Брежнев, Георгадзе. Со скрипом и хрустом, аналитический отдел набирал обороты. Многое было в необычным, для руководителей министерств и ведомств, которые просто не знали, как пользоваться новым инструментом. Но на всякий случай имелись инструкции и руководства. Совсем короткая, для тех, кто «и так всё знал», чуть длиннее, когда знающий понимал, что что-то недопонял, и уже вполне приличная брошюрка где расписывалось всё что требовало уточнения, когда знающий вдруг решал, что стоит всё же понять, ч чем он имеет дело. Виктор изначально не стал замыкать управление в рамках поставщика информации для сверхэлиты. Политбюро или Президиума Верховного Совета. В стране было огромное количество предприятий и ведомств, категорически не вписывающихся в новые условия хозяйствования. Например, планово-убыточные предприятия, делавшие какие-то мелкие копеечные детали, а государство взамен покрывало все их расходы, в том числе и социальные. С одним таким предприятием — Тульским Заводом металлоизделий, пришлось разбираться конкретно, и в итоге на стол министру Местной Промышленности лёг не просто план оздоровления предприятия, но и рекомендации что вообще делать с такими производствами, и требование сообщать регулярно о проделанной работе. И министр выкинул бы пакет не читая, но под документом стояла подпись Георгадзе, что резко меняло дело. Не какой-то там неизвестный Николаев, с крошечным аппаратным весом, а Секретарь Президиума, который одним росчерком пера мог отправить министра на пенсию. Так что покряхтев от натуги, министерские чиновники всё же принялись за дело, на основании рекомендаций.
А вот Министр автомобильной промышленности не внял, и когда прошёл контрольный срок ответа, на стол заместителю Председателя Совмина — Вице-премьеру Николаю Тихонову, который собственно и курировал работу Информационного Управления, легла докладная записка.
Получив пространный доклад на тему Минавтопрома, с анализом цен, уровня качества автомобилей и отдельных комплектующих, Николай Александрович Тихонов — вызвал министра и долго с ним беседовал, после чего предложи ему самому либо устранить самые вопиющие проблемы в отрасли, либо подать в отставку. Министр естественно выбрал первое, и со всем задором ринулся исправлять то что сделал он сам и его «эффективные управленцы» в попытке постричь одного барашка пять раз за сезон. Они ухудшали сортность стали которая идёт на кузова, они же стали оптимизировать производство так, что ни одна машина не обходилась без брака, и уже с завода требовала вмешательства механика. И это касалось всех автомобилей, включая вроде бы люксовые Волги. Проблем в отрасли было огромное количество, но перспектива заведовать гвоздильной фабрикой в Верхоянске, очень мотивировала Александра Тарасова, и буквально через три дня было созвано расширенное заседание коллегии Министерства, где заслушали не только директоров заводов, но и главных инженеров и главных технологов. И не для всех вызванных «на ковёр» дело ограничилось выговором.
Из транспортных отраслей, хорошо дело обстояло только в Министерстве Путей Сообщения которое управляло всеми железными дорогами, речными путями и вообще хозяйство было чрезвычайно сложное. В эту историю Виктор и не старался влезть, потому что тут невозможно было вычленить какой-то одной проблемы, а решать приходилось целым «кустом». Единственное, что, оказавшись рядом с министром Борисом Павловичем Бещевым, посоветовал тому по возможности двигать проект со скоростными поездами. Борис Павлович, который только месяц назад обсуждал эту тему с инженерами-железнодорожниками конечно сильно удивился и аккуратно поинтересовался у Виктора причиной такого интереса Инфоуправления.
— Так готовы уже сверхмощные магниты, товарищ Бещев. — Спокойно ответил Виктор. — Втрое-вчетверо сильнее ферритовых. А это открывает определённые перспективы для транспорта.
