перед настоящим генералом. Думая о том, что скажут пацаны на районе, он почувствовал возбуждение.
– Йоу, камон, – пафосно произнёс Дюндель, – Эм-Си Суровая Мошонка здесь, пипл… Погнали!
От неожиданности Зугард автоматически схватился за пистолет. Антоха заметил, что лицо адъютанта снова вытянулось – причём теперь почти в два раза. К счастью, Зугард успел взять себя в руки и теперь просто стоял, уставившись на елдыринца. В это время Дюндель, находясь в состоянии художественного аффекта, самозабвенно читал свои гениальные строки:
У меня всё по-пацански, хулигански,
Берегись меня!
Дорогие шлюхи, наркота,
бандитская фигня!
Я чисто с братками
Кулаками
Всё решаю сам!
У меня нет мозга,
Но зато есть пушка – бам-бам-бам!
На районе пацаны
Все меня уважают,
Ведь на всяких там шалав
Я их не меняю!
«Вот это по-пацански!» – с гордостью думал Антоха. Пытаясь помочь другу, он принялся издавать ртом специфические звуки – те, что иногда сопровождают импровизированные рэп-выступления. При этом он время от времени поглядывал на мундиморийцев… Те явно были в шоке.
Бухаем с пацанами,
Наши сучки с нами:
Лучшие шкуры района,
Элитное бабьё, на****!
– Что это он там гундосит на своём плебейском наречии? – тихо спросил Зугард, обращаясь к адъютанту. – Это какой-то особый язык для гуманоидов с отрицательным интеллектом?
– Не могу знать, – ответил тот. – Полагаю, это какой-то ублюдочный диалект общегуманоидного языка. Возможно, тупиковая ветвь…
– Я меня клетки мозга умирают.
Я бунтарь,
В жопу мне фонарь!
Но встретил тебя – и нет пацана…
– Хватит! – воскликнул Зугард. – Прекратить холуйские песнопения!
Обиженный словами генерала, который сам был «ещё пацан», Антоха захотел набить его напыщенную морду. В его глазах Дюндель оставался гением, гордостью района – даже несмотря на то, что иногда Антоха подавлял его своим нахрапом. Сам же Дюндель был в недоумении: что, спрашивается, могло не устроить генерала? Хотелось поспорить, но правильные слова всё не шли ум… Вот если бы это была рэп-битва, тогда другое дело: Дюндель расправился бы с генералом своими неточными рифмами. Когда-нибудь он всё-таки напишет ответ и исполнит его речитативом, а пока остаётся лишь молча стоять, глотая обиду.
– Ладно, господа, не обижайтесь, – смягчился Зугард. – Кстати, слово «господа» вас не очень смущает? Или вы называете себя исключительно «пацаны»?
Генерал явно издевался. Сжав кулаки, Антоха разъярённо пыхтел: окажись Зугард у них на районе, ему бы не поздоровилось. Дюндель, в отличие от него, оставался безразличным: «господа» звучало в новинку, но вполне нормально.
– Ну, не будем тратить время попусту, – деловито продолжал Зугард. – Чтобы найти ваших друзей, мне нужно знать, как они выглядят. А ещё лучше, давайте-ка составим фотороботы…
По прибытии на Джоселин елдыринцев отделили от общей массы военнопленных и быстро увезли под предлогом депортации. Несколько часов они, уставшие и голодные, обретались в каком-то изоляторе. После этого их доставили в надёжное место, которым оказалась большая квартира в Каролин-Порко. Там было шесть комнат и несколько санузлов. Простые пацаны не верили своему счастью: такие апартаменты они видели разве что в кино. Помимо Антохи и Дюнделя, в квартире поселились ещё двое мундиморийцев. Они должны были охранять гостей и не давать им общаться с внешним миром. Оба они были голубоглазые шатены и чем-то походили на самого генерала.
«Лучший способ спрятать человека – это поместить его в жилой комплекс какого-нибудь мегаполиса», – пошутил Зугард, прощаясь с пленниками на борту своего шаттла.
Мебели в квартире было немного, и от этого она казалась просторной. Когда Дюндель впервые перешагнул порог своей комнаты, он так и обомлел от восторга. У стены стояла огромная кровать, где он поместился бы как минимум с пятью девушками. Напротив висел монитор, который занимал почти всю стену. Комната Антохи выглядела так же круто. Елдыринцам выдали трансляторы. Можно было подключать их к монитору и смотреть всё, на что была оплачена подписка. Пленники должны были есть, спать, смотреть развлекательные передачи и вести себя смирно до тех пор, пока люди генерала не найдут их товарищей.
– Вот это сладкая жизнь! – говорили мундиморийцы.
Сами же они обустроили для себя спортзал и проводили там много времени.
Мундиморийские каналы были потрясающи. Там день и ночь крутили порно, музыкальные клипы, развлекательные шоу. В пакет входили каналы известных рэперов – и Дюндель смотрел их днями напролёт. Иногда рэперы снимали фильмы о собственной крутизне. Там было всего несколько типов персонажей: «крутой», «плохой», «клоун» и «тёлка». Сюжет всегда сводился к тому, что «ровные» пацаны побеждали «неровных», ведь главное в жизни – это пацанская дружба и пацанские понятия. В конце, когда пацаны обнимались на фоне заката, Дюндель едва не плакал.
Остальное мундиморское кино недалеко ушло от рэперских шедевров. Антоха и Дюндель с удовольствием смотрели канал господина Какашкинда. Его фильмы отличались новизной и свежестью мысли. В каждом из них была заложена идея «потребляй побольше, но главное – это семья». Как можно с этим не согласиться? Только полный отморозок не умиляется на традиционно-благочестивые ценности.
Комедийные сериалы были уморительны: все они учили, как стать проституткой. Каналы светской хроники рассказывали о том, какого цвета трусы у очередной знаменитости. Рекламные блоки привлекали аудиторию до пяти лет. Цветастые ролики можно было смотреть хоть круглосуточно.
Антоха и Дюндель с головой окунулись в заманчивый мир безделья. Это было великолепно – отдохнуть от пережитых невзгод. Затворники могли подолгу не видеть мундиморийцев. Еду и всё необходимое привозили из магазинов. Первое время елдыринцы отсыпались, потом – осваивались на новом месте. За окнами бурлил мегаполис, однако внешний мир был запрещён. Следуя этому правилу, Аноха и Дюндель почти не интересовались тем, что происходило вокруг. Достаточно было той информации, которую они получали из транслятора – а её было действительно много. Свежие впечатления увлекли елдыринцев настолько, что острота прошлых потрясений сошла на нет. Казалось, вот-вот сюда приедут Бабельянц и Гоблинович, а милостивый генерал вновь поможет решить любую проблему.
Шли месяцы, менялось положение светил на небе, а новости всё не приходили. Несколько раз пленников возили к генералу на опознание тех, кого задержали в ходе очередного рейда против партизан. Ни Гоблиновича, ни Бабельянца среди задержанных не было. Постепенно в душе Антохи разрасталось беспокойство. Сначала это был маленький предательский червячок, который копошился где-то в глубине грудной клетки. Со временем он выпускал всё новые и новые конечности, как бы превращаясь из личинки в многопалого монстра. В конце концов чудище целиком опутало разум Антохи, и игнорировать его было уже невозможно.
Пытаясь отвлечь себя от тревожных мыслей, Антоха заедал их под какой-нибудь
