Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
именно они теперь ниспровергают замшелые догмы Просвещения, которые считались нерушимыми на протяжении веков. Бойцы «армии 1488» просто всех ненавидят; к счастью, они обычно сидят у себя в лесу.
Но самые интересные (и самые многочисленные) альт-правые — природные консерваторы. Возможно, они действительно испытывают психологическое напряжение при виде той угрозы западной культуре, которую представляет массовая миграция; возможно, их даже раздражают нетрадиционные отношения. Но, в отличие от «тусовки 1488», все это не приводит их в ярость. Они, конечно, хотят построить свои гомогенные сообщества — но хотят при этом обойтись без погромов. И даже, по возможности, без насилия.
А еще они знают, что миллионы людей не разделяют их идеалов — миллионы инстинктивных либералов, представляющих вторую половину психологической карты западной политики Хайдта; те люди, которым нравится мультикультурализм, распутство, гомосексуализм и прочие пункты современного культурного консенсуса.
Природные консерваторы понимают, что если они будут сражаться с либералами до последнего, они проиграют или как минимум не победят. Их цель — новый консенсус, при котором либералы пойдут на компромисс или хотя бы позволят консервативным кругам их стран отказаться от положений нынешнего status quo касательно расового вопроса, иммиграции и пола. Некоторые — в особенности неореакционеры — ищут выход: они хотят мирно отделиться и полностью обособиться от либеральной культуры.
Так должно ли либеральное племя (давайте не будем юлить — сегодня в него входят как демократы, так и истеблишмент республиканцев) идти им навстречу? Отказываясь от диалога, они рискуют дать козыри «армии 1488», которая убедит природных консерваторов в том, что цели можно добиться лишь насильственными методами. В конце концов, основные их требования звучат разумно: они хотят иметь свое сообщество, состоящее из своих людей и управляемое в соответствии с их собственными ценностями.
Короче говоря, они хотят того, чего хотели все народы, борющиеся за право самим определять свою судьбу. Они хотят того, что так одобряют прогрессисты — поощряя в этом всех, кроме белых. Именно это лицемерие левых и заставило столь многих — тех, кто не голосовал с 70–80x — наконец встать за свои ценности, свою культуру — и проголосовать за Трампа.
Истеблишменту стоит внимательнее почитать Хайдта и понять, что альт-правые никуда не уйдут. Никакой «прогресс» не изменит природных склонностей консерваторов. Хватит делать вид, что в спорах о свободной торговле и реформе здравоохранения представлены обе стороны политического спектра США. Альт-правые уже здесь — и они никуда не уйдут.
Мейнстримный феминизм — это колониализм: как западные активисты покрывают милитаризм на Востоке
Современный феминизм — движение за достижение полного гендерного равенства — затрагивает самые разные вопросы жизни женщин: от борьбы с сексуальными домогательствами до помощи жертвам домашнего насилия, от проблематичности гендерного воспитания до отмены списка запрещенных для женщин профессий.
Большинство феминисток считает, что их движение служит расширению прав и возможностей всех женщин — и особенно тех, кто находится в более уязвимом положении, например жительниц консервативных стран с преимущественно исламским населением. Где еще можно встретить такое явное нарушение прав женщин, как в исламе?
Убийства чести, ограничения для женщин в Саудовской Аравии, зверства, которые творят с женщинами такие группировки, как ИГИЛ и «Талибан» (деятельность обеих организаций запрещена в РФ), и насильные замужества девочек в некоторых племенах, где исповедуют ислам, — вот, с чем должны бороться настоящие феминистки.
Ведь об этих вещах твердят даже на федеральных каналах.
Однако именно подобная риторика федеральных (и любых других крупных) каналов влияет на формирование тех культурных стереотипов, которые разделяют «мейнстримные» феминистки — и которые позволяют покрывать милитаризм на Востоке.
Почему феминизм не исключает стереотипности мышления
На большинство феминисток, как и на большинство любых других людей, влияет доминирующая культура, из которой они усваивают существующие стереотипы. Поэтому если феминистка специально не старается учитывать потребности и пожелания тех женщин, которые на нее не похожи, она, вероятно, будет случайно воспроизводить общепринятые стереотипы, говоря о них.
Весьма вероятно, что среднестатистическая феминистка будет дистанцироваться от трансгендерных людей, усвоив существующую в обществе трансфобию; не будет воспринимать всерьез несовершеннолетних девушек, усвоив существующий эйджизм; или будет со снисхождением смотреть на женщин с инвалидностью, на мигранток и на представительниц культурных меньшинств.
Она может не говорить о своих стереотипах открыто, но очень вероятно, что она будет заниматься только проблемами женщин из ее социальной группы. Любые другие проблемы, как и особенности опыта женщин из других социальных групп, она может игнорировать или смотреть на них сквозь культурные стереотипы.
Какие мнения о мусульманках стали стереотипами
Феминизм на протяжении многих десятилетий борется против объективации женщин, то есть за признание их компетентности во всех вопросах, касающихся их жизни, и за то, чтобы женщин рассматривали как независимых личностей, а не как украшение или объект для проявления «джентльменских качеств» мужчин.
Между тем объективация мусульманских женщин распространена как в российских, так и в западных медиа, что полностью игнорируется (а иногда и поддерживается) мейнстримными феминистками.
В последние годы на российских федеральных каналах часто освещают преступления боевиков из «Исламского государства» — это квазигосударство обычно называют по его старому названию, ИГИЛ, но далее в статье будет использоваться арабская аббревиатура организации, ДАИШ (ее используют противники этой организации, чтобы не поддерживать ложных представлений о том, что это квазигосударство является настоящим исламским государством). На крупных федеральных каналах большое внимание уделялось бесправию женщин на территории ДАИШ и тому психологическому и физическому насилию, которому их регулярно подвергали боевики. Во многом поэтому, когда речь заходит о нарушении прав женщин в Сирии, чаще всего вспоминают именно жертв ДАИШ.
Пока что эта тенденция не кажется проблематичной. Для того чтобы понять ее проблемность, стоит рассмотреть другую историю создания образа исламской женщины в массовой культуре и на примере образа, на первый взгляд максимально удаленного от образа безмолвной жертвы.
В 2015 году в Великобритании вышла книга «Я — Малала», написанная пакистанской правозащитницей и самой молодой лауреаткой Нобелевской премии мира Малалой Юсуфзай.
Эта отважная девочка с 2009 года занималась борьбой за право женщин Пакистана на образование. На момент начала занятия активизмом ей было всего 11 лет.
Ее блог и публичные выступления вызвали негодования преступной группировки Талибан, на тот момент имевшей большое влияние на ее родине, в пакистанской долине Сват. Они устроили на нее настоящую охоту. В 2012 году она была серьезно ранена боевиками «Талибана». Ранение было настолько опасным, что если бы не усилия международного сообщества, которое при поддержке пакистанского правительства организовало ее перелет в британскую клинику, она, вероятно, не выжила бы. В своей автобиографии Малала очень подробно описывает свое детство
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
