Книга Трое в Стокгольме - Марина Фьорд

осталось много претензий. Йак рано уехал из дома, сам всего добился. Получить диплом врача без материальной помощи родителей, скажу вам, адский труд. Отчим умер, а мать к старости потеряла рассудок. Надо отдать должное Али. Несмотря на сложные отношения с матерью, он не бросил ее. Для восточного человека забота о матери – долг чести.

– Вы сказали, «старший сын». У Али есть младший брат?

– Да, брат по матери. Ее ребенок от второго брака, – кивнул Фрикк. – Правда, я с ним никогда не встречался.

– А кто он, вы знаете? Где живет?

– Не знаю. Али не рассказывал о брате, а я не интересовался. Насколько я знаю, в жизни матери он не принимает участие. Али оплачивал ее лечение и проживание в Данвикшеме и изредка навещал ее.

– А какая у нее фамилия?

– Ее зовут Хельга, а вот фамилию уже не помню. Она оставила девичью фамилию.

– Она опасна для окружающих?

– Ну что вы. Последний раз я ее видел в детстве. Сейчас ей должно быть ближе к семидесяти годам. Один раз перед Рождеством Али не смог навестить мать и попросил меня завести ей пирог в подарок. Я передал пирог через персонал.

– Помните, вы говорили о скандале с черной трансплантологией? Вы сказали, что Али не был замешан в этом деле.

– В то время никаких обвинений Йаку не выдвигали. Он проходил в качестве свидетеля. Впрочем, меня тоже вызывали для дачи показаний. Вызывали всех, кто так или иначе был связан с обвиняемым.

– Вы говорили, что патологоанатом покончил с собой?

– О, это ужасная история. После первого вызова в полицию он вскрыл вены у себя в ванной.

– А с Леной Петерссон Али был знаком?

– Конечно. Лена – известная личность. Услугами ее фирмы многие пользуются. В том числе Али. Лена организовывала для него несколько публикаций в журналах. Все это я уже рассказал полиции.

– У них были только деловые отношения?

– И на этот вопрос я отвечал полиции. Я не сую нос в частную жизнь людей. Не имею понятия.

– Но она рисовала его портреты, я видела их среди ее рисунков.

– И что? Это ничего не значит.

– Возможно, – неуверенно сказала Даша. – Но ведь Лена тоже убита. И не только Лена.

– Почему вы решили, что Лену убил Али? Я не думаю, что ему надо приписывать все убийства, совершенные в последние годы в Швеции.

– Вы рассказали полиции про его мать? – спросила Даша.

– Честно говоря, нет, – растерянно ответил Фрикк. – Они не спрашивали, а я как-то и не подумал. Наверняка они выяснят это сами.

– Значит, мать Али не знает о случившемся. Бедная женщина. – В голове Даша формировался план действий.

– Да, я помню, какой хрупкой была она в молодости. И такая тяжелая ей выпала судьба, – покачал головой скульптор.

– Давайте навестим ее.

– Зачем? – опешил Фрикк.

– Мне так ее жаль, одинокая и больная. Теперь некому к ней приезжать, – сказала Даша и умоляюще посмотрела на Фрикка, опасаясь, что он откажется. Фрикк удивленно уставился на девушку.

– Хорошо, – наконец сказал он растерянно. – Честно говоря, после всего я не ожидал от вас такой чуткости. Я должен закончить некоторые дела и смогу подъехать в Данвикшем через пару часов. Давайте там и встретимся.

Было видно, что девушка тронула его. Даша встала, чтобы уйти, но спохватилась:

– Интервью! Я должна получить ваше одобрение.

– А-а, – отмахнулся Фрикк. – Не будем тратить время. Пришлите мне экземпляр журнала с публикацией, а текст отправляйте как есть.

31

До встречи с Фрикком Даша успела заехать в кондитерскую и купить для матери Али миндальный пирог.

По ухоженным аллеям парка Данвикшема неспешно прогуливались стильно одетые пожилые люди. На лавочке мирно беседовали почтенные старики.

На одной из скамеек Даша заметила Фрикка.

– Вижу, вы подготовились к встрече, – сказал он, одобрительно кивая на коробку с пирогом.

Они вошли в светлый просторный холл. В помещении было много живых цветов, на стенах висели написанные маслом морские пейзажи и картины на библейские темы.

Приветливо улыбаясь, подошла миловидная женщина.

– София, – представилась женщина и протянула для пожатия руку.

Фрикк заговорил с ней по-шведски. Даша несколько раз уловила фамилию Али.

– Идемте, – обратился к ней Фрикк после недолгих переговоров с женщиной. – Я сказал, что мы друзья семьи.

Они последовали за Софией по чистым светлым коридорам и остановились у одной из дверей. Женщина постучала и затем бесшумно открыла ее.

– Добрый день, к вам гости, – мягко сказала она, пропуская Фрикка и Дашу внутрь.

Из большого окна уютной комнаты открывался живописный вид на залив. Под раскидистой пальмой в кресле спиной к двери сидела худая старуха. Ее прямая спина и напряженная шея были неподвижны.

– Я попрошу принести чаю, – сказала София, заметив пирог в руках Даши, и вышла из комнаты. За проведенные в Стокгольме дни Даша выучила отдельные шведские слова и начала понимать простейшие фразы.

– Добрый день, Хельга, – обратился к старушке Фрикк.

Женщина не шелохнулась. Даша осторожно подошла к ней и заглянула в лицо. Бледная, изрезанная глубокими морщинами кожа, ничего не выражающий взгляд, безвольные руки на подлокотниках кресла говорили о том, что общение вряд ли будет двусторонним. Седые короткие волосы были аккуратно причесаны. Голубое трикотажное платье и бусы такого же цвета немного оттеняли бесцветные глаза. Было видно, что пациентка окружена заботой.

– Здравствуйте, это пирог для вас, – четко сказала Даша по-шведски и подняла на уровень глаз женщины открытую коробку с пирогом. Старая дама медленно перевела взгляд на коробку. В ее глазах промелькнул интерес.

– Мой мальчик, – вдруг сказала она хриплым голосом.

– Да. Йак Али, ваш сын, – подтвердила Даша.

– Али? – Старуха оттолкнула Дашину руку с такой силой, что пирог чуть не вывалился из коробки, и что-то забормотала на шведском языке.

Даша не смогла разобрать ни слова. Она вопросительно посмотрела на Фрикка. Тот обескуражено пожал плечами.

– Как зовут вашего сына? – спросила Даша, стараясь внятно выговаривать шведские слова.

Старуха беззвучно шевелила губами. Даша опять посмотрела на Фрикка. Боб выглядел расстроенным, он подошел, забрал у Даши пирог и поставил коробку на круглый столик рядом с креслом.

– Это вам к чаю, – сказал скульптор и многозначительно посмотрел на девушку. – Нам лучше уйти.

– Как зовут вашего сына? – сделала еще одну попытку Даша. Она присела перед сумасшедшей на корточки и заметила на столике фотографию в деревянной рамке. На фото была изображена белокурая женщина средних лет. Она обнимала светловолосого мальчика-подростка. Даша взяла фото в руки, разглядывая изображение. В женщине трудно было узнать исхудавшую старуху с безумным взглядом, но белозубая улыбка юноши за прошедшие