Книга #RealRPG. Релокант 8 - Ascold Flow

Я всё больше говорил, он всё больше слушал. Он действительно был мудр, так как не спешил с выводами и спокойно принимал новую реальность. Я их в конфронтации не обвинял, потому что прекрасно понимал, в какой ситуации оказались эти альвы. Брошенные во враждебный мир, в жестокий климат, далёкий от того, где они обычно обитали, они выживали и искали пристанище. А когда нашли — оказалось, что это место занято полуразумными монстрами, каждый из которых сильнее десяти, а то и двадцати лучших из их воинов. Выбор был небольшим: либо продолжать скитаться, либо умереть. Тогда же их кочующее племя попалось на глаза местному божку, и тот решил провернуть хитрость, подчинив загнанных в угол релокантов.

Они получали землю, дома, убежище и город для жизни, а взамен… охотились в горах, куда краснюхам было попасть невозможно. Всё же они водные твари, а не жители гор. К таким условиям их жизнь не готовила. Вот и стали кочевники-альвы жить-поживать в этом городе, отлавливая всё живое вокруг, строя ловушки, прокачивая своих охотников и расширяя влияние за счёт везунчиков-альвов, что нашли их во время скитаний. По соглашению с этим сларповым лордом, всех прочих они старались пленить и время от времени скармливать краснюхам.

— И многих вы отдали на съедение? — задал я вопрос, от которого Зинкундир, понимающий, в какой глубокой заднице оказался, поморщился.

— Смотря что считать много, а что мало. Большая часть в специальном загоне живёт. Мы не даём больше, чем сларпы требуют. Они не знают, сколько у нас пленников.

— Тогда веди. С этого момента все подношения остановлены.

— Само собой. Мы отдавали им только тех, кто погиб от болезней или ран, — поднялся Зинкундир, и мы двинулись к окраине пещерного города. По дороге мстителя забрали.

— Мда… — я окинул взглядом несколько сотен людей, ящеролюдов и прочих «везунчиков». Худые, а многие так и вовсе на грани жизни и смерти.

— С едой у самих проблема… Ты же знаешь, альвы прожорливы. Я специально создаю «умников», чтобы уменьшить потребление пищи, — виновато оправдываясь, тихо произнёс за спиной Зинкундир. Ого, уже на «ты» перешли.

— Мне-то по ушам не езди. И отмазки не придумывай, — щёлкнул пальцами, открывая портальное окно, в которое вошёл и вызвал сотню помощников, которые перенесут и помогут войти в пространственное убежище бывшим пленникам.

Наружу хлынули закованные в сталь люди, нежить и здоровенные, по сравнению с местными длинноухими, альвы.

— О! Командир! Ты нашёл этого сучьего хитрожопого потроха Зинкундира? Убивать будешь его? А можно мне? — тут же оценила обстановку и подсуетилась Арбайгол Свирепая.

Не знаю, в каких они были отношениях до этого момента, но шок и ужас на лице Зинкундира и спрятанная за спину целая рука дали понять, что знакомы они хорошо.

— Кажется, знакомить вас не придётся?

— Ха! Ещё бы! Додумался этот худой как щепка наследничек ко мне с предложением руки и сердца лезть. Мне тогда двенадцать было, а ему уже около двадцати, наверное. Двадцать тебе было, прыщ?

— Д…двадцать…

Эх, знал бы я, что он так Арбайгол боится, сразу бы с ней переговоры начинал.

— Вот. Я тогда руку согласилась принять, а сердце пожалела и оставила бедолаге, — улыбнулась вся собой гордая и довольная донельзя Свирепая.

— Ты интеллект прокачала… — её изменившая речь от меня не укрылась.

— А? Нет, босса, ты что говорить ерундистика. Моя презирать мозги кач. Только кач ног, кач рук, кач спина, кач жопа, — принялась она стыдливо молоть ерунду.

— Не ври мне… А то за Зинкундира замуж отдам, — пригрозил я и отошёл в сторону, позволяя первым ничего не понимающим пленникам шагнуть в портал.

Само собой, вокруг нас собралась неслабая по размерам толпа любопытных местных альвов. Те же, что работали на меня, довольно быстро перестали зевать по сторонам и поддались на провокацию людей, что со смехом заявили, будто бы смогут спасти больше несчастных, чем качки.

Этот «спор» чуть не привёл к гибели бывших заключённых, которых могучие альвы хватали в охапку по несколько штук за раз и бегом, спотыкаясь о камни да корни, волокли в портал.

Пришлось урезонить и угомонить их самоотверженность. Я с удивлением заметил, что люди хитро манипулируют соплеменниками Арбайгол. Те были очень азартными и враз велись на любое пари, при этом они оставались в большинстве своём слишком глупыми и понять, что их попросту эксплуатируют и заманивают в ловушку «жалкий дохляки», не могли.

Я обратил внимание на Арбайгол, что упала на колени прямо в грязную воду и что-то там мне щебетала.

— Да всё, всё… Никто тебя за него замуж идти не заставляет. Кстати, как освоение родовой магии? — спросил Арбагойл, и она тут же поднялась, подошла к ближайшему дереву и зависла над огромным корнем толщиной в Зинкундира.

— ХА-А-А! — рявкнула альвийка и ребром ладони ударила по основанию корня, начисто срезая его так, как не срезала бы даже острейшая пила.

Ладонь её сияла белым, словно став клинком. Вскоре вторая засветилась также.

— ХА-А-АА-А! — Арбайгол потянула за корень и с силой, вызывающей мощную волну грязной воды, вырвала его из земли, после чего снова «хакнула» и со всей дури протаранила лбом самую толстую часть корня, разнося его в щепки.

— Отлично! Босс! Готова голыми руками свернуть шею сотне ирвингов! — она показала мне сжатый кулак с большим пальцем, направленным вверх.

— Кстати об ирвингах… — я повернулся к тяжело дышащему однорукому бедолаге. — У вас ведь были звери?

— Да, почти все они погибли от проклятых орханов. Оставшиеся разлетелись кто куда, даже наездники не смогли угомонить их. Ирвинги — короли пищевых цепочек. А тут их на завтрак готовы съедать. К такому они не привыкли, а потому полетели искать лучшее место для жизни, — обречённо вздохнул шиенец, а я удивился тому, что он что-то знает о пищевых цепочках.

Впрочем, если вспомнить, то ещё сотню лет назад их раса была куда как более высокоразвитой. А потом генетический сбой случился, и начали рождаться мистеры и миссис «Олимпии».

— Ладно, вы тут продолжайте. Арбайгол — этого щуплого забирай на перевоспитание. Он талантливый парень. С животными дружит вроде как.

— Господин! Позвольте забрать тех, кто спасал меня? Жизни им здесь не будет.

— Под твою ответственность. — согласился я с ним. А ты, бандит однорукий, думай, что можешь мне предложить. Пойду, что ли, займусь войсками твоего нынешнего покровителя.

— Что? Краснюхи?

— Краснюхи-краснюхи. Уже почти добрались своим войском до входа в пещеру.

— Надо объявлять эвакуацию, — с серьёзным видом заявил правитель города, на что я усмехнулся и, активировав Маску, поднялся в воздух.

В моих руках появился чудовищный меч, давящий на присутствующих не хуже моей ауры. В целом город замер, смотря на меня и на моё преображение.

— Не надо. Мне хватит и пары минут. А если повезёт — они пришлют ещё подкреплений. Хотя бы пару тысяч, и я буду доволен, — размазанной тенью двинулся к светлеющему выходу из пещер.

Настало время хотя бы отчасти исполнить ещё одно обещание.

Глава 17

В сокрытом пещерном городе альвы непонимающе уставились на своего главу, который походил на жалкую, бледную тень своего былого величия. Он лебезил и прыгал рядом с незнакомцем, следуя за ним по пятам и оправдываясь за каждый свой шаг. Но когда этот незнакомец, сумевший найти убийцу-стражника, оказался у большого зловонного загона, где под стражей находилось несколько сотен пленников, альвы и вовсе подумали, что Зинкундир предал их.

«Неужели он собирается отдать пленных? Нас ведь тогда уничтожат!» — опасливо косились на происходящие многие и, как только градус напряжения вырос до небывалых высот, имеющие при себе оружие лучшие представители их города выдвинулись вперёд.

Нужно же выяснить, что здесь происходит!

Как только они со злостью посмотрели на незнакомца, что грозился обречь их на ярость сларпов, как только представили, что им придётся жертвовать и скармливать вместо пленников кого-то из своих… Тогда вместе со злостью к неизвестному они испытали мимолётное и очень тревожное чувство.

— Кх-х-х… — остановился копейщик, замерев на месте.

Он сделал один единственный шаг вперёд, но ему казалось, будто тело его пробирается через настоящий колючий лес. Каждый шаг буквально давил, грозясь разорвать на части. Сердце сжали невидимые тиски, и остроухий остановился.