– Ты точно выполняешь все предписания принца Линарэна? – Я понимала, что нельзя допускать этой близости, нельзя позволять такое даже в темноте «нереальности», но оставить Элора сейчас, когда ему наверняка страшно от осознания, что он умирает и только от сообразительности среднего брата зависит, будет он жить или нет, я не могла.
Я не могла оставить его в такой момент и не помочь.
– Хорошо, – мой голос дрожал. – Хорошо, Элор. Я…
Голос сорвался. Мой голос Сиринов мне не подчинился!
Судорожно вдохнув, я свободной рукой потянулась в сторону и нащупала холодное дерево изголовья. Элор не отпускал, я чувствовала, он дрожит. На меня навалилась невыносимая усталость: эта ситуация, этот страх меня словно обескровливали.
Умирать страшно. Не уверена, что смогла бы не думать об этом наедине с собой, не сходить с ума от невозможности что-то изменить, сожалений. Даже при всей моей менталистской выдержке, а Элор не проходил такую жёсткую тренировку сознания.
Я подтянула подушку к изголовью и села, подпирая её спиной. Не выпуская моей руки, Элор лёг рядом и положил голову мне на колени, обхватил их снизу, а мою ладонь опустил себе на голову. После чего полностью обхватил мои ноги и… расслабился.
Отчётливо ощущая, как из его тела уходит напряжение, я не могла побороть своё. А волосы Элора были такими мягкими и горячими, я скользнула по ним пальцами, словно по шёлку.
– Расскажи что-нибудь, – попросил Элор, интонации его стали спокойнее, счастливее даже.
– Я не знаю, что рассказать…
Мне правда нечем с ним поделиться: происходящее на службе он знал и так. О супружеской жизни пришлось бы много придумывать, а это повышает риск ошибиться в какой-нибудь мелочи, Дариона не обсудишь…
– Лучше колыбельную спою, раз тебе не спится, – решила я.
– Хорошо, – почти проурчал Элор, крепче обнимая мои колени, потираясь о них щекой.
Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы расслабить мышцы и вернуть себе относительное спокойствие. Я снова погладила Элора по голове, облизнула губы и… запела:
– Спи дракончик маленький,
Чешуйки убери,
Ты в кроватке мякенькой
Понежься до зари.
Спи дракончик милый мой,
Рядом я сижу
И крылом от снов дурных
Тебя отгорожу…
Сначала было трудно – слишком о многом тёплом и навсегда утерянном напоминали колыбельные, но потом стало легче. Я пела, пока Элор не уснул, но даже засопев он не отпустил моих коленей из цепких рук. Он держался за меня. Его спокойное дыхание, стоило мне только попытаться высвободить ноги, сразу сбивалось, и в запахе появлялись резкие металлические и чужеродные ноты.
Похоже, Элору действительно нужно крыло, чтобы отгородить его от дурных снов. Я вздохнула. Было уже поздно, скорее всего, Дарион устал ждать и лёг спать. А меня всё больше одолевала тягучая усталость, и не хотелось больше ничего. Только забыться.
Запрокинув голову на резное деревянное изголовье, я гладила Элора по остывающим волосам и смотрела в потолок, на котором постепенно разгоралась полоса проникающего между портьерами света.
* * *
Недооценивать Вейру и Диору было глупо. Обратились ли они за помощью к Дегону или сами догадались и обыскали все свободные особняки Академии, но утром уже брали штурмом наше с Элором убежище и требовали совместного завтрака.
От стука в окна и их громких призывов Элор проснулся, уткнулся лбом мне в колено и вздохнул:
– А я так надеялся немного пожить с тобой в тишине.
В щели между портьерами мелькнули красные крылья, глаз. Стук в который раз повторился.
– Тишина мне кажется несовместимой с тремя любовницами. – Я выгнула спину и приподняла плечи, разминая затёкшие мышцы. Кости и суставы отозвались неприятной ломотой. – Надо умереннее быть в желаниях, умереннее!
– Я это понял, когда стало поздно. – Элор не спешил отрываться от моего колена. – Две – это мой предел, третья уже перебор, но ведь не выгонишь их, а сами они не уходят.
– А зачем уходить? Ты ворчишь, но всё для них делаешь, удовлетворяешь большинство потребностей. Возвращение в семьи понизит их статус, да их там никто и не ждёт, а выходить замуж с понижением статуса ещё и без любви глупо.
– Вот и искали бы свою любовь. – Элор сел на кровати и взлохматил свои роскошные волосы. – Но они ни одному сватавшемуся к ним дракону даже шанса не дали.
– Это ты так думаешь, а я уверен, что они всё об этих драконах выяснили и взвесили «за» и «против», прежде чем так легкомысленно на твой взгляд отказаться, – говоря это, припомнила «женишка», пытавшегося заручиться моей поддержкой в борделе.
Проблема в том, что он не один такой, не считавший зазорным прогуляться по девочкам между ухаживаниями за завидной невестой.
В окно продолжали стучать.
– Выходите, мы знаем, что вы здесь, и не отступим! – предупредила Диора.
– Позавтракаешь с нами? – Элор смотрел на меня с надеждой.
Так пристально…
Почти жалобно.
Прокляв свою слабохарактерность, согласилась. И это стало тяжким испытанием для нервов: за столом Вейра с самым невинным видом обсуждала совместный переезд в Академию и попрекала Элора нежеланием уделить им внимание, используя всякие провокационные фразы: «Понимаю, с Халэнном тебе интереснее», «Халэнн и так с тобой проводит большую часть времени, мог бы и с нами пообщаться для разнообразия», но когда она выдала: «Понимаю, с Халэнном тебе ночевать приятнее, чем с нами», Диора подавилась салатом, Сирин Ларн покраснела и не смела поднять взгляд, а у самого Элора сломалась вилка.
Завтрак получился жарким. А дальше стало ещё хуже.
Глава 17
Одним совместным завтраком месть обиженных драконесс не ограничилась: они решили сопровождать Элора везде. Громко комментируя окружающее – от цвета газона до скорости, с которой студенты рассасывались с дороги. В административном здании они пытались вовлечь Элора в обсуждении картин холла и в итоге обозвали его недостаточно чутким для понимания прекрасного. Раскритиковали его и мой кабинеты, а потом принялись за страшное: покушались на рабочий стол Элора.
Был у Элора такой пунктик: стол – только для дел, и посягательств на рабочие плоскости он не терпел совершенно. Если любовницы хотели его особенно позлить, они на столы залезали, раскладывали на столешницу грудь и филейные части…
Попытки Элора согнать их со священного места в моём кабинете было слышно лучше, чем хотелось бы.
Я знала, что Элор злился, и понимала, что он скорее сломает себе лапу, чем причинит вред Вейре, Диоре или Сирин, так что… сочувствовала его бессилию их осадить, но понимала – сам виноват: твои слабости всегда используют против тебя. Это неизбежно. Поэтому слабости надо либо хорошо скрывать, либо вовсе их не иметь.
