ранний час, на институтском дворе было людно. Многие пришли сюда, чтобы взглянуть на новый пеленгатор, и все до одного для того, чтобы от всего сердца пожелать удачи.
Пришли и товарищи Тимы. Они продолжали сбор листьев. Но, перед тем как разойтись по своим участкам, они решили забежать на институтский двор: все-таки любопытно, как новый локационный аппарат начнет работу.
За рулем машины сидел Борис. Он попросил освободить его от других работ, чтобы участвовать в поисках. Молодой парень был очень привязан к Сергею Петровичу.
Наверху, на площадке башни, стояли Долинский и Вада. Кривошеин по-прежнему дежурил в лаборатории. Машина с пеленгатором тронулась. Толпа любопытных расступилась, чтобы дать ей дорогу.
Поиски начались от двора лаборатории. Возможно, что Катя и Тима выпали из листа и находятся где-то возле клена. Перед Долинским и Вадой лежал план местности, разбитый на квадраты. На контрольную пластинку аппарата был нанесен весь план, со всеми квадратами, только в уменьшенном виде. Сергей Петрович включил аппарат. Голубоватым светом вспыхнул обследуемый квадрат на контрольной пластинке.
Антенна, поворачиваясь, долго ощупывала квадрат, но сигнальная лампочка не загоралась.
Квадрат за квадратом обшаривали местность, боясь оставить необследованным хотя бы один сантиметр. Машина медленно передвигалась с места на место, возвращалась обратно, опять шла вперед.
Кривошеин сидел в лаборатории; время от времени он переговаривался с товарищами по радиотелефону.
Ничего утешительного пока не было. Кривошеин сообщил, что школьники принесли еще несколько листьев, наверное последние. Он сам исследовал их, но безрезультатно.
Ван и Виктор то бегали к машине, то заходили в институт, чтобы узнать, нет ли там чего-либо нового, то снова возвращались в лабораторию. Делать им теперь было нечего, и это оказалось самым трудным.
К ним наведывались школьные товарищи. Чаще других забегали три подружки: Наташа, Ксения и Лиля.
Ван и Виктор неохотно покидали аппаратную, чтобы выйти к ним в сад. Они боялись пропустить известие от Сергея Петровича. Он часто звонил по радиотелефону Кривошеину.
Девочкам очень хотелось узнать подробности происшествия. Да и само путешествие вызывало острое любопытство. Прямо спрашивать они не решались, заводили разговор издалека. Но Ван не желал понимать их намеки. «Пустое любопытство!» — думал он сердито, хмурился и отделывался односложными, ничего не объясняющими фразами.
Виктор тот и вовсе словно в рог воды набрал — не произносил ни слова.
В конце концов девочки обижались и уходили. А Ван и Виктор вздыхали с облегчением и возвращались в аппаратную. Они бросали вопросительные взгляды на Кривошеина, но тот лишь отрицательно качал головой. Нет, ничего нового…
В эти бесконечные часы ожидания они совсем измучились. «Лучше было бы нам быть вместе с Катей и Тимой, — думали они, — чем сидеть так и ждать».
Мария Николаевна пошла к себе в институт. Пыталась работать, но все валилось у нее из рук. И все-таки здесь ей было лучше, чем дома. Дружеское молчаливое внимание, которым окружали ее товарищи, помогало ей справляться с горем.
Каждый раз, когда кто-нибудь открывал дверь в кабинет, Мария Николаевна порывисто оборачивалась, всматривалась в лицо: не прочтет ли на нем добрую весть? Нет, напрасные надежды!
До глубокой ночи продолжались безуспешные поиски.
Поспав, вернее — полежав, два-три часа, Сергей Петрович вскочил и снова побежал к пеленгатору.
Снова выехала машина. Снова началось тщательное обследование квадратов — одного за другим. С Долинским теперь работал Кривошеин, а Вада остался в лаборатории.
Так миновало трое суток. На четвертые друзья заставили Долинского остаться в лаборатории.
— Посиди немного там, — говорили они. — На тебе лица нет. Может быть, заснешь на часок — тебе необходимо.
Долинский покорно согласился. Он пришел в аппаратную, сел возле стола, опустив голову на руки, и застыл неподвижно.
Ван и Виктор тихонько вошли следом за Сергеем Петровичем и уселись в углу.
В лаборатории царила гнетущая тишина. Слышно было, как громко тикают часы да муха бьется о стекло, пытаясь вылететь из комнаты.
Вдруг часов около одиннадцати утра в передней послышался топот детских ножек. Так как в лабораторию в эти дни то и дело приходили с разными поручениями люди, собак давно заперли в сарай, чтобы они никого не пугали своим грозным видом.
Топот прекратился возле дверей. Сергей Петрович продолжал сидеть, даже не обернулся. Может, он заснул? Виктор поднялся, тихонько открыл дверь — посмотреть, кто пришел.
Возле дверей, переминаясь с ноги на ногу, стояли две маленькие девочки: одна с туго заплетенными белобрысыми косичками, другая — черненькая, с прямыми волосами, подстриженными в кружок.
— Вам что нужно, девочки? — шепотом спросил Виктор.
— Дядю Сережу, — нестройным хором оказали девочки.
— Тсс… — тихо остановил их Виктор.
— Я не сплю, Виктор. Кто там?
Девочки уже увидели Сергея Петровича и смело направились к нему.
— A-а, Машенька и Дашенька, — улыбнулся Сергей Петрович. — Здравствуйте, девочки!
Сергей Петрович полез было в карман за конфетами — он всегда угощал ребят, — но ничего не нашел и развел руками, как бы желая сказать: «Вы уж извините, не запасся».
Вперед выступили белобрысые косички:
— Дядя Сережа, мы лист принесли.
— Вот умницы! Давайте его сюда. Вряд ли это то, что мы все ждем, но посмотреть нужно… — пробормотал он. «К тому же девочки, наверное, не очень-то отличают клен от тополя», — думал Сергей Петрович.
— Он только немножко высох, — сказала Дашенька и стала выворачивать кармашек.
Оттуда посыпались полусухие кусочки на пол. Ван и Виктор кинулись их подбирать.
Лист был кленовый, только он, по-видимому, завалялся в кармане Дашеньки.
Собрав все кусочки, Ван и Виктор положили их на предметное стеклышко микроскопа. Сергей Петрович стал его внимательно рассматривать. Ван и Виктор не спускали глаз с Долинского.
Машенька и Дашенька с любопытством оглядывались. Они подошли к одному из высоких серых аппаратов и осторожно, пальчиками водили по его холодной блестящей поверхности. Им очень хотелось дотянуться до красной лампочки, вделанной в аппарат.
— Гм… — вдруг громко произнес Сергей Петрович.
Девочки испуганно оглянулись. Сергей Петрович стоял, склонившись над прибором.
— Что-то странное… — пробормотал Сергей Петрович.
Ван и Виктор вздрогнули. У них обоих заколотилось сердце.
— Это не хлорофилл и не кристаллы, — сказал Сергей Петрович после минутного молчания.
— Они?! — робко спросил Ван, не смея этому верить.
— Нет, нет… Но что-то постороннее. Надо выяснить, что именно.
Сергеи Петрович включил аппараты. Загудел трансформатор, и девочки испуганно прижались друг к другу.
