– Это квадраты из Куба? – спрашивает Джервис.
Старик обращает на него печальный взгляд и констатирует факт:
– Вы были там.
– Да. – отвечает Джервис.
– Почему ваше детище не помогает людям, а убивает их? – задает насущный вопрос Рэй.
– Не моё детище их убивает, а мой сын Дэвид. Вся проблема в том, что в день, когда умер Джонни, я потерял и Дэвида тоже. Я слишком горевал о потерянном сыне и поэтому забросил живого. Это моя самая большая ошибка в жизни! Я корю себя за это. В течение двенадцати лет мой мальчик Дэвид пытался привлечь моё внимание. Он работал со мной над Центром Всего, начал заниматься наукой, хотя его это никогда не интересовало, но я… я был ужасным отцом. И только через двенадцать лет, когда Дэвиду исполнилось двадцать четыре года, он привлек моё внимание.
– Как? – спрашивает Джервис.
– Он покончил с собой. Вскрыл себе вены… а я снова оказался в аду, так как его пришлось вводить в искусственную кому для ожидания переливания крови. Он был одной ногой в могиле. Он был к смерти ближе, чем Джонни.
– И его вы тоже отправили в Центр Всего. – говорю я и ужасаюсь масштабам родительской любви.
– Да. И там он нашел своего брата, который спустя столько лет не повзрослел ни на день. Дэвид нашел его и-и застрелил.
– Что?! – теперь всё, что происходило в Кубе, обретает свой изощренный смысл. – Откуда там взялось оружие, ведь вы создавали рай для своего ребенка?
– Как я сказал ранее, Дэвид… помогал мне. И он создал необычный револьвер всего с одной пулей, которая и пронзила сердце его брата. Как только Джонни умер в Центре Всего, в это же мгновение он умер навсегда. А Дэвида мне удалось вытащить, но его здоровье, умственное мышление изменилось. Так повлиял Центр Всего, и по анализам Дэвида я вычислил, что его мозговая активность стала куда выше, чем у обычного человека, но его жизненные показатели стали сдавать. И в течение года мы изобрели вакцину, которая поддерживает жизнь Дэвида по сей день.
– Это история. – в неверии качаю головой. – История создания ужасного места под названием Куб. Я не была в аду, хотя думаю, что там лучше, чем в Кубе.
– Я не думал, что всё так будет. – обреченно говорит старик. – Но порой наши мечты не имеют место быть. – на этих словах бросаю взгляд на Рэя. Мечты. Совсем недавно мы тоже мечтали.
Пытаюсь разложить всё по полкам.
Создал Куб Дельгадо-старший, для "благих" дел. Поместил туда своего сына и, по сути, весь смысл пророчества – это судьба двух братьев, один убил другого в Центре Всего с помощью револьвера. А после для своей безумной игры Дэвид просто немного изменил данную историю. Вместо Дэвида были люди, которых он находил в больницах и психбольницах, вместо Джонни – Чистые.
Возвращаю взгляд к старику и задаю вопрос, который объяснит, почему я вообще попала в Куб.
– Почему я и Джервис были Чистыми?
Но отвечает мне не старик, а сам Джервис:
– Потому что он, – кивает на мистера Дельгадо, – создал нас.
– Да. – соглашается старик и задает Джервису вопрос. – Твоя мама рассказала тебе?
– Немного. – Джервис пожимает плечами. – И то, когда была на пороге смерти. Я искал вас, но так и не нашел. До сегодняшнего дня.
– Мне жаль. – говорит старик. – Я вас создал. Вы моё лучшее творение.
Секунда тишины, даже рация заткнулась. Следом мой хриплый и не верящий голос:
– Мы что, не люди?
– Люди. – старик тяжело вздыхает. – Моя супруга не могла смириться со смертью сына. Она хотела, чтобы он хоть как-то продолжал существовать. Это стало смыслом её жизни.
– Что вы сделали? – не могу больше сидеть на месте, встаю на ноги и расхаживаю возле стола.
– Из-за воздействия Центра Всего в клетках мозга Джонни появился новый ген. Исследуя его, я выяснил, что именно этот ген способствует усиленной регенерации и следовательно… оплодотворению.
– Это вообще какой-то бред. – тошнота подступает к горлу. Не хочу слушать ересь старика.
– В какой-то степени да. – соглашается Дельгадо. – Это мировое открытие, которое никому не известно. До момента, пока сердце Джонни билось, я смог взять всего десять образцов этого гена. Они появились только спустя десять лет его пребывания в Центре Всего.
С громких хлопком упираюсь руками о стол и перебиваю мистера Дельгадо:
– Как вы убедили моих родителей создать не ребенка, а… я даже не знаю, как себя назвать.
– Мне не пришлось их принуждать, и отчасти, я даже их не обманывал. – старик начинает оправдываться. – Они… моя жена нашла десять семей, которые безумно хотели детей, но по тем или иным причинам не могли их иметь. Под личиной гадалки она обещала этим семьям ребенка, но с условием, чтобы имена детей начинались на Дж… Как Джонни. После согласия родителей, супруга отправляла их ко мне, и с помощью всего одного укола я решил проблему этих семейств.
У меня голова начинает дымиться от информации. Получается, я дитя женщины, мужчины и полумертвого подростка? Что за пи*дец?! Пока мой мозг плавится от избытка бреда в моей жизни, которая сама по сути бредовая (меня никогда не должно было быть), старик продолжает говорить:
– Всего за один год, все десять семей родили детей, две девочки и восемь мальчиков. Джорджина, Джервис, Джон, Джаред, Джойс, Джерри, Джин, Джентри, Джонатан и даже Джонни. Вот так мой сын продолжает жить… в вас.
– Дичь какая-то. – мне не верится, что всё это правда. Отталкиваюсь от стола и пройдя ещё туда-обратно, возвращаю взгляд к старику и спрашиваю. – Если вы такой гений, почему ваше благое детище стало отвратительным? Как вы могли это допустить?
Непреодолимая злость на Дельгадо-старшего готова прорваться наружу и смыть всех волной гнева. На что я злюсь? На то что обычный человек, будь то ученый или нет, не может мнить себя Богом и творить такое. Создавать людей, а потом издеваться над ними, словно мы заготовки к более интересному и познавательному творению.
– Мой сын, Дэвид, он продолжил моё дело, и я знаю немногое, что происходит в Кубе сейчас. Только то, что он позволяет мне увидеть.
Рэй подходит ко мне и сжимает мои трясущиеся пальцы в знак поддержки. Его руки такие горячие, они быстро приводят меня в более трезвые чувства.
– Откуда вы вообще знаете, что там происходит? – спрашивает Рэй.
Слышу шепот Клары: "Джервис? Вы что с ней что-то типа брат и сестра?" Джервис не отвечает.
– Могу показать. – старик смотрит на меня, потом на пистолет в моих руках.
– Показывай. – разрешаю я.
Он проводит нас по шикарному жилищу. Тут всё в белых и бежевых тонах. Даже одежда на старике светлая. Проходим мимо множества комнат и спускаемся, как я понимаю, в подвал. Это лаборатория. Стерильное помещение с белыми стенами, полом, покрытым кафелем, ярким светом. В правом углу стоит что-то наподобие капсулы, множество шкафов со стеклянными дверями, а в них куча пробирок и прочей лабуды. А на самой дальней стене висит обычный телевизор, на котором я вижу множество квадратов, тех самых, по которым мы недавно бегали, спасая свои жизни. Как это возможно? Изображение нечеткое, но я понимаю, что это и есть Куб.
