найдём. Включите фонари и капюшоны снимите. В такую пургу, будь она неладна, нас никто не увидит. Поднимайтесь веером вверх по склону. Я пойду посередине лощины.
— Вверх по склону? — удивлённо спросил Лука, положив ладонь на предплечье новозеландца. — Но ведь у него нога…
— Я сказал: вверх, — нетерпеливо оборвал его Мэллори. Стивенc парень сообразительный. И смелее, чем мы думаем. Он решил, что мы пойдём в том направлении, где ему будет легче двигаться. — Помолчав, капитан угрюмо продолжал:
— Умирающий, который не хочет быть обузой, выбирает самый трудный вариант. Пошли!
Лейтенанта нашли спустя ровно три минуты. Он, видно, сообразил, что Мэллори на удочку не попадётся, а возможно, слышал, как карабкаются по склону его преследователи, и поэтому ухитрился выкопать себе нору в сугробе, нависшем над верхней кромкой лощины. Лучше укрытия не сыщешь. Но Стивенса выдала раненая нога. В свете фонаря намётанный глаз Андреа заметил темневшую на снегу струйку крови. Юноша потерял сознание — не то закоченев от холода, не то выбившись из сил, не то от боли в изувеченной ноге, а наиболее вероятно, от всего вместе.
Доставив раненого в пещеру, Мэллори попытался влить юноше в рот немного «узо» — жгучего, как огонь, напитка местного изготовления, от которого перехватывает дыхание. Он не был твёрдо уверен, что средство это безопасно в данных обстоятельствах. Но лучше такое средство, чем ничего. Стивенc поперхнулся и почти всё выплюнул обратно, но хоть какая-то часть «узо» попала по назначению. С помощью Андреа Мэллори потуже затянул шину, остановив кровотечение, и обложил раненого сухой одеждой, какую удалось найти в пещере. Закончив работу, устало откинулся на спину, достал из герметичного портсигара сигарету. До возвращения Миллера вместе с Панаисом из селения предпринять что-то ещё было невозможно. Да и Дасти Миллер вряд ли сумеет сделать большее. Помочь Стивенсу уже не сможет никто.
У самого устья пещеры Лука успел развести костёр. Сухое, как трут, дерево горело жарким пламенем с яростным треском и почти без дыма. В пещере тотчас стало тепло, все трое придвинулись поближе к огню. На каменистое, усыпанное гравием дно пещеры потекли сверху струйки воды, и вскоре пол напоминал вязкое болото. Но для обитателей пещеры, особенно Мэллори и Андреа, такие неудобства были сущими пустяками по сравнению с возможностью впервые за тридцать часов согреться. Мэллори ощутил, как по нему разливается благодатное тепло, как тело наливается истомой, а веки слипаются.
Опершись спиной о стену убежища, Мэллори дремал, не выпуская изо рта дымящуюся сигарету, когда в пещеру ворвался снежный вихрь. С усталым видом Браун снял с плеч ремни рации.
Угрюмое лицо его осветилось при виде огня. Он весь посинел и дрожал от холода. Шутка ли — полчаса проторчать без движения, согнувшись в три погибели, на обледенелой вершине. Ни слова не говоря, Кейси присел на корточки, по привычке достал сигарету и уставился, о чём-то задумавшись, на огонь, не обращая внимания ни на облака пара, которые тотчас окутали его, ни на вонь тлеющей одежды. Вид у него был какой-то пришибленный. Протянув руку, Мэллори достал бутылку, налил в кружку тепловатого «ретсимо» — изготовленного на материке вина с сильным смолистым привкусом — и передал её Брауну.
— Опрокиньте залпом, — посоветовал он. — Тогда не почувствуете привкуса. — Ткнув носком в приёмопередатчик, капитан поинтересовался:
— Снова неудача?
— Станцию поймал без труда, сэр, — поморщился Браун, ощутив во рту липкую приторную жидкость. — Слышимость была отличная. И здесь, и в Каире.
— Вы-таки связались со штабом? — оживился Мэллори. Подавшись вперёд, добавил:
— Ну как, в штабе обрадовались, получив весточку от своих блудных сыновей?
— Не знаю. Первым делом велели немедленно прекратить передачу и помалкивать в тряпочку, — ответил Браун, задумчиво поправляя дрова ботинком, от которого поднимался пар. — Не знаю, каким образом, сэр, но в штабе стало известно, что в течение последних двух недель на остров доставлено оборудование для монтажа двух или трёх станций радиоперехвата.
— Станции радиоперехвата! выругался Мэллори. — Этого ещё недоставало! — Он вспомнил, сколько им с Андреа пришлось помучиться, скрываясь в Белых горах на Крите, из-за таких вот станций. — Чёрт подери, Кейси. На этом островке, размером не больше суповой тарелки, они засекут нас в два счёта!
— Вполне, сэр, — угрюмо кивнул Браун.
— Вы ничего не слышали про эти станции, Лука? — спросил новозеландец.
— Ничего, майор, — пожал плечами маленький грек. — Я даже не знаю, про что вы тут толкуете.
— Я так и понял. Но это не имеет значения. Выяснять слишком поздно. Что ещё хорошего сообщите, Кейси?
— Это почти всё. Мне строго-настрого запрещено работать в режиме передачи. Разрешено применять лишь кодовые сигналы, утверждение, отрицание, повтор, подтверждение и тому подобное. Длительная передача разрешена лишь в экстренных случаях или если скрываться более невозможно.
— Например, очутившись в камере смертников, — буркнул Мэллори. — Не ждите меня, мама, я на посту погиб.
— Простите, сэр, но смешного мало, — угрюмо заметил Браун. — Десантные суда немцев — в основном каики и торпедные катера, — вышли сегодня из Пирея, — продолжал он. — Около четырёх часов утра. Каир предполагает, что этой ночью они направятся к Цикладским островам.
— До чего проницательный народ в Каире. Куда же ещё им направляться, чёрт побери? — закурив очередную сигарету, Мэллори уныло смотрел в костёр. — Что ж, приятно узнать, что немецкие суда в пути. Это всё, Кейси?
Тот молча кивнул.
— Вот и отлично. Большое спасибо за работу. А теперь прилягте, сосните, пока есть возможность… По мнению Луки, до рассвета нам надо добраться до Маргариты и день переждать в этом селении. Он подыскал нам заброшенный колодец. А завтра ночью отправимся в город Наварон.
— Господи! — простонал Браун. — Сегодня ночуем в пещере, где нас заливает сверху. Завтра — отсиживаемся в заброшенном колодце, видно, наполовину заполненном водой. А в городе где остановимся, сэр? В склепе на местном кладбище?
— При нынешних обстоятельствах это было бы самое надёжное жильё, — сухо заметил капитан. — Будем надеяться на лучшее. Снимаемся где-то около пяти. — Увидев, что Браун лёг рядом со Стивенсом, Мэллори переключил своё внимание на маленького грека. Сидя на ящике у огня, тот время от времени выкатывал нагретый пламенем булыжник, заворачивал его в тряпку, а затем прикладывал к закоченевшим ногам юноши, после чего с блаженным видом протягивал руки к костру. Заметив, что за ним наблюдают, он посмотрел на Мэллори.
— У вас озабоченный вид, майор, — с раздражением заметил грек. — Похоже, вы чем-то… как это называется?.. Обеспокоены. Вам что, мой план не по душе? А я-то думал, мы обо всём договорились.
— Меня беспокоит не ваш план, — признался новозеландец. — Ни даже вы сами. Беспокоит
