сила воли, чтобы вести себя как обычно: сидеть и спокойно разговаривать с бабушкой.
«Павел, где ты сейчас и что делаешь? Надеюсь, не сердишься на меня… Как бы я хотела сказать тебе, что… ты самый лучший».
Конечно, бабушка видела, как сначала из бассейна вышел Павел, а затем уже я. Но ничего особенного в нашем желании искупаться утром не было. Не по расписанию же в семьях ходят плавать. Опущенные жалюзи скрывали от посторонних глаз подробности нашего общения с Павлом. Мне не о чем было беспокоиться. Но я беспокоилась.
Зеленый чай в тонкой фарфоровой чашке и четыре круглых печенья, по всей видимости, составляли поздний завтрак бабушки. Сделав глоток чая, она посмотрела в окно и будто небрежно произнесла:
– Кажется, Павел тоже собирается со своей девушкой на отдых. Я забыла, какую страну они выбрали.
– Наверное, одну из тех, что рядом с морем, – услышала я свой голос и удивилась тому, как ровно прозвучал ответ.
– Скорее всего. Лето для того и создано, чтобы наслаждаться солнцем и всячески баловать себя. – Задумчивость облаком слетела с бабушки, серые глаза заискрились, и, улыбнувшись, она добавила: – Приходи ко мне почаще, Дженни. Я хочу стать тебе другом. Тем человеком, которому ты сможешь доверять. Поверь, иногда совет очень важен и нужен. А давать советы я уж точно умею. – Она усмехнулась, откинулась на спинку стула, положила ногу на ногу, легким движением руки убрала складку на юбке и превратилась в даму с картины. Например, с той, что называется «Графиня пьет чай». – Как бы мне хотелось уберечь тебя от ошибок, Дженни. Хотя это невозможно, жизнь не бывает гладкой.
– Вряд ли я много напортачу в ближайшее время, – улыбнулась я. – Школа закончилась, а почти все каникулы я проведу дома.
«Это меня и беспокоит», – читалось на лице бабушки. Несколько секунд она смотрела на меня молча, приподняв идеально накрашенные брови.
Вернувшись в свою комнату, я плюхнулась на кровать и уставилась в одну точку. Я всегда гнала мысли о Даше прочь, и надо сказать, это получалось неплохо. Но теперь, когда я чуть-чуть имела право на ревность, воображение принялось рисовать четкие образы, от которых невозможно было отмахнуться.
«Почему мне только пятнадцать? Почему?!»
Я представляла, как Павел и Даша идут в кино. Его рука лежит на ее талии.
Как они сидят за столиком в ресторане. Он поднимает бокал и говорит тост: «За тебя. Ты самая лучшая».
И он целует ее…
– Бабушка, – тихо произнесла я, – ты же специально заговорила со мной о девушке Павла, да?
* * *
В среду мы посетили банк, где я получила карту.
– Дженни, время от времени я буду переводить тебе деньги на карманные расходы. Пожалуйста, трать их, не стесняйся. Тебе нужно встречаться с сестрой, с одноклассниками, ходить по магазинам… Помни, ты всегда можешь рассчитывать на нашего водителя Кирилла. Только, пожалуйста, предупреди о поездке заранее. Кстати, Егор с Павлом тоже могут отвезти тебя куда потребуется, но, увы, они редко бывают дома. И еще они вечно заняты, как и я. – Папа улыбнулся и в качестве извинения развел руками, мол, ну что ж поделать, много работы.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – искренне выдохнула я, радуясь вовсе не деньгам. В ближайшее время мне и тратить их было не на что. Но карта – это весомый атрибут взрослый жизни, во всяком случае, мне так казалось. Взяв ее в руки, я выросла минимум на три сантиметра. Сразу. В один миг. – Она очень красивая.
Пять дней пролетели незаметно. Я держала дистанцию, не старалась «случайно» оказаться рядом с Павлом, не кидала в его сторону вопросительных взглядов. За столом во время завтраков, обедов и ужинов мы просто ели, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами.
Я превратилась в младшую сестру.
Мое поведение было безупречно.
Если бабушка что-то и подозревала, то теперь она вряд ли нашла бы подтверждение своим догадкам.
И на расстоянии я чувствовала благодарность Павла. Невидимая, она летела ко мне и проникала с воздухом в легкие. А затем оставалась в груди и теплилась целый день.
«Позвони, когда сможешь поговорить. И чтоб никого не было рядом! Вопрос срочный!» – в пятницу пришло сообщение от Вики.
Прихватив книгу, я отправилась в сад и устроилась на скамейке под яблоней. Проблема вполне могла оказаться ерундовской, но плохое предчувствие настойчиво торопило набрать номер Вики.
– Ну что? Ты там хорошо устроилась? А я тут, между прочим, на грани нервного срыва. Замучилась совсем, – начала Вика и, не дав возможности вставить слова, резко добавила: – Лизе плохо, еле ноги передвигает, а лечиться не хочет. Вернее, скрывает от родителей свое состояние. И что делать, если она умрет? Мать меня вообще затюкает или найдет новую няньку, а это будет совсем уж безумием!
Быстро отложив книгу, я резко встала и заходила по дорожке, стараясь смириться с ужасной новостью. Дыхание перехватило. Я взмахнула рукой, будто таким образом получилось бы остановить словесный поток Вики. Но она тараторила и тараторила:
– …ты бы слышала, как Лиза дышит… Хрипит! А ее давление? Ничего не понимаю в давлении! При родителях еще держится, а как за угол зайдет, так к стене привалится и бледная вся…
– Подожди, – наконец прервала я Вику. – Пожалуйста, давай по порядку. Как давно она стала плохо себя чувствовать? И где Лиза сейчас?
– Неделю болеет точно. А сейчас в комнате у себя. Отца с матерью дома нет, так она хоть легла отдохнуть.
– Какие у нее… эти… как их… – От нарастающего волнения я забыла нужное слово. – Симптомы какие? Хрипит, давление… Что еще?
– Бледная, почти белая, – уже более спокойно ответила Вика. – И учти, она просила тебе ничего не рассказывать. Не хочет тебя волновать. Говорит, нечего беспокоиться, само пройдет, не в первый раз.
– Я должна поговорить с Лизой.
– Нет! Она же мне доверять перестанет! Я ей слово дала. Знаешь, как мне здесь трудно? И как все надоело?! – Голос Вики дрогнул. – Ты умотала, а я тут разбирайся…
– Но мы должны помочь Лизе. Мы должны записать ее к врачу.
– Какая ты умная, – протянула Вика и фыркнула. – Уж, наверное, я этим занимаюсь с утра и до вечера. И между прочим, я уже уговорила Лизу на обследование. Только пришлось наврать немного… Если бы не ее страх, а она боится, что сляжет и мои родители ее выгонят, то она бы вообще ни на что не согласилась.
Вернувшись на скамейку, я глубоко вдохнула и выдохнула. Нечего паниковать, наоборот, в подобных ситуациях необходимо сохранять хотя бы относительное спокойствие.
– Ты молодец! –
