— Ох, ну надо же! Княжна! Общения с низшими магическими существами не пошло вам на пользу.
— Не тебе презирать низших существ, вовколака хвостатый! Интересно, как в совете отреагируют на твою ипостась, недоколдун? Да тебя выгонят оттуда с позором!
Виктор поджал губу. Его подбородок нервно заходил из стороны в сторону. Я задела его самолюбие. Еще бы! Он ведь так скрывал свое истинное лицо, а точнее — морду. И, наверное, скрывал бы и дальше, просто другим способом проникнуть в салон и схватить меня по-тихому, он не смог бы.
— Это не твои заботы, ведьма. — сухо отчеканил Виктор, ухмыльнувшись, и вышел прочь, захлопнув за собой массивную дубовую дверь толщиной с руку. Послышался лязгающий звук железного засова и характерное звенящее щелканье магического замка.
Я сжала от злости кулаки и готова была рвать и метать. Я снова попыталась встать, но голова сильно кружилась, раны болели от малейшего движения. Мелкими шажками ко мне робко подбиралась жихарка, не сводя с меня глаз. Было заметно, как она дрожит от страха, а заживляющее зелье в ее мохнатых лапках расходится волнами по мисочке. Я уставилась на нее, осматривая невысокую, почти детскую фигуру, вытянутую мохнатую мордочку с курносым вздернутым носиком.
— Ты служишь этому чудовищу? — обратилась я к ней тихо. Жихарка вздрогнула и закивала головой. Зелье всплеснулось еще сильнее в мисочке и пара капель пролилась на пол.
— Не бойся, я не обижу тебя, — поспешила я успокоить перепуганное создание. Отказываться от заживления ран с моей стороны было бы очень глупо.
Лесана быстро заморгала, кивнула и засеменила ко мне крошечными лапками, выглядывавшими из-под подола длинной юбки с оборками. Жихарка присела рядом со мной. Посомневавшись еще немного, приступила к обработке моих ран. Мягкие пушистые лапки бережно забегали по моему плечу. Поняв, что никакой опасности для нее я не представляю, она вовсе осмелела. Ее движения стали более уверенными и четкими. Она промокнула раны губкой, смоченной в отваре, пошептала заклинание, и кожа на глазах становилась гладкой и чистой, порезы затягивались. Я с благодарностью посмотрела на нее и сняла ожерелье, чтобы она могла заживить царапины на шее и груди. Лесана осторожно водила губкой по моей коже, поглаживая мягкой почти невесомой лапой пострадавшие места, тем самым снимая боль.
— А ты молодец. Кто обучил тебя целительству?
— Ведьма Пелагея, — робко пропищала жихарка.
— Та, что в Зачарованном лесу?
— Да, госпожа Агата.
— Я знакома с ней. Гостила у нее когда-то, но тебя не видела.
— Я служила у нее, будучи детенышем. После меня нанял на службу господин Виктор. Теперь я служу ему.
Лесана бережно прошлась губкой по моей щеке.
— Он обижает тебя? — сочувственно спросила я, пытаясь войти к ней в доверие.
— Нет, что вы. Виктор — очень щедрый и добрый господин. Вам очень повезло! Это большая удача быть обрученной с ним, — поучительно сказала она, выжав губку. Ее работа была окончена. От моих ран не осталось и следа, как и от надежды на то, что это глупое маленькое существо поможет мне сбежать отсюда…
22. В плену
Я осталась в своей импровизированной тюрьме одна, наедине со своими мыслями. Тревога о Полёве напоминала о себе, царапая душу, я даже не знала, жива ли она. Последним моим воспоминанием было истерзанное тельце мавки в облике плюща. Оставалось надеяться, что Виктор оставил ее в живых и держит в заложниках, как и сказал. Так хотя бы есть шанс ее спасти. А задерживаться здесь и тем более выходить замуж я совершенно не собиралась.
Конечно же, я попыталась воспользоваться магией — сняла ожерелье с агатом и ради эксперимента создала крошечный вихрь. Затем направила его к выходу, но, как и говорил Виктор, сработала магическая сетка. Вихрь отрикошетил от нее и полетел в обратном направлении. Я обследовала края купола, которые не выпускали не только магию, но и меня, заглушила крошечный торнадо, блуждающий из стороны в сторону, и безнадежно плюхнулась на соломенную постилку, обдумывая свои дальнейшие действия.
«Как этот прохвост Азим мог так с нами поступить?! Этот проклятый хамелеон провел нас! А как же он мастерски притворялся, что удивлен увидеть волчью морду Виктора в моем кабинете… Вот гад!» — думала я.
Теперь стало вполне понятным его рвение услужить и задержаться в салоне любой ценой, втереться в доверие к Полёве и ко мне. Бедная наивная Полёва… Она так верила ему. Так им восхищалась… В какой-то момент, мне даже показалось, что она влюблена. А он так подло поступил.
От злости я сжала кулаки. Злилась и на хама, и на себя. На него — за то, что предал, а на себя — за то, что позволила обвести себя вокруг пальца. Досада осела комом в горле. Еще и в желудке ныло от голода. Кажется, я не ела сутра, а может, и дольше, ведь непонятно, сколько времени я пробыла в отключке и какой сейчас день. Стоило мне подумать о голоде, как послышался звук отворяющегося засова.
«Похоже, ко мне посетители… Надеюсь, с едой».
Я уселась поудобнее, опершись о стену, и поправила на себе брюки, изрядно перепачканные.
— Здравствуй, Агата, — низкий женский голос заполнил пространство вокруг. Я сразу же ощутила холодок по телу и легкий сквозняк, скользящий по полу. Бабушка Лиза была, как и все в нашем роду, воздушницей, но ее магией стихии был холод. Возможно, поэтому она всегда была сдержанной и холодной. Настоящей Снежной Королевой. Я любила свою бабушку и знала, что она любит меня, хоть и своей непонятной сдержанной любовью. Но после того, как узнала о маме и что бабушка была против нее, что-то во мне надломилось. Ее строгость и закрытость стали для меня злобой и ненавистью, словно она и не любила меня никогда, словно видела во мне мать, на которую я была так похожа и которую она не приняла.
— Бабушка…
— Вот и нашлась пропажа наша… — сказала она размеренно и поставила корзинку с продуктами на пол.
— Даже не пытайся уговаривать. Я не выйду за Виктора. И домой не вернусь.
Пожилая ведьма в длинном платье с плиссированной струящейся юбкой и в кружевной блузе, застегнутой на пуговки до самого подбородка, плавно приблизилась ко мне и сложила руки в замок на животе.
— Ты вся в мать. Своенравная и безрассудная. А еще ничего не понимаешь в жизни. Ты подорвала репутацию и честь Думановых своим поступком. Как ты не понимаешь? Отец еле оправился от твоего побега.
— А хладнокровное убийство Амелии не подрывает честь рода, ба?
— Амелия погибла из-за своей глупости и упрямства. Я говорила ей не водиться с людьми, я давала ей шанс стать одной из нас, но она не захотела меняться.
— Зачем ей нужно было меняться? Она была ведьмой.
— И да, и нет. В любом случае, я не позволю тебе пойти по ее стопам. Чтобы моя внучка, чистокровная Думанова, погубила себя. Ты, конечно, не согласна со мной сейчас, но часть тебя понимает, что это необходимо. И эту часть мы пробудим в тебе, моя дорогая.
