Книга Плетения конфедерации - Антон Чернов

И было неживым, именно центром упырихи. И вот не было у меня желания эту фигню оставлять в Мире. Может, эта упыриха… хотя нет — в ней человеческой крови было на десяток человек, не меньше. Так что и сволочь, и сейчас заслужила, факт.

И стал я тупо давить сердце тросами. Оно не поддавалось, но я припомнил страх за Ленку, выбесился, и поддалось, подлое.

И… ну вот я не понял, аж озадачился я, мысля «в тросах», ускорено. Дело в том, что раздавив сердце «с ненавистью» я, похоже, запустил некий «естественный механизм». Душонка вампирши была «во мне». Эманировала энергией, ненавистью, болью, страхом. Я даже слышал визги, стоны и рычание. Не слышал, точнее, чувствовал тросами.

Это… видно «свойство джинна». И ангела. От которого, блин, тошнит. Надо как-то поаккуратнее, быть ходячим адом — никакого желания. Но… пока тут, попробую уточнить. Не выйдет — просто отпущу, потому что самого пробирает, блин.

И попробовал «сказать» упырихе. Получилось на удивление просто.

— Выпустить?

— ДА-А-А-А!!! Я ВСЁ-О-О-О… Тварь поганая, ненавижу-у-у-у…. ВЫПУСТИ-И-И!

— Как попала в Стальной? Кто провёл? С какой целью?

После этого… ну в меня буквально «вывернуло» память упырихи. Она реально пребывала в аду, поглощаемая тросами. И такого я делать… гарантированно не буду, выпинывая погрызенную душонку, под недоумевающее гудение тросов, которых лишили нямки.

Потерпят, блин, решил я, пытаясь вытащить из калейдоскопа вываленных на меня образов ключевые моменты.

Что было несложно, а остальное, к счастью, растворялось. Никакого желания заполучить память жизни этой скотины не имею.

Ну… в общем — просто жадность. Упырила помаленьку, хотела «апнуться» и не нашла ничего лучше, как «поохотиться» в Стальном. Крупном городе. Вообще — дура-а-а. А в частности — опасная хищница. Способ проникновения — практически идеален. Живая древесина наглухо гасила некроэманации, потихоньку разрушаясь. То есть ворота она преодолела вообще без проблем и вопросов, а то что её обнаружили — так это потому что брусья практически полностью умерли.

Ну и бабочки — неразумны, тоже фактор. То есть выполняют «задачу», думать они не умели. Потому и стали в упыриху собираться перед Ленкой — «неисполнимый приказ» выходил.

Но жрать души — нахрен, мерзость, аж передёрнуло меня. Хотя возможность… ну, МОЖЕТ быть, пригодится когда-нибудь. Лучшего метода допроса, чем натуральный ад — люди не придумали, невесело хмыкнул я.

— Кончилась упыриха, — оповестил я вопросительно смотрящую на меня Ленку и улыбнулся.

Надеюсь — нормально, а не как чувствовалось. Зелёнка кивнула, улыбнулась, и потопали мы на выход.

14. Пророческие свинотрахи

А перед выходом я остановился. Очень мне не понравилось то, что я ощутил.

— Лен, стоим, — проронил я.

— Что такое, Кащей?

— Упырь. Сильный. Как бы не посильнее этой дуры, — отрывисто сообщил я, судорожно вчувствуваясь. — Блин, откуда тут столько этих паразитов-то?! — возмутился я.

— Погоди… я не наблюдаю…

— Экранирование, — напомнил я. — Он примерно в тридцати там, — показал я направление-ощущение.

— На улице?

— Угу, очевидно. Но солнца…

— Нет, что солнца они не боятся — это понятно. Но Стальной… а он враг?

— Э-э-э… — задумался я. — А вот чёрт знает, я как-то после этой думать не стал.

— А ты думай.

— А я думаю. Иногда. Местами, — дополнил честный я.

— И наполшишечки, — дополнила ехидная зелёнка.

— И так — тоже. Ладно, не знаю, враг или не враг, но что-то мне сильные упыри не нравятся совсем, — признался я. — А так у нас разговор.

— И не один, — мечтательно закатила глазки Ленка.

— Не один, — не стал спорить я. — И дела. Но не хочу выходить к упырю, не понимая, что делать. И тебе надо какую-нибудь… Блин, Лен, я немного… ну в общем, забыл.

— А что?

— Да вот думал тебе кожанку отдать, — признался я. — Она реально как броня, почти непробиваемая.

— Ну кожа — мне нравится. А ты?

— Да мне, вообще-то, не особо нужно. А тросы по форме одежды могу держать, не слишком сложно.

— Эксгибиционист, — хихикнула зелёнка, посмотрела на мою ехидную физиономию, раззявленую пасть, из которой собирался прорваться целый список ответных диагнозов, и зачастила. — Поняла. Ты — хороший. И не эксгибиционист совсем.

— Наполшишечки, — фыркнул я. — Ладно, Лен, у меня из дома в Зеленюках куча барахла. И там треть шкуры ангела.

— А-а-а?

— Ага. Эта сбруя, — подёргал я куртку. — Из него. И тебе… да не на один комплект хватит.

— Это здорово, — улыбнулась Ленка. — Но покажи свои закрома! — требовательно уставилась она на меня. — Интересно!

— Покажу. Но что с упырём делать, ну, на всякий случай?

— Так, — задумалась Ленка. — Есть вариант. Если бы мы знали, что тут упырь — могли бы просто справиться. В Меллорне, — слегка поморщилась она. — С ними хорошо научились бороться. Сейчас, погоди.

И за пять минут, на отломанной от стеллажа дощечке, Ленка накарябала просто запредельное количество гоблинского мата.

— Хм. А чем поможет? Тут небывальщины немного, — разглядел я с гордостью протянутую мне дощечку.

— А много и не надо. Это, считай, световая граната. Концентрированный солнечный эфир. Глазам не слишком больно — это не совсем световая вспышка. Но вампиров, даже высших… да любых упырей — ошпарит и парализует. Сильных ненадолго…

— Но надолго — и не надо, — довольно констатировал я. — Ломать?

— Да, ломать.

— Умница ты у меня, — честно сообщил я зелёнке.

— Ну не я же придумала. Но да, я такая, — погордилась она.

И пошли мы на выход, где оказалось не два, а десяток стальных ментов. И орудийная платформа, на вход нацеленная, с каким-то футуристического вида стрелялом, без ствольного отверстия.

В сторонке стоял Коля, уже не апельсиновый, а весь лимонный, в тон причёске. И за сердечко держался, страдая.

А упырь… блин, зрелище, конечно, аж хмыкнул я. Лет тридцати. С ОЧЕНЬ аристократической мордой бледного лица. Со, сцука, моноклем, поблескивающем на солнце.

Но ладно, был бы он в каком готишном костюме, или в фраке расфуфыренном — ну стиль такой. Не сказать чтобы уместный, но каждому своё.

Но он был в «форме» стражи Стального. Джинса и кираса, и сочеталось это… ну смешно, в общем.

А я несколько расслабился — всё же местный стражник, а не орда упырей по нашу душу. Но дощечку всё равно держал. На всякий случай.

— Из здания исходили эманации высших арканов магии крови! — громко проговорил упырь, судя по всему ещё и главный среди стражей. — Источник?!

— Упырь. Уничтожен, — ответил я.

— Окончательной смертью? — артистично поднял упырь бровь, совершив натуральный пердимонокль.

Впрочем, стекляшка повисла, болтаясь, очевидно, на цепочке, невидимой