году, во времена золотой лихорадки, и получилось, что мельбурнский Чайна-таун – самый старый в Западном полушарии, разумеется, после Сан-Франциско.
Здесь Максим полностью отдался излюбленному удоволь ствию профессионального фланера – просто сидеть, смакуя сигару, и наблюдать за тем, как живет улица. Но оказалось, что присел он на ступеньках не рядовой закусочной, каких здесь множество. А в очень даже необычном месте. Не успел первый пепел упасть к его ногам, как из дверей ресторана вышла очаровательная девушка, которая пригласила путника зайти внутрь и отведать какой-нибудь кулинарный шедевр. «Шедевр?» – усомнился Макс. «Разумеется, – ответила она, – ведь только у нас готовят любимые блюда товарища Дэна». Оказалось, что шеф-повар ресторана многие годы руководил личной кухней Дэн Сяопина, отца китайского оппортунизма и экономического чуда одновременно. И кухня действительно заслуживала внимания. Была ли история о номенклатурном поваре, переехавшем в Мельбурн и открывшем свой ресторан, правдой или сильным маркетинговым ходом, не знает никто, однако тунец в кисло-сладком соусе и впрямь оказался недурен.
Наши райдеры встретились в приподнятом настроении. Макс неплохо перекусил, а Рощину стало легче. Он, как всегда, рвался окунуться в ночную жизнь. Но дело близилось к закрытию баров, и парни решили отложить знакомство со злачными местами Мельбурна на следующий день.
13 января
Центральная часть города, площадь Федерации и прилегающие к ней улицы – славные декорации для прогулок и неторопливого общения. История и современность переплелись здесь причудливым образом: стены старинных зданий колониальной эпохи то тут, то там украшают произведения стрит-арта. Граффити, трафаретные рисунки, мозаики, причудливые коллажи и инсталляции – искусство городской субкультуры представлено, кажется, во всех своих видах. Переулок Hosier Lane и вовсе целиком, и причем официально, отдан хулиганам с баллончиками в руках. Есть на что посмотреть.
Оказалось, что Мельбурн – своего рода Мекка уличного концептарта. В начале 2000-х настенные росписи стали настоящей проблемой для городских властей: с одной стороны, город нагло разрисовывали и все больше туристов стремились в него, чтобы посмотреть на местное граффити или провести свою линию на стенах. С другой – законы все более ужесточались, и любому уличному художнику за роспись стен грозило несколько лет тюрьмы. А рисунки безжалостно уничтожались. Общественное мнение раскололось. Но пока сторонники и противники запрещенного искусства спорили и искали компромисс, с улиц таинственно исчезли две ранние работы уже знаменитого на весь мир Бэнкси. Вместо рисунков под защищавшими их пластинами появилась надпись на нарочито неправильном английском «Здесь был Бэнкси» («Banksy woz ere»). В итоге сам мэр города был вынужден официально сожалеть о случившемся, и с тех пор стрит-арт стал полноценной частью мельбурнской культуры.
Городское правительство выделило несколько зон, включая Hosier Lane, где произведениям уличных художников сегодня ничего не грозит. Впрочем, как поведал нам на стоянке скутер одного из местных неформалов, проще не попасться полиции, чем получить официальное разрешение на то, чтобы разукрасить безликий кусочек городской стены.
Меж тем наши наездники, отдохнув и набравшись сил после долгой дороги, пребывали в том восхитительном состоянии, когда ничего не нужно и никуда не надо. Когда наконец есть время, чтобы, не торопясь, поделиться впечатлениями и случайными размышлениями о том о сем. Просто поглазеть вокруг. Для нас этот день тоже был своего рода выходным – мы почти не ездили, поскольку бόльшую часть времени ребята ходили пешком и сидели в кафешках.
Пока мы болтали о городских субкультурах с припаркованным рядом скутером, Максим и Володя уже который час зависали в соседнем баре. Через стеклянное окно нам было видно, что парням, несмотря на долгое совместное путешествие, по-прежнему есть что рассказать друг другу. Иной раз они замолкали, чтобы посмотреть на танцующих неподалеку брейк-дансеров или чтобы сделать глоток «Джека» и затянуться сигарой, но затем снова погружались в увлекательный разговор… Тут, собственно, и выяснилась история с той самой мельбурнской девушкой, которая упала в водопад Виктория и осталась жива. Макс скачал это видео из ютуба, а Володин врач, тот самый, что ремонтировал ему спину, оказался ее близким приятелем. Мир временами и вправду сжимается как шагреневая кожа. Хорошо, что он, в отличие от нее, способен распрямляться и обретать прежние размеры.
…Путешествие – это обостренная форма жизни. В дороге человек всегда находится в пограничном состоянии: между пунктами А и Б, между прошлым и будущим, между волей и случайностью, которая может обернуться судьбой. Кажется, это состояние присуще человеку по природе – он создан, чтобы существовать на границе между материальным и духовным, добром и злом, рождением и смертью. Порой стоит лишь человеческой жизни войти в размеренное русло, обрести заданный ритм и погрузиться в колею повседневности, как это ощущение границы становится все более размытым и в итоге почти исчезает. Если человек перестает быть самим собой и ощущать себя пограничным созданием, то рано или поздно он сваливается в кювет. Для тех, кто в дороге, пространство раскрывается во всей пол-
ноте сопряженных с ней удовольствий и опасностей, тайн и загадок. Мы, мотоциклы, видали множество ездоков – в них мало общего с теми, кто всю жизнь бродит по улицам одного и того же города. Осознание конца, который может настать на следующем километре, случиться за каждым поворотом, заставляет видеть мир таким, каков он есть, радоваться всему, что способно дарить радость, и, если надо, биться за то, чтобы оставаться самими собой. Таким людям не надо напоминать, что трос может оборваться. В любой момент.
Несчастных случаев на водопаде Виктория происходит немало, но история с мельбурнской девушкой, оказавшаяся, пусть и косвенно, связанная с событиями нашего путешествия, заставила Володю и Максима взглянуть на пережитые дорожные приключения немного по-другому и перед завершающей австралийское турне поездкой в Сидней с новой остротой ощутить себя в дороге. В баре, со стаканом хорошего виски и вкусной сигарой. С видом на улицу, где на фоне разукрашенных баллончиками стен какие-то парни ловко выделывали акробатические трюки. За 880 километров до ближайшей цели. Вдалеке от возлюбленных и знакомых. Внутри непостижимой тайны человеческой жизни.
14 января
Дорога на Сидней показалась приятным сюрпризом после унылых хайвеев вдоль пустынного южного побережья. Почти 500 километров – серпантины и горные перевалы высотой до 700 метров. Трудности маршрута воспринимались скорее как удовольствие: виды сменяли друг друга за каждым виражом, да и с погодой повезло – термометры показывали под 30.
Где-то на середине пути мы остановились на заправке в местечке Холбрук (Holbrook). Поначалу показалось, что оно не сильно отличается от уже виденных нами городков, одиноко стоящих посреди австралийского небытия. Но атмосфера и настроение места были куда более
