только фигушки, я себе не враг. Сообщение о том, что данный тендер закрыт, разослано? Ну и все на этом. Далее — тишина.
— Чудное утро, мой мальчик! — сообщил мне Шлюндт, как только я вышел из подъезда, и приветственно приподнял забавную старомодную шляпу в дырочку. — Прекрасное, замечательное утро!
— Полностью согласен, — подтвердил я. — Для наших затей самая та погодка, Карл Августович. Не жарко, не холодно, да и земля после недавних дождей, небось, уже подсохла.
— Думаю, что так. — Покивал антиквар. — Валера, задержись, пока в машину не садись, хочу тебе пару слов наедине сказать. Вон те ребятки со мной работают недавно, моего полного доверия пока не заслужили.
Антиквар имел в виду пару крепких парней, занявших место безвестно сгинувших прежних телохранителей. Безвестно для всех, кроме меня. Впрочем, и я точно не скажу, на какое именно расстояние подмосковные кроты растащили кости неудачливых кладоискателей. И да, мне их тогда не жалко было, и сейчас никаких угрызений совести я по поводу сделанного не испытываю. Эти двое меня убили бы и глазом не моргнули. Вся разница только в том, что мое тело со временем обнаружилось бы, а их так и не отыскали, вот и все.
Хотя нет. Еще за них никто мстить не станет, потому что они никому не нужны. А вот батя, узнав о том, что меня больше нет, пожалуй что и устроил бы свое личное расследование с последующими судом и казнью. Денег потратил бы вагон, но этих гавриков отыскал, благо наследили они все же крепко. И дело тут не в великой любви ко мне, а в том, что никто не смеет посягать на собственность Анатолия Швецова, будь то его бизнес, дом, дерево или сын. А если посмел, будь готов к тому, что за это ответишь. Такой у него жизненный принцип, он весь в этом. И вообще, Флавий Вегеций все верно говорил: тот, кто хочет мира, должен быть готов к войне.
Иногда мне кажется, что, может, отец и прав, только так надо жить. Но при этом осознаю, что не способен к подобному. Наверное, потому что не получится у меня существовать в постоянной готовности к войне, не по мне это. Впрочем, правило отвечать ударом на удар он все же в меня вбил намертво, и вот оно-то никуда не делось.
Короче, эти новенькие не сильно и отличались от стареньких. Возникало впечатление, что они вообще родня. Ну или что Шлюндт как-то навострился выводить себе подручных с помощью инкубатора. Возраст в районе тридцатки, легкие пестрые рубахи, шлепки, сигаретки, прилипшие к губе, и равнодушный взгляд людей, готовых с одинаковым усердием кушать шашлык или ломать ребра. В зависимости от приказа хозяина.
— Надежные люди — в наше время большая редкость, — согласился я с антикваром. — Так мой отец говорит.
— Достойнейший человек. — Поднял указательный палец вверх Шлюндт. — Даже не будучи ему представленным, уверен в этом.
— Да, мне тут мама звонила, — вспомнил я. — Карл Августович, вам не стыдно?
— Что такое? — неподдельно удивился антиквар и сдвинул седенькие брови. — Что случилось?
— Что случилось? — рассмеялся я. — Маму чуть сердечный удар не хватил, когда она увидела, что именно ей курьер от вас доставил. Вернее, когда осознала, что держит в руках подлинник, а не копию. Я, признаться, подумал, что вы в шутку тогда сказали про набросок Поля Эллё, а оказалось — всерьез подарили.
— Какие шутки? — изумился Шлюндт. — Как же можно? Обещал — сделал, таков уж я. И рад, что угодил Марине Леонидовне.
— Мама в восторге, — подтвердил я, — в совершеннейшем. Уже заказала багет и подготовила место в своей экспозиции. На самом деле вы ей очень угодили, поверьте. У нее есть две поздних работы Эллё, она их на одном аукционе в Женеве прикупила лет десять назад, но тут-то ранний.
— Как знал, как знал. — Заулыбался старичок.
Так ты и знал, я в этом уверен. Заранее выяснил, кого именно из «французов» моя мама особенно активно ищет в салонах и на аукционах, с его связями это несложно, а после «обнаружил» данную работу в своих запасниках.
Одно только непонятно — зачем ему это нужно? Использовать маму в качестве рычага влияния на меня у него не получится, а больше мне ничего в голову пока не приходит. Хотя… Этот дедуля полон сюрпризов, как крастибокс, так что вариантов может быть очень, очень много.
Но в одном я уверен на сто процентов — он не рискнет причинить ей вред, что самое главное. Если бы у меня появилась хоть тень сомнения на данный счет, я бы этого старого хрыча к ней на километр не подпустил. А то и вовсе шею бы ему свернул.
— Теперь ждите приглашения в гости, — сообщил я ему, — с демонстрацией данной работы в окружении других французских мастеров начала двадцатого века.
— С радостью. — Покивал Шлюндт. — Почту за честь, так Марине Леонидовне и передай. Надеюсь, ты составишь мне компанию? Иначе это может быть расценено той же прислугой… э-э-э-э… несколько двусмысленно. Сам посуди: она, молодая красивая замужняя дама, и я, пришедший к ней в гости в одиночку. Это даже не повод для сплетни — это прямое основание для доноса твоему отцу. Мне бы не хотелось…
— Ну, разумеется, — заверил я его, доставая сигареты. — Ваш душевный комфорт для меня крайне важен.
— Спасибо, мой мальчик, — растрогался антиквар. — А то поводов для беспокойства в последнее время стало многовато. Да и то — в каком непредсказуемом и опасном мире мы живем. Знаешь, даже самые надежные запоры и засовы не могут стать гарантией безопасности. Казалось бы, уж насколько защищенным казалось поместье господина Митрохина, про которое мы недавно с тобой говорили, но и тут случился казус.
— Да вы что? — Умышленно-гротескно округлил я глаза. — Никак обнесли его? Ай, беда какая!
— Зря шутишь, Валера, — посерьезнел Шлюндт. — Если верить слухам, Митрохин в бешенстве. А им верить можно, источники у меня вполне надежные. Не знаю, что именно ты там натворил, но предполагаю, что простая… э-э-э-э… экспроприация, назовем этот так. Так вот, подобная мелочь вряд ли вызвала бы такой гнев у хозяина дома. Там случилось что-то еще, не так ли?
Я не ответил на этот вопрос, только выпустил сигаретный дым и стряхнул пепел.
— Дело в том, что этот господин уже нанял лучших специалистов по розыску тех, кто не хочет, чтобы их нашли, и я сейчас веду речь не только о широко разрекламированных частных детективных агентствах. По твоему следу пустили нескольких очень серьезных частников из числа тех, кто
