Не ошиблась, зефир и эклеры.
В красивые чёрно-молочные чашечки, я разлила нам с Катюхой сладкий кофе.
— Вот как ты его делаешь так вкусно? — задумчиво произнесла Еланина, пробуя кофе. Закусила эклером.
— Много болтаю. Как дела? Нашла замену? Прости, пожалуйста, — сказала я и резко подняла на неё глаза. — Мне тут сказали, что я постоянно извиняюсь.
— Это правда, — кивнула Катя. — Давно хотела тебе сказать, это психологические проблемы. Ты никогда не была чересчур вежливой или забитой.
— Вот и я подумала, — тихо прошептала, взяв зефир.
— Может, после Нового года вернёшься? Или боишься сплетен?
— Думаю, Аня не будет рада меня видеть.
— Ты не знаешь Аню, — вздохнула Катя.
— Я тут видела её, — зефир в пальцах крутила, но так и не попробовала. — Прости, Катюш, но твоя сводная сестра меня не потерпит.
— Опять извинилась, — Катя допила кофе и вылила себе в чашку остатки. Улыбнулась.
А с улыбкой она становилась совсем другим человеком. Зубы у неё ровные и красивые. И так лицо преображалось, что я засмотрелась. Как юная Катя из старших классов, когда она умела улыбаться, а потом что-то произошло в её жизни, отчего улыбка стала большой редкостью.
А что произошло, я так и не узнала. Обидели наверно.
— Я хотела тебе рассказать про Аню, — Катя опустила глаза и опять нахмурилась, став в одну секунду моим боссом. — Многие думают, что мы со сводной сестрой соперничаем. Мы так и делаем для отвода глаз. На самом деле у нас очень сердечные отношения, мы душа в душу и всё ради фирмы. Помнишь, три года назад у нас хотели ресторан отжать? Так мы с ней выдержали и теперь о нас знают. Просто нужно такое мнимое противостояние, чтобы врагов отыскать, воров и всякую дрянь.
— Кать. Это необязательно, я теперь далека от всего этого…
— Нет, ты ближе, чем тебе кажется, — перебила она меня и посмотрела в сторону. — Ей было совсем мало лет, когда подружка пригласила потусить со взрослыми парнями. Она была научена мной и своей мамой, что нельзя спать с мужиками, что нужно обходить такие компании стороной. И она тусовалась со студентами, но осторожно. Один там был парень, который запал на неё. Ухаживал, баловал подарками. Она всё скрывала от родителей, и со мной на тот момент перестала общаться. И этот парень уломал её на постель. И обесчестил. Кончил, свет включил. А в комнате восемь его друзей сидели. И прямо перед её глазами смеялись и деньги скидывали, чтобы ему выигрыш отдать. Она, конечно, убежала, а они ещё ей предлагали заплатить за продолжение. — Катя посмотрела мне в глаза, над переносицей глубокая морщина, хотя тридцать лет. — Веля, там ничего доказать было невозможно. Конечно, за такое дело статья, но они все друг друга покрывали. Аньку я после этого из петли вытащила. Мы тайно от родителей по психологам ходили. Я всё для неё сделала, заставила с парнем встречаться, вроде неплохо пошло, даже замуж вышла. Но не смогла она семейные отношения выстроить. И мстила она этим мудакам. Вот чем её голова была занята…
— Катя нет, — замогильным голосом выдохнула я, задрожала моя рука, и я оставила зефир в покое.
У меня дыхание сбилось, сердце яростно в груди трепыхалось, как раненая птица. Мороз по коже.
— Да. Веля. Целку её публично рвал Максим Костромин, — жестоко заявила Катя. — И когда мы с вами столкнулись на вечеринке, Аня как с ума сошла. Он её не узнал! Она изменилась сильно и фамилия другая. Да и что ему вспоминать, сколько таких Анечек у него было. Я не знала, что она такое проворачивает. Просто Костромин занимается промышленным шпионажем.
— Что?! — выпучила я глаза и вцепилась в край стола.
— Ему конец, Веля….
— Чем?!
— Тем! Его не просто уволят, его будут медленно уничтожать. За эту Юлю дядя порвёт его на куски. Кроме того, для Юли Анька парня нашла, и Костромин останется в лучшем случае инвалидом. Не жалей его, у тебя есть прекрасный мужчина, — она усмехнулась. — Мама твоя рассказала, да и работницы только его и вспоминают. Успей поймать любовь и не вспоминать о своём горьком опыте. Не ссорься с мужчиной из-за бывшего. Аня не смогла Максима забыть, тебе должно быть легче.
Жесть!
Жесть жесточайшая!
Неудивительно, что когда жестокие игры закончились в славные годы студенческие, Костромин впал в депрессию. У него после таких преступлений вообще должна была крыша съехать. Ведь ничто не остаётся безнаказанным, человек сам себя уродует, а потом болеет. И я, как дура… Дура, без «как». Вот это унылое говно, которое с изувеченными девочками потеряло и смысл жизни, подобрала и дала ему новые силы.
Но я думала, что он просто с родителями не может ужиться… Кто ж знал…
Так когда я научусь в людях разбираться?
Костромин, оказывается, стал играть в более опасные игры, но видимо, не менее интересные для него.
Промышленный шпионаж?!
Костромин. Ты превзошёл сам себя!
И, похоже, посмертно.
Вот так живёшь с мужчиной и не знаешь, чем он занят. Что он за человек, что скрывается в его прошлом.
Страшно…
Это очень страшно!
Нарваться на такого и быть его скромной, хорошенькой женщиной, которую даже после развода готов содержать…
Больной выродок!
Уход Паши был покрыт липкой гадостью от рассказа, про моего бывшего мужа. Если честно, то я отделалась слишком легко. Выход из брака с этим чудовищем мог стоить мне гораздо дороже. И скорей бы я погибла, если бы не Паша.
Надо же, как Макс умудрился повернуть, что не только настоящее разрушил, но и будущее.
Тишина.
В моей психологической травме пришло принятие. Принятие того, что я пережила страшный сон.
Мы с Катей прощались в прихожей. Неожиданно обнялись, и я на чувствах даже расцеловала её.
— Кать! Ты мировая женщина, следи за Анькой, — прошептала я и поджала губы.
— Велька, если не найдёшь ничего, я всегда для тебя найду место.
— Спасибо, Кать. Прости…
— Прекрати! — начальствующим голосом оборвала она.
— Помню! — грустно усмехнулась, приложила палец к губам и вышла из квартиры.
***
Моя старая знакомая, которая тридцать восемь раз бросала курить, через неделю после последней попытки, нарисовала кучу схем, где вывела для себя самое главное в жизни. После этого просто бросила курить и всё. Есть сигареты в магазинах, есть зажигалки и курильщики кругом, а она свободна. Не отвергая наличия зависимости, спокойно взяла и отказалась. Говорила, что накатывает иногда, но в такие моменты нужно сделать глубокие вдохи, прогнать дурные мысли, как баранов с дороги. И привычка держится нейронными связями в голове всего двадцать пять дней, после чего исчезает.
