и клубе, а малой для него еще одна прихоть, как, впрочем, и я. Почему-то все это угнетает дико, почему наши отношения кажутся игрой, какими-то ненастоящими и очень зыбкими. Наверное, потому что еще вчера он требовал от меня подчинения в счет моей вины, а сегодня ведет себя так, словно не дрался с Абрамовым.
В клубе, как оказалось, все было спокойно, никто не бегал в панике и не искал нас, как предполагал Игнат. Паша немного грустно взглянул на наши с Игнатом скрещенные руки, но после моей улыбки оттаял. Я заменила одну из официанток, которая сегодня заболела, хотя Игнат и был против. Стоял надо мной насупившись, пока я убирала волосы и надевала фартук.
– Игнат, ну что ты так смотришь? Еще вчера тебя все устраивало.
– Это было давно. Мне не нравится, что ты будешь ходить между столами и трясти своей задницей.
– Было бы чем трясти. Кстати, еще один повод сделать ремонт, потому что действительно мест между столами мало, девочки постоянно толкаются друг с другом и гостями.
– Сделаем.
– Слушай, – достал его грозный вид. – Хочешь, можешь сам поработать?
Он, конечно, тут же смывается, а я глаза закатываю. Тут приходит Юлька, которая теперь вообще со мной не разговаривает, а с ней Маша, которые шепчет, что очень за меня рада. Она видела, в каком я состоянии, и поддерживала меня, как могла.
– Я бы не радовалась так рано. Игнат Олегович, несмотря на возраст, весьма ветреное создание. Сегодня Оля, а завтра опять Юля, – подмигивает мне она и уходит, махнув светлым хвостом.
Меня даже не ее слова беспокоят по сути, а то, как созвучны они были с моими мыслями, и что Игнат не стал особо их опровергать.
– Не слушай ее. Игнат Олегович еще никого за ручку не держал при всех.
Я не хотела, он настоял, и это должно успокаивать, но ни черта не успокаивает.
– Спасибо, Маш. Там народ уже подтянулся, пошли работать.
Глава 31. Игнат
Уже время под утро, а эта пчелка все трудится. Если бы я реально не знал, что у нас сегодня задница с девчонками, то точно бы подумал, что она прячется от моего члена и его оплодотворительной силы.
А чего она волнуется?
Пока залетит, пока пузо вырастет. Это ж целых девять месяцев. Будет кругленькой, смешной, послушной, занятой.
Меньше будет лезть в дела мужские, займется женскими.
И точно будет меньше улыбаться всяким Пашам, который сегодня за ней тоже пристально наблюдает. Это, блять, дичайше раздражает. Я разве не дал понять тем, что зашел с ней за руку, что эта женщина – моя? Но самое главное беременной Оле никогда в голову не придет кого-то подменять в зале. Сам не знаю, чего так бешусь, когда очередной мужик ее взглядом провожает, словно жду, что она может на колени к кому-то сесть, как делала Алина. Сука. Да, нужно поскорее малышку обрюхатить. Я может перестану вспоминать о том, что она связалась с Абрамовым и стала его орудием возмездия. Пафосно так, что самому тошно.
Было бы за что мстить. Сам связался с криминалом. Сам залез в эту петлю. И нас хотел потянуть, а я разве дебил, на нарах терять несколько лет?
– Абрамов здесь, – подлетел ко мне один их парней. Митька. – Парни новые, пропустили.
Помяни черта.
– Выгнать?
Да уж, такого выгонишь, устроит тут еще перестрелку или поножовщину. Никогда не знаешь, что в голове у этого отморозка. Драться мы уже дрались, попробуем мирно?
– Да ладно, не страшно. – говорю беспечно, но сам напрягаюсь конечно. И вообще? Что он здесь забыл. Наверное, понял, что теперь-то ему здесь нечего ловить. Как еще ко мне подобраться?
Взглядом ищу Олю, которая с улыбкой о чем-то переговаривается с ди-джеем.
Да сколько можно-то?
Потом идет разносить напитки за шестой столик.
Абрамова я замечаю тоже.
Этого детину сложно не заметить, до сих пор помню, как нас трех друзей богатырями величали.
Иду к Оле сквозь толпу, чтобы отправить наверх и сделать все, чтобы они не пересеклись. Но народу сегодня столько, что еле протискиваюсь.
Оля права была, надо увеличивать расстояние между столами. Успеваю за долю секунды до того, как мерзкие пальцы бывшего друга коснутся ее передника. Жму руку, закрывая собой Олю. Она чуть поднос не опрокидывает.
– Игнат, Игнат, тебя прям тянет на работников обслуживания, – нагло усмехается он. К Оле замершей поворачивается. – Детка, со мной ты точно не будешь разносить подносы. Могу забрать тебя прямо сейчас.
Не будем говорить вслух, чем на самом деле занимаются его бывшие подружки на ночь.
– Если не заткнешься, тебя выставит охрана.
– Второго скандала твой клуб не переживет, – смотрит на меня бывший друг. – Давно говорю, отдай клуб мне, заживешь спокойно. Может даже женишься… М?
– А кто сказал, что я хочу спокойно? Оля, чего встала, живо наверх.
– Но девочки там…
– Справятся! Живо!
Она вздрагивает, бросая последний затравленный взгляд на Абрамова, и улетает. И как они там договорились, чем он ее запугал, братом ли только? Узнать надо.
Абрамов ей вслед смотрит.
– Мне больше блондинки по душе. Выпьем?
– С предателями не пью, Захар. Свалил бы ты отсюда по-хорошему.
– Почему я должен свалить? Хочу отдохнуть, расслабиться, отличный танец посмотреть, – кивает он в сторону девочек, которые задницами на помостах крутят. И вдруг тянет с усмешкой. – Слу-ушай, а твоя Оленька знает, что ты до сих по жене Зотова сохнешь? Картинки вон ее держишь на стенах. Дерьмо же, а не художества.
Почему я напрягаюсь. Потому что Оля еще не знает, что за рисунки на стенах, и может закатить очередной скандал? С другой стороны, одним больше, другим меньше.
– Это говорит мне мужик, который выкупил ее картинку на каком-то аукционе?
– Так это чтобы потом перепродать втрое дороже Зотову. Я тебе сразу говорил, что она на него запала, а ты не видел ничего. Не видел, что Алина с барменом твоим таскается. С ди-джеем. И клубом этим из упрямства владеешь, потому что до сих пор веришь, что она приедет, увидит эту мазню и к тебе вернется. Никогда не понимал, что вы нашли в этой шлюшке.
– Хуйню несешь, Абрамов, – говорю спокойно, почти без эмоций, хотя внутри все переворачивается от его слов. – Ладно, отдыхай, раз пришел. Матвею привет.
– Передам.
– К Оле больше ни ногой.
– Есть капитан. Как думаешь, эта не будет ноги раздвигать перед твоими подчиненными?
– Сейчас допиздишься, – возвращаюсь к нему, за воротник беру, а потом резко отпускаю. Алина слаба была на
