магов. — А ты можешь помочь мне понять, может быть у меня бытовая магия?
— Все, что я помню — это как зажигать плиты. Можем попробовать, но учти, если у тебя получится, тебе придется учиться. А для этого нужно найти преподавателя, у которого есть допуск к обучению новичков. Ну или как вариант, отправиться в академию… — Райндорр осекся, и испуганно добавил: — Но ты ведь не уедешь, правда?
— Нет, — вздохнула, тут же подавляя мгновенно разгоревшееся желание учиться в академии магии. На кого я брошу этих несносных призраков?
Райндорр поплыл на кухню, и мы следом за ним. Там он попросил меня встать напротив плиты, закрыть глаза отречься от всех лишних мыслей, и думать только о том, как каменная поверхность плиты нагревается. Я сделала все, как и сказал дух, но ничего не происходило. Он заставлял меня пробовать снова и снова, но плита оставалась холодной.
— Это самое простое заклинание, но ты его не смогла сотворить.
— И что это значит? — поморщилась я. — Я бездарность?
— Насчет этого не знаю, но ты точно не обладаешь бытовой магией.
— А какой — узнай у Просветителя, — прокомментировала я, снова вздыхая.
— Верно.
Райндорр исчез на чердаке, и там вновь что-то застучало, загремело и зашуршало.
— Бытовая магия такая скучная, — проговорил Пирс, садясь за стол, увидев, что я собираюсь делать чай.
— Почему же?
— Мне так кажется. Например, маги обладающие силой воды, имеют работу намного интереснее! Они управляют кораблями, не только обычными, но и теми, на которых Путешественники ходят в другие миры. Капитанам, правда, с судна сходить нельзя, но даже издалека посмотреть на другой мир должно быть очень интересно.
— Наверное, ты прав, — я разлила чай по чашкам, достала из шкафа оставшиеся пять оладьев. — В любом случае, я не узнаю, какая у меня сила.
— Ты не пойдешь к Просветителю?
— Нет, Пирс, не пойду. Мне нравится жить в вашем мире, и попасть в тюрьму мне бы не хотелось.
— Но ведь Эйран Флор сказал что…
— Нет! — отрезала я. Мне и самой было до ужаса обидно, что не смогу удовлетворить свое любопытство насчет силы, что есть во мне, но и рисковать не стану.
Пирс молча пил чай, и без аппетита жевал оладушек. Мне же кусок в горло не лез, просто сидела за столом, мысленно прощаясь с магическим будущим. Не была магичкой, не стоить и начинать.
Наверху что-то грохнулось с такой силой, что стол, за которым мы сидели, подпрыгнул, а следом раздался истошный визг призрака. Тут же с чердака на кухню выпрыгнул Сантери, и с безумным взглядом бросился в нашу сторону.
Пирс от испуга вскрикнул, подскочил и вцепился в мои плечи мертвой хваткой, пряча лицо в моих волосах. Сантери тоже был напуган, и тоже спрятался за меня, где и встретился с Пирсом. Мальчишка снова завизжал, но пальцы, до боли стиснутые на моих плечах, не разжал.
— Так ну-ка хватит! — я сбросила руки паренька, и повернулась к Сантери. — В чем дело?
— О, горе мне, горе! — раздалось с чердака так громко, что мы втроем дружно присели. — За что же это все?!
Райндорр рыдал самым натуральным образом. Всхлипывал, что-то бросал на пол, а потом вновь причитал.
— Какое горе!
Я обливалась холодным потом, пока шла к лестнице на чердак, думая, что Райндорр узнал правду о своем сыне. Оказалось, что почти так и есть, но не совсем так, как подумала я. Сантери и Пирс плелись следом за мной, держась друг от друга на приличном расстоянии.
— Райндорр? — остановилась на последней ступеньке. Окинула взглядом чердак — духи почти полностью разобрали хлам, вымыли полы и стекла. Оставалось лишь спустить вниз гору мусора, что притулилась в углу, да куда-то унести десяток узких кроватей. Под потолком были натянуты бельевые веревки, но раньше я их не видела, значит духи сделали это сегодня
Призрак стоял на четвереньках перед лежащей на полу большой картиной в золоченой раме, и плакал, но без слез. Гладил кончиками пальцев полотно, и через каждую секунду вскрикивал:
— За что?
— Что произошло? — громким шепотом спросила я у Сантери, нагнувшись. Дух и мальчишка стояли у подножия лестницы, подниматься со мной не захотели.
— Он увидел портрет, на котором изображен он сам в молодости, женщина и мальчик лет пяти.
— Его семья? — сердце пропустило удар, в горле пересохло.
— Думаю да. Молодой Райндорр с портрета очень похож на старого призрака, так что сомнений быть не может.
— Почему он так расстроен?
— Понял, что его жены и сына больше нет, много лет ведь прошло. На раме указана дата — портрет был написан семьдесят лет назад. А еще понял, что он жил в этом доме на правах хозяина. Находятся всякие мелочи, указывающие на это.
Я смотрела на Сантери и боролась с желанием немедленно рассказать правду и о нем, и о Райндорре. Но не могла. Не могла и все! Сантери с какой-то детской непосредственностью поглядывал на потолок, когда оттуда раздавалось очередное:
— Горе какое!
Я поспешила наверх, оставив внизу призрака и мальчишку. Пирс уже менее боязно поглядывал на духа, и даже подошел к нему поближе. Все еще косился как на мертвеца, но смирившись с тем, что и сам в какой-то степени неживой, уже не бледнел и не заикался при виде привидения.
— Райндорр? — присела напротив старика, взглянула на картину лежащую между нами. Портрет был написан искусно, уверенная рука мастера передала даже эмоции на лицах людей. Еще совсем маленький мальчик — настоящий Сантери, хохотал до слез, пока его писали. Взрослый мужчина — сам Райндорр, глядел с портрета хмуро, но в его взгляде теплилась доброта. Женщина выглядела болезной. Ее глаза уже выцвели ко времени написания портрета, лицо осунулось, а морщины, которых в ее возрасте быть еще не должно, расчертили щеки тонкой сеткой. Уголки губ опущены вниз, под глазами залегли темные круги. Она тогда уже умирала, и наверное, поэтому был срочно написан портрет.
— Моя жена… я помню ее, но не помню ни ее имени, ни мальчика, — тихо проговорил Райндорр. Старик уже перестал рыдать и гневно кричать о несправедливости судьбы, и теперь сидел недвижимо, глядя на портрет. — Вспомнил, когда вытащил полотно из хлама… Почему портрет не висел на стене? Я был хозяином этого поместья, точно помню, а мой сын после моей смерти наверняка принял наследство. Неужели он приказал
