Книга Призрачный огонь - Уилбур Смит

Тео развернул платок и закрыл лицо Натана. На западе, на дальней стороне континента и за океанами, садилось солнце. Он смотрел в направлении заката, прикрывая глаза ладонью, но впитывая в себя обещание его золотого света.

Именно туда он и направится.

•••

Дорога, ведущая из Форт-Вильяма, была усыпана обломками битв - щебнем, который был сброшен со стен форта пушечными ядрами, предметы мебели, разграбленные из особняков и брошенные. Повозка, которую тащили по дороге, была перегружена, отягощена бесчисленными телами.

Это была тяжелая работа, но люди привыкли к ней. Работа и рытье могил были нечистыми профессиями, присущими только низшей касте - они были неприкасаемыми, которых опасались и избегали, так как прикоснуться к ним означало бы приобрести ту грязь, которую они несли. Мужчины не могли представить себе другой жизни. Они пели во время работы, поднимая трупы и укладывая их в яму - бывший оборонительный ров, вырубленный в земле. Это было слишком мелко, но никому не было дела до формальных церемоний.

Некоторые тела были так тяжелы, что их несли четверо мужчин, и тощие могильщики с презрением смотрели на то, как толстеют те, кто носит шляпы, наживаясь на их торговле. Только один труп заставил их остановиться - это была женщина среди множества мужчин, которых они похоронили. Ее кожа была гладкой, как мрамор; ее красота была очевидна даже в смерти. Один из мужчин расшнуровал ее корсаж и распахнул платье, обнажив под ним белую грудь. Но его товарищи упрекнули его - "хватит осквернять мертвых", - сказали они. Они почтительно отнесли ее и бережно положили в могилу вместе с остальными.

Они взяли лопаты и принялись засыпать могилу красной землей.

Констанс почти не заметила этого тряского пути к могильной канаве. Она смутно ощущала, как облегчается давление, когда нагромождение тел на ней было разгружено, чувствовала пространство и покачивание, когда мужчины поднимали ее из повозки. Но если это и было заметно, то лишь как рябь на краю ее смертных грез.

Ей снилось, что она лежит на дне глубокого колодца и смотрит на полную луну. А потом луна превратилась в лицо Тео. Он наклонился, чтобы вытащить ее, но как бы далеко она ни протягивала руку, она не могла дотянуться. - Он начал злиться. Он кричал и ругался на нее, но она ничего не могла поделать. Она навсегда останется в ловушке.

Брызги грязи и песка ударили ей в лицо. Потрясение вырвало ее из сна. Она открыла глаза, когда на нее обрушился еще один ком земли. Она почувствовала во рту привкус земли.

Она попыталась сесть, но у нее не было сил. Еще больше обломков сыпалось вниз, твердые тяжелые комья, которые царапали ее кожу и скапливались вокруг нее, уплотняя ее тело в могилу. Ее хоронили заживо.

Ей хотелось закричать, но в легких не хватало воздуха. Она извивалась, корчилась и стонала, но земля продолжала падать.

А потом все прекратилось. Она услышала приглушенные голоса из-под земли, которая забила ей уши. Грубые руки цеплялись за нее и соскребали холмики грязи.

Полдюжины мужчин стояли вокруг нее, голые, если не считать грязных тряпок вокруг талии. Они смотрели на него широко раскрытыми глазами. Ее бледная кожа и белое платье делали ее похожей на петни -мстительный призрак, восставший из мертвых. Один из мужчин замахнулся на нее лопатой - суеверие гласило, что железо может отогнать злого духа.

Констанция неуверенно стояла в каскаде рыхлой земли. Могильщики отступили, испугавшись этого гротескного видения. Они съежились и что-то пробормотали.

Она хотела бежать, но ее конечности слишком затекли. Она покачнулась, чувствуя головокружение от внезапной жизни и свободы. Как ей удалось воскреснуть из мертвых? Один из мужчин ударил ее по голой ноге лезвием лопаты. Рана, которую он нанес, начала кровоточить. Она была человеком из плоти и крови. Мужчины схватили ее и потащили по дороге к форту. Если бы она прибыла раньше, то встретила бы Джерарда Кортни, который, спотыкаясь, вышел из ворот и направился к гатам. Но для этого она уже опоздала. Никто из ее людей ее не видел.

Могильщики представили ее джеммаутдару, который расчетливо ухмыльнулся и рявкнул несколько приказов. Стражники схватили ее более грубо, чем могильщики, и повели обратно к лагерю наваба.

Она задумалась, не умерла ли она все-таки, не осудил ли ее Господь за плотские грехи с Джерардом и не отправил ли ее в самые дальние глубины ада. Город, через который они ее провели, представлял собой остов той элегантной Калькутты, которую она знала раньше. Дома были разбиты, а улицы усеяны трупами. Над городом висела сернистая дымка. Она слышала пение, крики и вопли женщин, когда победоносные солдаты наслаждались своими удовольствиями. Скоро, с холодком поняла она, это будут ее крики.

“Я жива”, - повторяла она себе снова и снова. - “Я жива. - Она цеплялась за открывающиеся перед ней возможности. В Черной дыре она, должно быть, впала в кому, и бессознательное состояние спасло ее от смерти после ужасов тюрьмы. Она начала радоваться своей удаче.

Лагерь наваба был почти пуст. Армия грабила город. Стражники провели ее через ряды пустых палаток к большому золотому павильону в центре - созвездию отдельных помещений, соединенных тенистыми переходами. Стражники окружили его кордоном, а люди в великолепных мундирах сидели на слонах по четырем углам.

В одной из комнат ее ждала дюжина служанок. Стражники отошли на небольшое расстояние - Констанция видела, как их тени колышутся на холсте за дверью.

Женщины окружили ее. Без всяких предисловий они сорвали с нее платье, указывая и ухмыляясь на пучок тонких светлых волос между ее ног. Она была слишком измучена, чтобы обращать на это внимание. Они наполнили горячую ванну и ввели ее внутрь. Она рванулась вперед, но, едва коснувшись воды, вскрикнула от боли. Вода в ванне была словно пронзена тысячью раскаленных иголок. Женщины держали ее, не обращая внимания на ее крики, начисто вытирая каждый дюйм тела. Ей казалось, что они сдирают с нее кожу.

Они вытерли ее мягкими полотенцами и натерли тело благоухающим маслом. Они расчесывали ее волосы до блеска, позволяя им свободно свисать по спине. Они одели ее в хлопчатобумажное сари, сотканное так тонко, что оно почти ничего не скрывало. Это напомнило Констанс о том, что носили танцовщицы наутча на вечеринке