- Мы не в состоянии представить, что ты пережил. Что значит видеть мать, которая тебя не узнает. Но все можно исправить, Ви, - мягко проговорил Массимо, называя его так, как прежде называла только она. - Докажи, что Алекс не случайно поверила в тебя.
- А еще мы приехали, потому что испытывали в свое время то же самое, - добавил Лео. - Стоя на груде пепла, созданной нашими действиями. Не действиями нашего отца, Винченцо. - Впервые Лео называл его по имени. - И не Греты. А нашими. Это ты позволил уйти женщине, которая тебя любит!
Винченцо с трудом поднялся на ноги.
- Отправляйся к ней, но только если считаешь, что поступишь с ней по справедливости. Только если… - В голосе Лео снова послышались угрожающие нотки.
- Алекс заслуживает самого лучшего, - вздохнул Винченцо, и оба его собеседника кивнули.
«…Спасаться приходится в первую очередь от нас самих… И делать это нужно самим. Единственная надежда - в том, что кто-то, кого мы любим, кто любит нас, останется рядом… Будет верить в нас, даже когда мы сами теряем веру».
Она была права. Винченцо надеялся, что Алессандра останется с ним. Что он этого достоин.
- Рассчитываю на твой ответный шаг. - Массимо хлопнул его по спине.
Винченцо вытер глаза и посмотрел на двух людей, чье прощение ему только предстояло заслужить. Но сейчас еще рано.
- Cristo, если вы снова начнете нести психологическую чушь, что Алессандра думает, что я многое потерял, не став одним из вас, я с радостью скажу ей, что она ошибается. Я… мне не нужно, чтобы парочка ублюдков Брунетти говорила мне, что я облажался.
- Ха! Мы приехали сказать, что ты выбрал женщину, которая простит тебе почти все. Если, конечно, ты как следует поползаешь перед ней на брюхе… Ви.
Лео встал.
- У Массимо в таких делах большой опыт, если тебе нужно руководство.
- Мне нелегко. Я за всю жизнь ничего ни у кого не просил. Я никогда… - Он тяжело вздохнул. - Что бы я ни сказал, она заслуживает того, чтобы услышать это первой.
Глава 12Его охватил страх.
Неприкрытый, откровенный страх, от которого накатывала тошнота. Он гонялся за ней по всему миру… и не находил.
Конечно, ее не было ни в Нью-Йорке, ни в Милане, ни на фабрике в Пекине.
Она отправилась туда, где все началось. Где, по какой-то прихоти судьбы, он решил связать свою жизнь с той, кто подарит ему спасение.
Окраина городка утопала в пышной зелени. На Винченцо нахлынули воспоминания. Он нашел виллу, где они останавливались в последний раз. За виллой располагался небольшой частный пляж.
Он увидел ее на широкой террасе; на столике рядом с ней стоял стакан с водой, на животе лежала книжка в бумажном переплете.
Она спала. Но не спокойно. Даже издали он заметил, как движутся ее зрачки под закрытыми веками.
Он снова почувствовал себя виноватым.
Он осторожно подошел к ней, не желая ее будить, и уже собирался сесть, когда она вдруг проснулась и посмотрела на него сонными золотисто-карими глазами.
- Привет, принцесса.
- Ви?
Она потерла глаза. Поняв, что он - не плод ее воображения, села и тут же плотно сжала губы.
- Ты снова убежала, bella, - произнес он хрипло.
- Я же сказала, что ухожу, - тихо ответила она. - Ви, что ты здесь делаешь? Слушания по делу об опеке над Чарли начнутся в Нью-Йорке через две недели.
- Я подумал, что полечу туда вместе с тобой.
- Спасибо за предупредительность, но не нужно. - Повисло неловкое молчание. Потом она вздохнула. - После того как я получу право опеки над Чарли, нам больше не нужно будет видеться.
- Алекс! Не говори со мной, как с чужим!
- Я и не говорю. Просто… я должна быть сильной. Рядом с тобой мне трудно сохранять здравый смысл.
Он кивнул, забыв то, что собирался сказать.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он.
- Хорошо. Иногда… по утрам меня тошнит. Правда, в утро для меня превратились и день, и ночь. Наверное, так и должно быть.
- Алессандра!
- Но знаешь, мне одиноко. - Она положила руку на грудь. - Я скучаю по Грете, Лео и Массимо. И Натали. И Нее с малышами. Ты знал, что она родила?
- Si. - Он улыбнулся, превозмогая боль. - Они… здоровы и хорошо развиваются. Их назвали Майя и Маттео. Девочка очень красивая, вся в маму…
- Погоди, так ты их видел?
- Si. Я… спросил Лео, можно ли, и он разрешил.
Прежде чем отвернуться, она широко раскрыла глаза, и он заметил, как в них сверкнула надежда. Правда, когда она снова повернулась к нему, взгляд у нее опять сделался настороженным.
- Почему?
Он ответил не сразу. Впервые в жизни он так нервничал.
- Я поехал к ним, потому что был уверен, тебе приятно будет узнать, как у них дела. Но, кроме того, паршивец Массимо сказал, что собирается стать для них любимым дядей, которого они будут обожать, а у меня не будет такой возможности… И конечно, я вспомнил твои слова. Они мои племянник и племянница, они станут кузенами нашего ребенка. И я понял, что хочу всего этого для нашего малыша. Нельзя, чтобы он рос один. Как я. Лучше, если он… или она… станут частью большой семьи. Клана. Династии.
Из красивых глаз его жены хлынули слезы. С ее губ сорвался стон. Винченцо бросился перед ней на колени. И зарылся лицом в ее живот.
- Ti аmо[9], Алессандра! Всем сердцем. Без тебя мне ничего не нужно…
- Ви, если ты снова играешь…
- Я не играю, сага. Ты победила меня, как только мы познакомились. Просто я не понимал, что это значит для меня.
Он поднял голову, и у него перехватило дыхание, потому что она смотрела на него с любовью. Она всколыхнула его. Ему стало больно при мысли, что когда-нибудь она будет смотреть на него иначе. Что когда-нибудь снова уйдет от него.
Но об этом он не мог даже думать. Он не сомневался ни в ее, ни в своей любви. Нельзя без конца смотреть в прошлое и губить будущее.
- Сейчас я кое-что тебе скажу… Ты мне поверишь?
Она осторожно кивнула.
- Я так и не воспользовался голосом Греты на последнем заседании совета директоров. - Он приложил пальцы к ее губам. - Знаю, это слабое утешение. Я ведь угрожал использовать ее любовь к тебе, противопоставил их счастью твое, что само по себе непростительно. Но в тот же день я поговорил и с Антонио и выяснил: это он несколько месяцев назад рассказал журналистам о моем родстве с Брунетти. Он заранее просчитал риск и понял, что я восстановлю утраченные позиции. И все же он хотел, чтобы я отказался от тебя и продолжал мстить, как бы больно мне ни было… Я понял, сколько в нем ненависти. В нем я увидел свое будущее, bella! Одиночество и ненависть вместо семьи и любви. Я уже тогда усомнился в правильности войны против своих братьев… Но мне было страшно сходить с избранного пути. Для начала пришлось понять, каким человеком я стал. И я признал… что я тебя недостоин.
