес к баллистическим ракетам большой дальности в неядерном оснащении.
Исследования в области маневрирующих боеголовок в России (где их называют «птичками»), вероятно, продвинулись дальше, чем в работах по созданию ГПВРД. Как сообщается, СССР приступил к созданию таких боевых блоков с ядерными зарядами в 1980-х годах, опасаясь, что существующие боеголовки не смогут преодолеть высокоэффективную ПРО, которая разрабатывалась в рамках программы «звездных войн», объявленной президентом Рональдом Рейганом[331]. Осуществление этой программы было продиктовано такими же страхами, что побудили США к аналогичным разработкам двумя десятилетиями ранее. Работы в России по этой теме возобновились в 1990-х годах, очевидно, с той же целью — гарантировать преодоление будущей американской ПРО средствами доставки ядерного оружия[332]. В частности, широко освещалась информация о двух испытаниях маневрирующей боеголовки в феврале 2004 г. и ноябре 2005 г.[333] Впрочем, информированные наблюдатели утверждали, что и после этого в России проводились испытания этой же или аналогичной системы[334]. В целом, как и в случае с разработкой крылатых ракет с ГПВРД, состояние этой программы во многом остается неясным[335].
Использование данной технологии для создания средства доставки неядерных боеприпасов может быть не такой уж простой задачей. В частности, маневрирующая головная часть, сконструированная для оснащения ядерным боеприпасом, вряд ли будет иметь точность попадания, необходимую для неядерного боеприпаса. Таким образом, хотя российские разработки в области маневрирующих боевых блоков будут полезны при создании неядерной ракетно-планирующей системы, для этого, вероятно, понадобится значительный объем дополнительных НИОКР. Начата ли серьезная работа в этом направлении, пока неясно.
Существуют факты, свидетельствующие, что Россия стала проявлять интерес к неядерному ракетно-планирующему оружию еще до заявления Каракаева. В ходе переговоров по новому Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений в 2009 г. российская сторона настаивала на запрете оснащения межконтинентальных баллистических ракет и баллистических ракет морского базирования боеголовками обычного типа (в итоге Вашингтон и Москва договорились, что такие ракеты будут засчитываться так же, как и ракеты, оснащенные ядерным оружием). Но при этом Россия, как это ни странно, не предлагала ввести такой же запрет в отношении ракетно-планирующих систем в неядерном оснащении[336]. Одно из возможных объяснений заключается в том, что к 2009 г. Россия планировала осуществить — или уже осуществляла — программу по разработке неядерного ракетно-планирующего оружия и не хотела, чтобы оно ограничивалось договором. Конечно, этот довод носит спекулятивный характер, и существование такой программы ничем не подтверждено. В любом случае даже при наличии подобной программы начать развертывание такого оружия удастся не раньше, чем через десять лет (а вероятнее всего, еще позже).
Другие государства
Хотя в политическом плане для США наиболее актуальны российские и китайские программы по созданию оружия, аналогичного средствам НБГУ, такие исследования ведутся и в ряде других государств[337]. Многие страны ЕС и Япония уже давно ведут исследовательские программы, направленные на создание гиперзвуковых прямоточных воздушно-реактивных двигателей и планирующих систем. Хотя большинство из этих программ мотивировано применением в гражданской сфере — созданием гиперзвуковых пассажирских транспортных средств или столь ожидаемого космического самолета, их результаты можно применить и в военных целях[338]. Австралия в рамках сотрудничества с Научной лабораторией ВВС США также проявляет активность в этой сфере, но данные разработки имеют исключительно военное назначение. Ни одна из перечисленных программ не имеет для Соединенных Штатов особого значения в плане безопасности.
Больший интерес, пожалуй, представляют проекты, реализуемые в Индии и Пакистане. Это связано с тем, что в долгосрочной перспективе подобные проекты способны повлиять на соотношение сил в военной сфере между этими двумя странами, а также между Индией и Китаем[339]. Кроме заявленного Индией интереса к гиперзвуковым крылатым ракетам и их созданию совместно с Россией Нью-Дели активно занимается программой разработки баллистических ракет. Считается, что из индийских ракет в неядерном оснащении наибольшую дальность имеет «Агни-I» (около 1000 км, или 620 миль)[340]. Однако даже при наличии радиолокационной системы самонаведения на конечном участке траектории точность боеголовки этой ракеты, как сообщается, составляет 25 м (80 футов), а значит, боевая эффективность такого оружия (при оснащении неядерным боеприпасом) весьма невелика. Совершенствование систем навигации, над которым активно работают индийские ученые, позволит Нью-Дели принимать на вооружение неядерные баллистические ракеты с маневрирующими боеголовками, обладающие большей дальностью (неясно, впрочем, есть ли у Индии такие намерения)[341].
Пакистан, судя по всему, также проявляет интерес к баллистическим ракетам в неядерном оснащении. Считается, что ракета «Шахин-II», обладающая наибольшей дальностью из пакистанских ракет — 2500 км (1600 миль), может оснащаться и неядерной боеголовкой[342]. Однако обладает ли «Шахин-II» в неядерном оснащении достаточной точностью, чтобы обеспечить ее боевую эффективность, — вопрос открытый. Встречаются утверждения, что эта ракета имеет систему наведения на конечном участке траектории, позволяющую поражать цели с «хирургической точностью», но в большинстве
