друг другу». Точно так же как ему было что сказать Диз.
Думая так, Сейвен утюжил ногами песчаную тропинку, ведущую к лазарету. Он даже не оборачивался на замкнувшуюся в своем молчании Разиель и без того зная, что она позади. Разгоняя вновь сгустившуюся печаль, он пообещал себе, что все равно попрощается с Диз. Коротко, но так, как должен был это сделать. «И плевать на чужые взгляды…»
По пути он невольно отвлекся на стук и людской гомон. Не сбавляя шагу, обернулся на звук и увидел, как вербарианцы устраняли последствия… «…ракетомета, ага». В их голосах и лицах не было прежней скованности, прежнего страха. Вместе с Крайтером к ним вернулась уверенность в завтрашнем дне. Сейвен печально вздохнул. «А о том, что может случиться завтра им лучше не знать. Правду говорят, счастлив несведущий».
В лазарете, помимо Тиефа и Енисея, скучал Дейт Сауро. Видимо, ему не терпелось разговориться с пришельцем, вот он и ждал прямо на месте.
— Как дела, Тиеф, — Спросил Сейвен и несколько удивился, услышав в ответ на шепелявом вербарианском.
— Хорошо, светлый. Достопочтимый Енисей учит говорить вашу речь.
— Отлично! А понимать? Енисей, а понимать он сможет?
Психобот оглянулся на вошедших всем корпусом.
— Понимание тозже будедт. Здесь нузжно два аппарата. Разговорный я зобрал. Озталось зобрать злуховой. Бззт. Вот.
Он отступил на шаг от Тиефа являя свою работу: на разговорном отверстии, аккурат под хоботом, выпирало округлое приспособление. Именно из него и доносилась шипящая речь.
— Чувзтвительная меммбранна, улавливает изторгаемые гортанью звуки. Запрограммированный мной микроконтроллер дешифрует колебания и посзылает их на громкоговоритзель. Ззейвен, зпроси его о чем-нибудзь.
— Да, — учтиво кашлянул Дейт. — Спроси его, чем питаются его соплеменники. Сколько их осталось, и где они разбили свой лагерь.
— Моншер Дейт не доверяет иноземцу? — невозмутимо заметил Сейвен. — Знаете, если ему доверился Крайтер, то это многое значит. Да и я не чувствую в нем угрозы. Может, вы перефразируете свой вопрос? Чтобы не омрачать контакт такими… Ммм… Таким отчетливым недоверием?
— Ну, хорошо, — смягчился Дейт и на его уставшем, морщинистом лице мелькнула улыбка. — Спроси, чем питается его народ. Нам самим только-только хватает. Вдруг еще и их кормить придется.
Сейвен перевел и Дейт, услышав в ответ, что углекислотой, водой и солнцем, облегченно выдохнул.
— Тиефа уже показывали вербарианцам? — в свою очередь поинтересовался Сейвен.
— Нет, — немного помедлив, ответил Дейт. — Широкой общественности его не представили. Впрочем, молва уже разнеслась по всему куполу. Выведем паренька в люди, когда Енисей оснастит его полностью. Да, кстати! Еще вопрос. Различаются ли Ра по половому признаку? А то я тут, «паренек», а он может и девушка.
— Или старец, — усмехнулся Сейвен. — С вашего позволения, моншер Дейт, я, — он оглянулся на молчаливо стоявшую у входа Разиель. — Мы удалимся. Приберегите ваши вопросы для прямого спроса.
— Когда вы отчаливаете?
— Чем скорее, тем лучше. Сейчас излишние промедления нам ни к чему. Прощайте. На всякий случай.
— До скорого, — ответил Дейт и они пожали друг другу руки.
* * *
Сейвен не выносил прощальных сцен, особенно на подмостках возвышенного молчания. Такого, вроде бы многозначительного, но на деле — просто неловкого. Они сидели с Диз на той самой лавочке, в тени раскидистых кустов, на которой, казалось, сотни, а может и тысячи лет назад, они сидели на Вербарии. Но если тогда на них украдкой поглядывала маленькая девочка, то теперь ее взрослая сестра, в компании не Зака, но смурного Крайтера.
Решительного прощания не получилось. Он запросто и без стеснений пожимал руку Заку, хлопал по спине Моргота, а тот похлопывал его… Что там, даже Лейле позволил слезу пустить. Твердых слов не находилось только для Диз. «Сидим, соли рассусоливаем, а Атодомель уже метит, куда бы повернее вонзить свой клинок». Ему просто не хотелось прощаться с ней. Потому он и молчал.
— Скажи, — вымолвила Диз прежде, чем Сейвен успел отчаяться. Сказала и забралась ему под руку в точности, как тысячу лет назад. — Ты вернешь Вербарию?
Он недоуменно покосился на нее, и, на всякий случай, приобнял.
— Когда вы с Разиель ушли в лазарет, — пояснила она. — Мы немного потолковали с Крайтером. Знаешь, он романтик. Выдубленный временем и болью, неисправимый романтик. Он сказал, что хотел вернуться на Вербарию, чтобы воскресить ее.
— А он смог бы?
— Не физически. Ментально. Он мечтал об этом с тех пор, как все рухнуло. Хотел за счет генизы воссоздать разрушенный мир и воскресить современников. Словно ничего и не произошло.
— Походит на Вечность Кетсуи-Мо. В планетарном масштабе.
— Ты сделаешь это? — она пытливо посмотрела на Сейвена сверху вниз. — Ты вернешь Вербарию?
— Я не думал об этом, — слукавил он. — Для меня сейчас важнее ты. Ты и остальные вербарианцы. Живые, а не фантомные. Я возвращаюсь туда прежде всего из-за Атодомель. Ведь до тех пор пока…
— И все же, — мягко перебила его Диз. — Когда ты одолеешь его, ты вернешь Вербарию?
Сейвен задумался. Ведь он сам когда-то мечтал вернуться туда, вернуться и все исправить. Теперешний он совсем забыл о том, как когда-то схожая идея сводила его с ума. «Когда я бродил на срезе дня и ночи. Когда я был хоть и поломанным, но человеком…»
— Думаю, да, — наконец, согласился он. — Гроза пройдет, отчего ж не воссиять солнцу? Ну, это если с вершины романтизма. Если с прагматичной основы, то незачем целой генизе болтаться без дела. Пусть Вербария и ее дети живут, раз могут. Хотя бы во снах. Правда, я еще не знаю, как это можно устроить. Но, думаю, на месте разберусь.
Диз хихикнула и прижалась к нему еще плотней.
— Ты станешь хранителем. Хранитель Сейвен, поднявший Вербарию из пепла. О тебе станут слагать легенды. Ты вернешься ко мне? Я пойму если…
— Прекрати. Думаешь, меня прельстит такая роль? По крайней мере, не настолько, чтобы отказаться от тебя. Ведь… Если бы не ты, я б давно уже скис.
— Жизнь человека быстротечная. Когда-нибудь я тоже состарюсь и умру. А когда это случиться, то я все равно хотела бы остаться с тобой. Ты ведь примешь меня в свой чертог о, великий хранитель? — она снова засмеялась тихо, мелодично и, как показалось Сейвену, печально. — Мы смогли бы прожить другую жизнь. Без лишений и тревог. Жизнь, где мы наслаждались бы самой жизнью, а не боролись за нее. Счастливую жизнь… После смерти.
Сейвен хотел сказать, что незачем забегать вперед, хотел сказать, что сперва надо бы избавиться от Атодомель, навести на Вербарии порядок, выстоять здесь на Земле и только после всего этого… Но
