Парадная дверь была добрых десяти футов высотой, дубовая, выветрившаяся до бледно-серого цвета, усеянная ржавыми засовами с ромбовидными головками. Монах, открывший ее, выглядел еще более старым и более выветренным.
— Да... сестра? — Нахмуренный лоб над белыми бровями говорили о том, что за его долгую, посвященную размышлениям жизнь монахини с каждым годом становились моложе, но такую молодую он еще не видел.
— Мне нужно поговорить с Братом Маркусом.
Пауза, пока он оглядывал ее с ног до головы. Даже с высоты уличной ступеньки ему пришлось вытянуть шею, чтобы встретиться с ее глазами. Увидев их совершенно черными, он поднял брови.
— Хммм. — Он отвернулся и закрыл дверь. Его «Подождите здесь» добралось до нее уже сквозь толщу дерева.
Нона съежилась в дверях, глядя на улицу. Если принять всерьез сообщения Джулы, орды Скифроула хлынут через эту дверь в течение нескольких дней. Ноне было трудно в это поверить. В распоряжении императора были легионы, Красные братья и сестры, вся мощь Академии. Крепости и замки доминировали в Коридоре от Грэмпейнов до Марна. Империя пережила почти тысячу лет и выдержала полсотни войн.
— Я думал, к тебе трудно подкрасться.
Голос Маркуса вывел Нону из задумчивости. Старец уже закрывал за ним дверь, чтобы даже запах монахини не портил братьев внутри. На мгновение Нона представила себе старого брата в объятиях Настоятельницы Колесо. Они, вероятно, поладят.
— Что-то смешное? — спросил Маркус.
— А, нет. На самом деле скорее наоборот. — Нона вывела его на улицу, перешагнув через зловонную лужу. — Мы должны сделать это сегодня.
— Сегодня?
— Сегодня. — Она бросила взгляд через плечо.
На мгновение на лице Маркуса промелькнуло беспокойство, но он отогнал его и улыбнулся так тепло, что щеки Ноны покраснели:
— Тогда сегодня. Не то, чтобы мне нужно было что-то готовить.
Еще несколько шагов привели их к Аре, Рули и Джуле, последние двое уставились на Маркуса с широко раскрытыми глазами, в то время как его взгляд задержался на золотистой красоте Ары, не надолго, но гораздо дольше, чем требовалось Ноне, чтобы разозлиться.
— Послушницы. — Широкая улыбка и легкий поклон.
Нона почувствовала пульс эмпатии марджал, которую Маркус так хорошо использовал на настолько низком уровне, что, похоже, она была бессознательной. Она вспомнила, как он сидел в клетке до того, как его талант расцвел. Довольно неуклюжий, постоянно спорящий мальчик. Нона предположила, что с тех пор они оба изменились до неузнаваемости.
— А вас не хватятся? — спросил Маркус. Солнце уже зашло, и на широких улицах купеческого квартала то тут, то там в вихре ветра кружились блуждающие листья.
— Нет. — Нона была менее уверена, чем сказала. Генну и Кетти долго пичкали легендами о том, что они вчетвером рано ложатся спать. Они также использовали все навыки, которые Сестра Яблоко пыталась передать им, создавая иллюзию, что кровати пропавших послушниц заняты. Рули и Нона давным-давно изготовили фальшивые головы из высушенных тыкв, на которые наклеили собственные волосы, спасенные после прошлых наказаний стрижкой. Сестра Роза могла подняться вверх, чтобы проверить, в порядке ли Нона после ее самовольного отъезда из санатория. Могла заглянуть и Чайник в поисках улик к дневной краже, а еще могла ворваться Сестра Скала во время одного из нечастых патрулей целомудрия, которые проводились по приказу Настоятельницы Колесо. Нона надеялась, что надвигающийся кризис отвлечет монахинь от дел послушниц и сосредоточит их на более жизненно важных вопросах.
По мере приближения к старому кафедральному собору дома становились все больше, все старше и несколько более обветшалыми. Здание утратило свой статус более ста лет назад, в то время, когда Церковь построила впечатляющую Святую Кровь, чьи шпили угрожали затмить даже Ковчег. Теперь старый собор служил самым различным целям, включая жилье бывших священников, слишком дряхлых, чтобы заботиться о себе, управление и оплату церковного персонала по всей империи, и, самое главное, хранение документов, которые считались слишком важными, чтобы уничтожить, но которые требовались не слишком часто.
Даже здесь — так близко к географическому центру города и так далеко от стен, что башен не было видно, — солдаты стояли на многих углах. Мимо спешили патрули в полном вооружении и цветах Седьмого. Горожане смотрели и волновались. Истина был единственным городом, в котором Нона проводила время, поэтому она не знала, какое настроение в других городах, но жители Истины знали, и им было страшно.
— Золотое дерево. — Джула указала на замысловатую башню собора, выглядывающую из-за крыши особняка впереди.
— Это не похоже на дерево, — сказала Рули.
— Это было бы непросто с архитектурной точки зрения, — сказала Ара.
— Когда-то, — раздался позади них низкий голос Маркуса, — на центральной башне росли золотые ветви, похожие на ветки арбората. Я думаю, что они были деревом, покрытым чеканным золотом. Стержневой корень проходит через большой зал и, как говорят, зарывается под катакомбы.
Нона взглянула на манжеты своей рясы. Там был вышит арборат, дюжина символов дерева обхватывали запястья. Их корни тянулись к первому предку, хотя они истончались и исчезали, не доходя до локтей. Она попыталась представить себе арборат в сто футов высотой, древо Предка, сверкающее на солнце.
— Безмятежность, — проинструктировала она и потянулась за своей.
Бывший кафедральный собор стоял в центре широкой площади, где еще оставалась горстка владельцев ларьков, разбиравших навесы и прилавки. Стражники с цепким взглядом стояли на главной лестнице, их было шестеро. Их присутствие, вероятно, было продиктовано тем, что где-то внутри хранилось жалованье духовенства; вряд ли они здесь, чтобы следить за пыльными книгами, но, все равно, они стерегли и хранилище первосвященника.
— Рули, я хочу, чтобы ты была настороже и смотрела. В хранилище может быть нить-работа, может подняться тревога. Если кто-нибудь прибежит, сделай все возможное, чтобы задержать их с помощью тумана и теней.
Рули кивнула:
— Я постараюсь.
— Ара, ты отвлекаешь. Если у нас будут неприятности, это может привести солдат. Если это произойдет, им понадобится веская причина, чтобы отправиться куда-нибудь еще. Возможно, гром с молнией подойдет.
Ара кивнула.
— Я буду наверху. — Она указала на крышу особняка, выходящего на площадь.
— Маркус, ты со мной. Нам нужно только одно — все, кого мы встречаем, должны отнестись к нам хорошо.
Он кивнул:
— Это зависит от того, кого мы встретим, но я могу быть довольно убедительным.
— А ты, Джула, — наши мозги.
— Я? — Мгновение паники угрожало нарушить безмятежность Джулы. — Да, я — повторила она с бо́льшей уверенностью.
