ближайшие два года для внутренних нужд. У меня нет столько времени. Сам я соберу аппаратуру за тот же срок — в Русском царстве отсутствует необходимая база, и ее нужно создавать с нуля.
То, что мы с Морозовой и Волковым разрабатываем, будет штучным производством. Нам же нужны промышленные масштабы и полная автоматизация процесса. А это совсем другое дело.
Повертев телефон в руке, я вздохнул, но прежде чем звонить Герберту фон Бисмарку, решил сперва посоветоваться с людьми знающими. По идее, я имею полное право закупать аппаратуру в других странах. Но время сейчас крайне неспокойное и нестабильное, так что лучше заранее проконсультироваться по этому поводу, чтобы внезапно не оказалось, что я нарушаю какие-то планы государственного аппарата, и поставки оборудования мне просто арестуют, оставив агрегаты пылиться на границе.
— Эдуард Талгатович, доброе утро, — поздоровался я.
— Дмитрий Алексеевич! — бодрым голосом отозвался юрист нашего рода. — Рад вас слышать. Прошу, подождите минуту, я зайду в кабинет.
Я взглянул на часы. Действительно, звонок вышел ранний — всего половина восьмого, в трубке звучали голоса других сотрудников «Руснефти». Видимо, Эдуард Талгатович только вошел в представительство.
Наконец, я услышал, как щелкнул замок кабинета, и юрист заговорил:
— Вот теперь слушаю, Дмитрий Алексеевич. Возникли проблемы по договору о покупке знаний боярича Стремнева? — тут же уточнил он.
— И это тоже, — не стал отказываться от помощи я. — Но сейчас у меня немного другой вопрос. Я хочу закупить у немцев оборудование примерно на два миллиарда рублей.
Было слышно, как Эдуард Талгатович едва уловимо выдохнул.
— Княжич, это крайне дорогая сделка, — через секунду заговорил он. — Что бы вы ни провозили на такую сумму, пограничники потребуют с вас разрешение из царской канцелярии. Без него ваша покупка окажется арестована до выяснения, после чего род Романовых ожидает всесторонняя финансовая проверка со стороны Царской Службы Безопасности из отдела Финансовых Преступлений. И если вы думаете, что силовики опричников — звери, вы пока что просто не видели их финансистов.
Я усмехнулся.
— Вот видите, Эдуард Талгатович, — произнес я, — как хорошо, что я решил вам позвонить. Подскажите, кто у нас может заняться этим вопросом?
— Дайте мне пятнадцать минут, Дмитрий Алексеевич, я вам перезвоню сам. «Руснефть» торгует большими объемами, и у нас есть соответствующие специалисты, но мне нужно проверить, кто из них свободен. Вас устроит такой вариант?
— Буду благодарен, Эдуард Талгатович, — ответил я.
— Тогда давайте вернемся к вопросу со Стремневым, — предложил юрист. — Чего конкретно хочет Игорь Павлович, что вам потребовалась моя дополнительная консультация?
— Он хочет свое имя в нашем проекте, — ответил я.
— Хм, а это реально, Дмитрий Алексеевич? — уточнил тот. — Насколько я помню, доли в вашем проекте уже распределены между тремя участниками. Ваш контрольный пакет в пятьдесят один процент, тридцать у боярышни Морозовой и девятнадцать у Волкова.
— Все верно, — подтвердил я. — Но Стремнева не интересуют деньги. Он хочет только получить славу создателя прорывной медицинской технологии.
Несколько секунд Эдуард Талгатович помолчал, обдумывая новые вводные. Наконец, он выдохнул.
— Вам потребуется подписанное согласие остальных партнеров. И хотя бы одну сотую процента вам, Дмитрий Алексеевич, выделить придется. Закон Русского царства обязывает. Иначе мы не вылезем из судов и комиссий, поверьте, были прецеденты, когда государство отбирало вообще все в свою пользу. Подумайте с партнерами, кто готов уступить свою долю, — сказал он. — А как только у вас будет подписанное согласие, заверенное независимым нотариусом… Это тоже важный момент, так как и Морозова, и Волков по факту ваши бояре, по закону мы обязаны привлечь стороннего нотариуса, идеально — царского. Так вот, когда у нас будет на руках согласие, с указанием доли и печатями, уже можно будет предлагать контракт Стремневу.
— А ему потребуется разрешение своего князя, — кивнул я.
— Разумеется, — подтвердил юрист. — И если князь завизирует договор, вот тогда и только тогда вы получите право пользоваться наработками Игоря Павловича. Это же Нижний Новгород? — уточнил он.
— Да, — подтвердил я тут же.
— Я посмотрю, что можно сделать, чтобы заручиться поддержкой на месте, — пообещал Эдуард Талгатович. — Князь, скорее всего, захочет что-то получить взамен на разрешение. Вы же понимаете, Дмитрий Алексеевич, что в этом случае никакой славы нижегородскому княжеству не достанется. Князя придется задобрить.
— А эта взятка не вызовет подозрений у отдела финансовых преступлений ЦСБ? — хмыкнул я. — Очень не хочется лишиться всего проекта из-за того, что мы подкупим чужого главу рода. Мы даже в разных губерниях находимся.
— Сумма основной сделки слишком мелкая, чтобы привлечь их внимание, — ответил тот. — Но мы можем, кстати говоря, попытаться заручиться поддержкой куратора ЦСБ, у вас с Емельяном Сергеевичем хорошие отношения. Попробовать можно, но главное — не давать конкретных обещаний. Если куратор даст добро, князя из цепочки можно исключить и работать со Стремневым напрямую. Но тогда вам придется договариваться с Невским.
— Так и так придется интриговать, — хмыкнул я.
— Такова жизнь, Дмитрий Алексеевич, — философски заметил Эдуард Талгатович. — Так, княжич, если мы прояснили этот момент, я могу приступать к поиску сотрудника для закупки вашего оборудования?
— Да, благодарю, — ответил я. — Буду ждать от вас хороших новостей.
Прервав разговор, я прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
Вот теперь это походило на план. Со своими боярами я, разумеется, договорюсь. А вариант с привлечением Невского не кажется мне таким уж обременительным. Он уже знает о моем проекте и уже заинтересовался. Так что нужно будет переговорить с ним сразу после того, как получу необходимые документы на руки.
Встав из-за стола, я прошелся по кабинету, на ходу разминая мышцы. Пора бы возобновить тренировки, а то я так всю форму растеряю.
Нажав на кнопку селектора, я дождался ответа от дежурного бойца охраны Романовых.
— Слушаю, княжич, — отозвался он.
— Виктор, доброе утро, — поздоровался я. — Мне нужен будет полигон для разминки через час.
— Организуем, Дмитрий Алексеевич, — заверил он. — Какие будут пожелания?
— Только стандартная полоса препятствий, большего не потребуется.
Устраивать полномасштабные учения нужды не было. А вот заставить организм поработать — стоило. В последнее время я все меньше уделяю внимания своему телу. А это дорога в один конец. Даже царь за собой следит,
