сознания? Что они демонстрируют преднамеренное поведение, как Брюс? Бывают ли насекомые пьяными? Ответ на эти вопросы: да, да и еще как.
Пчелиные мозги
Чтобы помочь мне доказать свою правоту, я должен познакомить вас с Ларсом Читткой. Эксперт по пчелиному познанию, Читтка - поведенческий эколог из Лондонского университета королевы Марии и, возможно, самый известный на сегодняшний день евангелист интеллекта насекомых. Он опубликовал множество работ, посвященных идее о том, что мозг насекомых, несмотря на их размеры, обладает всем необходимым для создания сложных когнитивных систем, включая субъективный опыт. Основной аргумент в пользу позиции "кому нужны большие мозги для сознания" заключается в том, что, когда речь идет о создании сложности, важно не количество нейронов, а то, как они соединены между собой. В мозге пчелы всего один миллион нейронов, в то время как у человека их восемьдесят пять миллиардов. Но этот миллион нейронов может создать до миллиарда синапсов (соединений с другими нейронами) в мозге пчелы, что более чем достаточно для создания гигантской нейронной сети, способной выполнять огромные вычисления. "В больших мозгах мы часто не находим большей сложности, просто бесконечное повторение одних и тех же нейронных цепей снова и снова", - утверждает Читтка. "Это может добавить деталей к запомненным образам или звукам, но не повысить уровень сложности. Большой мозг во многих случаях может быть большим жестким диском, а не лучшим процессором".
А как насчет структуры мозга? Наверняка в мозге человека (или других крупномозговых животных) есть что-то особенное в плане его проводки, что порождает наше сознание? Не так, утверждает Читтка. "Столь желанный нейронный коррелят сознания (NCC) не был идентифицирован у человека, поэтому нельзя утверждать, что у некоторых животных нет NCC человеческого типа". Другими словами, поскольку мы не понимаем, как сознание возникает из того, как нейроны подключаются и работают, у нас нет оснований считать, что мозг насекомых не имеет необходимых структур.
Хотя наука не нашла точных доказательств того, какая именно структура (или комбинация структур) нейронов порождает субъективный опыт, мы знаем, что в мозге насекомых есть структуры мозга, которые, как мы предполагаем, коррелируют с сознанием у животных. У насекомых есть структура, называемая центральным комплексом, которая генерирует когнитивные процессы, ассоциируемые у нас с сознанием. Это место в их мозге, которое интегрирует информацию от органов чувств, что, в свою очередь, помогает насекомому ориентироваться в окружающей среде, создавая ментальную модель себя и окружающего мира. По мнению философа Колина Кляйна и нейробиолога Эндрю Бэррона, поскольку у млекопитающих в среднем мозге есть аналогичные структуры, которые, похоже, делают те же самые вещи, и поскольку эти структуры и когнитивные навыки, как принято считать, вовлечены в сознание у людей, существуют "веские доказательства того, что мозг насекомых способен поддерживать субъективный опыт". Все это говорит о том, что, хотя мы не можем с уверенностью утверждать, что у насекомых есть части мозга, необходимые для возникновения сознания, есть вполне веские аргументы в пользу того, что они есть.
А как насчет поведения насекомых? Генерирует ли их крошечный мозг сложное поведение, свидетельствующее о наличии сознания? Похоже, что да. Рассмотрим знаменитый эксперимент, проведенный Читткой и его командой на шмелях. Чтобы проверить их способность к сложному обучению, пчелам дали задание получить вознаграждение за пищу, не похожее на то, с которым они могли бы столкнуться в природе. Крошечный пластиковый шарик поместили в блюдо, в центре которого была нарисована мишень. Если пчелы могли схватить и дотащить шарик до цели, они получали в награду сахарную воду. Кормовое поведение шмелей в дикой природе не требует подобных навыков, однако они смогли это сделать. Это само по себе замечательный подвиг, но не настолько замечательный, как то, что произошло дальше. В ходе последующего эксперимента три шарика были помещены на разном расстоянии от центра блюда. Два ближайших к центру шарика были приклеены, поэтому, чтобы справиться с заданием, шмель понял, что ему нужно сдвинуть самый дальний шарик. Тем временем пчела-наблюдатель, не знакомая с экспериментом, наблюдала за тем, как эти пчелы-демонстраторы решают задачу, находясь вне зоны тестирования. Когда пчеле-наблюдателю впервые разрешили войти в зону тестирования, она сделала нечто, что показало, что она действительно понимает суть поставленной задачи. На этот раз шарики больше не были приклеены. Вместо того чтобы просто скопировать действия других пчел (например, схватить самый дальний шарик), она направилась к ближайшему шарику и потащила его к цели. Она не просто подражала поведению другой пчелы путем ассоциативного обучения. Она знала, что шарик должен попасть в цель и что логичнее всего схватить ближайший шарик. Она обдумала проблему и придумала лучшую стратегию. Читтка утверждает, что это свидетельствует о том, что у пчел есть "базовое понимание результатов своих собственных действий и действий других пчел: то есть явления, подобные сознанию, или преднамеренность". Если это так, то это свидетельство того, что пчелы удовлетворяют критерию преднамеренного поведения, изложенному в Кембриджской декларации о сознании.
И наконец, есть доказательства того, что насекомые ищут вещества, изменяющие сознание. Рассмотрим это необычное, но элегантное исследование нейробиолога Галит Шохат-Офир. Ее команда вывела плодовых мушек с мозгом, который вырабатывал особый нейропептид - коразонин - всякий раз, когда их освещали красным светом. Коразонин обычно наполняет мозг, когда самец плодовой мушки эякулирует, поэтому включение красного света должно вызывать аффективное (эмоциональное) состояние, похожее на оргазм. Неудивительно, что исследователи обнаружили, что эти измененные мухи явно предпочитали проводить время в тех местах вольера, которые освещались красным светом. В рамках эксперимента одна группа самцов плодовых мушек подвергалась воздействию красного света в течение нескольких дней, в то время как у другой группы красный свет, вызывающий оргазм, не включался ни разу. Когда мушкам предложили на выбор два вида пищи, они, лишенные красного света и не испытывавшие оргазма в течение трех дней подряд, стали больше потреблять пищи, содержащей этанол. Другими словами, они напивались. В то же время мухи, получавшие постоянное удовольствие от красного света, не очень-то хотели есть пищу с добавлением алкоголя. Тот факт, что лишенные оргазма плодовые мушки предпочли наркотики - предположительно в поисках эндорфинов, - говорит о том, что они осознавали снижение уровня своего счастья и намеренно прибегали к алкоголю, чтобы почувствовать себя лучше. Как заявил Ларс Читтка в ответ на это исследование: "Зачем организму искать вещества, изменяющие сознание, если нет сознания, которое нужно изменить?".
Все эти данные указывают на вполне реальную возможность того, что субъективный опыт - сознание - есть у насекомых. Если это так, то сознание - это черта, которая должна была
