нравится? Это не в моём стиле. Я предан своему делу.
— Предан расставлению книг и приготовлению латте со взбитыми сливками и венгерской вафлей? — усмехнулся кот, продолжая лицезреть мир за стеклом.
— По крайней мере я себя чувствую здесь в безопасности! — подумав несколько секунд, выдал Генри.
Аластар вдруг резко обернулся и бросил то ли восхищённый, то ли удивлённый взгляд на парня.
— Это говоришь не ты. — он спрыгнул с дивана и вновь оказался на столешнице на уровне с Генри. — Это говорит прошлый Генри. Генри, у которого руки холодели при виде собственного подвала, который боялся грозы и считал, что прятаться от своих страхов есть единственный выход. Он бы ответил именно так. — шерсть кота встала дыбом. — Но тот парень, что сейчас сидит передо мной не он. Ты — новый, бесстрашный и уверенный в себе Генри. Ты можешь практически всё, стоит тебе только захотеть. И именно такого Генри я увидел в тебе в первый день нашего знакомства. Я помог тебе стать им, я дал тебе эту новую жизнь, я поставил на тебя, и я твой фамильяр, чёрт возьми, твой!
Некоторые покупатели с удивлением наблюдали, как большой чёрный кот прожигает взглядом бедного парня, который вжался в стенку и смотрел на этого кота, словно тот с ним разговаривал и не очень-то дружелюбно.
Генри не знал, что ответить. Возможно, он допускал, что Аластар прав, что ему уже не нужно прикидываться испуганным мальчиком, цепляющимся за любую возможность отсидеться дома. Вдруг телефон Генри завибрировал, и это его спасло. Он достал его и прежде, чем посмотрел в чём дело, пролепетал, отводя от кота взгляд:
— Вернёмся к этому позже, хорошо?
Он надеялся, что они не вернутся.
Глаза пробежали по экрану. Затем ещё раз и ещё раз.
— Чёрт. — вздохнул парень, отложив телефон в сторону. — Мама написала, что они сегодня приедут меня навестить.
— И ты не рад? — Аластар уже успокоился.
— Рад, — Генри развёл руки в стороны. — но мне снова придётся прикидываться, что я учусь в университете.
Аластар был удивлён, услышав это.
— Точно. — задумался он. — Ведь ты должен учиться в университете, а я и забыл об этом и тебя не спрашивал. Так почему же ты не ходишь на лекции?
Генри ещё раз тяжело вздохнул и принялся объяснять фамильяру свои причуды. Выходило это плохо, потому что Генри с каждым новым предложением начинал сознавать, что он просто запутался.
— Я понял. — Аластар резко прервал несвязный рассказ хозяина. — Снова это.
— Что это? — Генри не любил, когда кот не уточнял.
— Страх. Ты боишься. Боишься явить миру себя, выйти в свет. Старая песня на новый лад. — Аластар выдержал паузу, внимательно смотря на парня, будто бы пытаясь прочесть его мысли. — Хватит думать, что ты сможешь выйти сухим из воды, просто оставаясь в стороне. Разве это жизнь? — фамильяр повернулся в сторону шкафов. — Скажи, что действительно заставило тебя покинуть университет.
— Ты же сказал, что страх. — медленно проговорил Генри.
— Я хочу, чтобы ты сам сказал это. Чего ты боишься?
Парень замер с чуть приоткрытым ртом. Мыслей в голове стало слишком много, но он не мог уцепиться ни за одну. Несомненно, он мог сказать Аластару, мог рассказать ему обо всём, он доверял ему. Но мог ли он довериться самому себе? Нет, что-то внутри протестовало. Он загнал свои мысли слишком далеко, заставив их измениться и потерять истину. Человек винит во всех грехах Дьявола, но на самом деле он сам себе искуситель. Мысли берутся не из воздуха, их никто не шепчет нам на ухо, они появляются внутри нашего большого грейпфрута. Там рождаются и страхи, и предубеждения, и сомнения. И Дьявол об этом знает. Ему остаётся только лежать на диване и смотреть, поедая попкорн.
Генри снова спасли от ответа. Он стоял, заворачивая книгу в подарочную обёртку для широко улыбающейся женщины, и думал, что когда-нибудь ему придётся признаться во всём, но не сегодня.
Аластар думал точно так же, поэтому спокойно вернулся к просмотру своей любимой программы под названием «В мире людей».
— Значит, мы сегодня не идём в тот мир? — подытожил кот, когда Генри уже готовился к закрытию магазинчика.
Тот отрицательно покачал головой и вздохнул.
— Для начала мне нужно заказать еду, потому что сам я не спец в готовке. Хотя, — тут парень хитро улыбнулся. — я бы мог попросить тебя сделать блинчики, — он усмехнулся. — но моего отца просто блинчики не порадуют. И ещё, — Генри выключил свет и замер, смотря куда-то в темноту. — мне всё же придётся лгать, что я ещё учусь в университете.
Тень вечера пала на город, искусственный свет залил улицы.
Раздался звонок в дверь. Генри захлопнул Гримуар и спрятал его под подушку.
По голосам парень понял, что за дверью стоят трое. Он нахмурился, пытаясь понять, кто пришёл вместе с его родителями. Он медленно открыл дверь и попытался улыбнуться. Перед ним возникло две фигуры.
— Генри! — воскликнула женщина. — Наконец-то мы увиделись. Два месяца уже прошло!
— Ну, — протянул Генри. — вы сами не приехали на мой день рождения из-за очередной своей поездки. Как и в прошлом году.
— Ты же знаешь, что мы никак не могли раньше. Ездили в Лондон к моей бабушке, которую я не проведывал вот уже пять лет. — возразил мужчина в деловом костюме.
Отец Генри, Джеймс Арчер, юрист в местной компании. Получил высокую должность, подставив коллегу, с которым в то время конкурировал. "Это просто бизнес." — так он отвечал на все вопросы журналистов. Он не выглядел как подлец, а скорее, как умный и начитанный, поэтому никто от него не ожидал ничего подобного. Его невозмутимость иногда вводила людей в ступор.
Среди его особенностей — употребление чая перед работой вместо кофе и любовь к белым костюмам. Но он, как и всякий офисный человек любит спокойные вечера перед телевизором. Наверняка Генри досталась его любовь к книгам.
Эмма, мать Генри, работает в школе для одарённых детей в Нью-Йорке. У неё хитрые зелёные глаза, эту особенность переняли и глаза Генри в сочетании с холодностью в глазах отца. Эта женщина любит порядок во всём, а особенно порядок на книжных полках. В своё время большая любительница скачек, и даже сейчас иногда смотрит прямые эфиры со стадионов.
Родители зашли в дом, и Генри замер с открытым ртом, смотря на третьего посетителя.
— Дядя… — сорвалось с его губ.
Невысокий мужчина улыбался ему с порога, чуть пританцовывая. Его серо-зелёные глаза улыбались вместе с изящными маленькими губками. Из всех слов, какими можно было бы его
