Амрита, выглядя при этом так, словно у неё зуб разболелся.
— То есть, вы живете в море, а они — в клумбе, — немного утрированно подытожила я.
— Не совсем так, — чуть поморщилась блондинка. — Цветочными феями рождаются, морскими — становятся по зову сердца.
— А, ну, то есть, первое — это подобие биологического вида, а второе — что-то вроде должности! — с воодушевлением заключила я и уставилась на собеседницу самыми чистыми глазами из всех возможных.
— Пусть будет так, — немного нервно согласилась Амрита. — Это, — она обвела руками, — моя обитель. Я — хранительница Палого Озера, куда попадают неприкаянные души умерших.
— Неприкаянные? Это какие?
— Неуспокоенные. Души, которые застряли между мирами. Чьи предыдущая форма существования уже закончилась, но новая, по каким-то причинам, еще не началась. Неприкаянные души не относятся ни к злу, ни к добру. Просто что-то их удерживает от окончательного перехода. У каждой души это что-то своё, а потому помочь всем сразу невозможно, надо заниматься каждой душой отдельно, чтобы её освободить. Но неприкаянные души — это огромный источник энергии, а потому те, кто получают к ним доступ редко занимаются их спасением. И так как неприкаянные души не являются чем-то однозначно хорошим или однозначно плохим, с их помощью можно творить и добро, и зло.
— Интересная философия, — негромко заметила я. — Я бы сказала, очень противоречивая. Ну, да ладно. Меня вот, что любопытно, один знакомый сообщил, что вы вроде как с ним родственники. Это правда?
Девушка перестал улыбаться и удрученно вздохнула.
— Я была против того, чтобы сообщать тебе это.
— Почему? — я внимательно наблюдала за выражением её лица, которое сейчас демонстрировало беспокойство и печаль.
— Еще слишком рано, — Амрита нервно поправила платье.
Кажется, я поняла, о чем она говорила.
— Я его совсем не помню, — тихо произнесла я после недолгой заминки. — Тем, другим. Это кажется выдумкой. Просто… плохой шуткой злого волшебника.
— Потому что ты не забыла, — грустно взглянув на меня, тихо произнесла женщина. — Для тебя нынешней его, прежнего, просто не существовало. Ты, Фима, знаешь его исключительно как Сашку. В то время, как он помнит тебя другой, прежней.
— Но почему он помнит, а я нет? — меня начало немного потряхивать, как при лихорадке.
— Потому что вы покинули этот мир разными способами, — пояснила женщина и направилась к чаше, замерев в полушаге от неё и всматриваясь в танцующий внутри чаши свет, бросающий призрачные отсветы на пол. — Ты умерла, чтобы переродиться. А мой брат…он отправился за тобой, переместившись между мирами. Он долго искал тебя, но время для него не имело значения. Ты же знаешь, сидхе практически бессмертны. И когда вы встретились, его долго терзали сомнения — ты это или не ты. Он пытался воззвать к тебе, к твоей силе, но ты не реагировала. В какой-то момент он уже решил, что ошибся. И практически сдался, а потом произошло то, что заставило его поверить.
— Поверить во что? — я все еще плохо соображала, о чем говорит эта беловолосая.
— Поверить в тебя, — просто ответила Амрита и таинственно улыбнулась. — Ты знаешь, что это? — легко и стремительно она взмахнула рукой и повинуясь этому движению в воздухе вспыхнуло с полдюжины красных огоньков и взметнулось вверх, подсвечивая помещение, где мы находились.
— Жажду узнать, — пробурчала я себе под нос, будучи уверенной, что меня прекрасно расслышат все, кому это надо.
— Это святилище, тайное место, куда получают доступ лишь избранные, — на тон громче произнесла Амрита, перестав загадочно шептать себе под нос. — Физически оно представляет собой комплекс подводных пещер, созданных при помощи магии. Одновременно с этим святилище контактирует с миром, существующим в тонкой прослойке между миром людей и миром сидхе. Здесь смерть сильнее жизни, а потому здесь находят пристанище все, что порождено смертью. И здесь же зарождается магия, которая дает жизнь богам и которая способна эту жизнь забирать. Именно отсюда расходятся все дороги.
— Так ты…богиня? — спросила я, с трудом сдержав порыв быстренько смотать удочки и свалить в закат, предварительно затарившись чем-нибудь покрепче. Кажется, в последнее время я только тем и занимаюсь, что сбегаю ото всех.
— В твоем голосе слышится недовольство? — подметила женщина, бросив на меня хитрый взгляд.
— Не пойми меня неправильно, — развела я руками. — Просто сама концепция существования богов меня беспокоит. Ничто не может существовать вечно. У всего должно быть начало и конец.
— Боги тоже смертны, — заявила Амрита и двинулась вокруг сверкающей чаши. — И ты — прямое тому доказательство.
— Я — не бог, — уверенно заявила я, при это ощущая себя очень странно, словно стою на зыбучих песках.
— Ты не родилась с божественной искрой, как сидхе, — кивнула Амрита. — Подумай, если сидхе — боги для людей, то есть ли боги для сидхе?
— Если опираться на законы логики, — начала я осторожно, — то могу предположить, что есть.
— Когда-то, когда сидхе еще не были поделены на благих и не благих, страна сидхов называлась Тара. И правила ими Первая из сидхе, матерь богов и создательница всего сущего. Но в один из дней королева просто исчезла. В её покоях стража обнаружила лишь записку, в которой говорилось, что она вернется, когда её дети осознаю и искупят свою вину. “Я вернусь, на закате дня. С золотом в волосах и огнем в руках, простившая и прощающая, возрожденная и очищающая, уничтожающая и созидающая”.
— Любопытная шарада, — хмыкнула я.
Амрита никак не отреагировала на мои слова, лишь на дне её глаз, которые мне были хорошо видны благодаря тому, что чаша подсвечивала её лицо, блеснуло недовольство.
— Богиня ушла, но дары её остались. И сидхе попытались использовать их, чтобы вернуть свою королеву….
— Зачем? — прервала я плавную речь беловолосой. — Ушла и ушла. Если ушла, значит, так надо.
— Перед уходом правительница создала для своих детей новый мир и под покровом непроглядной тьмы, которая опустилась на мир, перенесла их туда, где сидхе обитают уже не одну тысячу лет. И всё бы ничего, новый мир был не так уж и плох, но сидхе начали слабеть. И чем больше проходило времени, тем сильнее они слабели. А кому нужны слабые боги? Боги, которые неспособны исправить несправедливость. Которые видят зло, но не могут ему противостоять. У которых идет кровь, если их ранить. Сидхе стали терять свои силы и люди перестали в них верить. Вера — вот, что определяет все. Зачем молиться богу перед сражением, если богу самому нужна помощь? Люди обрели других богов и сидхе оказались не удел. И они начали искать дары Богини в надежде, что, собрав все, смогут вернуть её.
