В 1938 году расстреляли мужа ее сестры – Анисимова. В начале Великой Отечественной войны ушел в ополчение и не вернулся ее второй муж Акульшин Родион (Иродион) Михайлович (псевдоним Березов, 1896–1988), прозаик, поэт, детский писатель, драматург. В октябре 1941 года он попал в плен в бою под Ельней и был отправлен в Германию. Привлечен к работе в отделении немецкой пропаганды, после поражения нацистской Германии переехал в США. Маленькая деталь: свои известные мемуары о Есенине он опубликовал в оккупированном Минске в 1944 году. Взяв фамилию Березов, первый в Америке рассказал о себе правду и взял американское гражданство. Тогда еще сенатором Джоном Кеннеди был издан указ о реабилитации людей, скрывавших свое прошлое. Этих людей стали называть «березовцами».
В судьбе Акульшина много чудес: повезло в 20-е, повезло в 30-е, выжил и в Великую Отечественную. Он напишет в мемуарах: «Большинство из тех, кому я пел частушки на Родине, умерли, сосланы или расстреляны». Расстрелян и его друг Наседкин в 1938 году, который дал показания, не выдержав пыток, на своих друзей, среди которых в живых остался только Акульшин-Березов.
Дом, где в квартире Зинаиды Гейман (его жены) встречались Есенин и Райх, не сохранился. В адресной книге «Вся Москва» за 1925 год мне попался Акульшин Ирод Михайлович, Каланчевская, 25/27. Возможно, это он. Дом не сохранился.
Два салона под патронажем ГПУ
Милютинский переулок, дом 9
Переулок Маяковского, дом15/13
Брюсовский переулок, дом 12
Речь пойдет о двух светских и модных салонах, очень популярных у творческой интеллигенции 20-х – 30-х годов ХХ века в Москве. Хозяйки их немного соперничали, но, в целом, мирно сосуществовали и даже дружили семьями. Один салон завершил свои дни кровавой драмой в 1939 году, а другой, прожив сытую и долгую жизнь, почил лишь в 1978-м. До самой смерти хозяйки, словно мошкара на свет, слетались в дом «бабушки русского авангарда» именитые и просто талантливые гости: поэты, музыканты, артисты, режиссеры, ученые. Жаждали ее одобрения, угощались деликатесами, купленными в «Березке», вели бесконечные разговоры об искусстве и политике, а за стеной мирно работала новейшая записывающая аппаратура…
Владимир Маяковский, Лили и Ося Брики
Как правило, оба салона посещали одни и те же лица. Например, Борис Леонидович Пастернак. Он чтил Маяковского, дружил с Мейерхольдом, был немного влюблен в Зинаиду Райх. Известны его фразы о салоне Лили и Оси Бриков: «Квартира Бриков была, в сущности, отделением московской милиции» и «Когда-нибудь биографы установят их гибельное влияние на Маяковского!» Если уж «небожитель» Пастернак смог такое разглядеть… Авторство эпиграммы на Осю приписывают Сергею Есенину:
Вы думаете, что Ося Брик —
Исследователь русского языка?
А на самом деле он шпик
И следователь ВЧК.
Сегодня не секрет, что Лиля и Ося Брики состояли на службе в ВЧК – ГПУ – НКВД. Известны даже номера их служебных удостоверений: № 15073 у Лили и № 25541 у Оси. Осип работал в ВЧК с 1920 по 1923 год, уволен с комментарием: «медлителен, ленив, малоэффективен». Поэт Алексей Крученых из близкого круга Бриков и Маяковского, рассказывал, что, зная, по долгу службы, кого должны арестовать, тех несчастных Брики посещали с предложением сдать им ценности «на временное хранение». Не все тогда возвращались назад. Анна Ахматова говорила, в передаче Лидии Чуковской: «Литература была отменена, оставлен один салон Бриков, где писатели встречались с чекистами».
Оба салона, как было уже сказано, посещали одни и те же лица. Таким лицом был Яков Саулович Агранов (1893–1938), секретарь СНК, особый уполномоченный при Президиуме ВЧК. Секретарь Малого Совнаркома. Заместитель председателя ОГПУ и заместитель наркома НКВД. Не было большим секретом, что Агранов приставлен к творческой интеллигенции куратором, его не боялись. Его панибратски называли «Янечкой», «Агранычем» в обоих салонах. Агранов и сам охотно принимал у себя гостей, в Милютинском переулке (дом 9). Янечка занимался «делами» патриарха Тихона, его имя упомянуто в «делах» Мандельштама, Алексея Ганина, Бабеля, Мейерхольда, Заболоцкого, Пильняка, с которым Янечка особенно дружил. Кронштадский мятеж, «дело» Таганцева, Антоновский мятеж, составление списков лиц, подлежащих высылке за пределы страны, следствие по делу убийства Кирова – везде след Агранова. Он был своим и в Гендриковом переулке (дом 15/13, ныне переулок Маяковского), и в большой «желтой гостиной» в Брюсовском (дом 12). Этот «эпилептик с бабьим лицом», как называл его Роман Гуль, «с неприятными руками», по словам Галины Катанян, «покрытыми каким-то пухом и короткими пальцами» состоял членом Худсовета Театра имени Мейерхольда, и там относились к нему с большим уважением. Связи Мейерхольда за пределами ТиМа были обширны и разнообразны: Луначарский, Карахан, Семашко, Ягода, Красин, Енукидзе, Раскольников, Литвинов, Книппер-Чехова, Москвин, Качалов, Андрей Белый, Балтрушайтис, Николай Эрдман, Петров-Водкин, Гордон Крэг… В салоне Мейерхольда-Райх играли на рояле Лев Оборин и Сергей Прокофьев. Николай Вавилов, как ученый, человек другого мира, очень интересовал Всеволода Эмильевича. Здесь, в «желтой гостиной» Маяковский читал поэму «Во весь голос»! Мейерхольд обожал Маяковского, Маяковский Мейерхольда.
Милютинский переулок, дом 9
Брюсов переулок, дом 12
Переулок Маяковского, дом 15/13
Яков Агранов
В «желтой гостиной» обстановка была самая непринужденная, царило раблезианство. Столы ломились от изысканной еды. Приезжали цыгане из «Арбатского подвала». В особо торжественных случаях для обслуживания приглашали официантов из «Метрополя». Корреспонденты, писатели, зарубежные гости, заслуженные большевики, военные и чекисты, артисты, поэты вкушали дорогой коньяк, закусывали водку икрой, веселились и ухаживали за дамами. Такая обстановка развязывала языки, провоцировала откровенные разговоры за чашечкой кофе, лично сваренным Мейерхольдом…
Зинаида Райх и Всеволод Мейерхольд
В обоих салонах плелись сети интриг. Кстати, Лиля была по этой части большой мастерицей. М. Пришвин называл ее «ведьмой». Агранов оказывал Маяковскому могучую протекцию, благодаря которой тот легко получал визы для загранпоездок. Маяковский посвящал стихи своим друзьям-чекистам («Солдаты Дзержинского»). Все изменилось для него, когда Маяковский влюбился в Париже в Татьяну Яковлеву, сделал ей предложение и должен был снова ехать к ней в Париж, но визы не получил. Похоже, что это были происки Лили, она почувствовала серьезную соперницу. Брики испугались женитьбы Маяковского. Это грозило их благополучию.
На 20-летие творческой деятельности Владимира Владимировича в Гендриковом собирали гостей. Мейерхольд и Райх привезли театральные костюмы для маскарада (Лиля обожала маскарады). Но Владимир Владимирович
