путались, они не желали соединяться во что-то цельное. Я находилась в тени старинных деревьев, а совсем рядом, в бегущем ручье, блестели солнечные лучи. Все было как утром: высокие травы, жаркое летнее солнце, тихое журчание ручья, гомон птиц в лесной чаще.
Нахмурившись, я пыталась понять, что происходит. Почему я оказалась в поле? Может, я просто задремала, сморенная полуденным зноем? Конечно, мне было так жарко, что я уснула, устроившись у ручья, а потом мне приснился страшный сон. Сон, в котором был и Олли, и я, и еще какие-то люди. Только вот почему я слышала женский голос? Такой знакомый… Мой голос…
Резко сев, я принялась озираться. Поле было совершенно пустым, если не считать девушки, сидящей напротив меня, по другую сторону ручейка. Она была точным отражением меня самой.
— Снова ты?! — выпалила я, подобрав под себя ноги и выпрямившись. Девушка улыбнулась мне.
— А кого ты желала бы увидеть? Если тебе не нравится, что к тебе во сне приходит твоя копия — ты скажи, я в следующий раз постараюсь учесть твои пожелания.
— Что тебе от меня нужно?! Я и так по твоей вине уже неделю торчу в этом дурацком Алеме, даже во сне не могу попасть домой!
— Ты каждую ночь попадаешь туда, только не запоминаешь этого. Это же простой сон, не каждую ночь снится что-то запоминающееся. Да зачем тебе лишний раз переживать? Если ты регулярно будешь терзать себя воспоминаниями о доме, то не сможешь свыкнуться с жизнью в Алеме. Мы же с тобой уже говорили об этом!
— Ладно, оставим это. Где я? Что это вообще за место такое?
— Откуда я знаю? — пожала плечами девушка. — Это твой сон, я не выбирала место действия. Наверное, ты была здесь несколько дней назад, точнее я ничего не могу сказать.
Я еще раз окинула взглядом заброшенное поле, и чуть слышно пробормотала:
— Олли водил меня на похожее поле сегодня днем, сказал, что нам надо собрать побольше каких-то там растений…
— Ну вот видишь! Значит, это место так тебя впечатлило, что ты решила наведаться сюда еще раз во сне. Мы могли попасть куда угодно, хоть в поле, хоть в дом, хоть на отвесный утес, тут уже все зависит от работы твоего подсознания.
— Я уже неделю не могу вырваться из этого мира! — воскликнула я, злобно глядя на девушку, однако та лишь засмеялась:
— Ты говоришь о ваших с Оливером игрищах? Забавно! Нет, милая Ника, этот путь никуда не приведет, взрывы не могут проделать брешь между мирами. Ты попала в Алем благодаря стараниям высших сил, но никак не экспериментам этого юноши. Кстати, именно поэтому я и явилась в твой сон — нам надо серьезно поговорить по поводу Оливера.
— А что с ним не так? Он неплохой парень, заботится обо мне, а еще постоянно ржет и заставляет делать меня всякую работу по дому…
— Ника, очнись! Ты помнишь то, что произошло накануне? Ты помнишь, что его арестовали? Ну же, вспоминай, сейчас это очень важно!
— Так это не сон был?! Я надеялась, что его арест был простым кошмаром!
— Нет, это была реальность. Ну и ну, я и подумать не могла, что вы будете так шуметь! Да вы оба психи! Кто из вас додумался так нервировать окружающих?! Ничего удивительного, что соседи начали пугаться — ваши взрывы были слышны по всей деревне, а дым из окон, наверное, окончательно всполошил весь Бонем! Я, конечно, предполагала, что ты так просто не угомонишься, да и у Оливера натура деятельная, но кто бы мог подумать, что ты будешь настолько сильно рваться домой! Глупенькая, раньше положенного срока ты все равно вернуться не сможешь, а своими просьбами к юноше ты только настроила против него всю деревню!
— Это же просто эксперименты…
— «Это же просто эксперименты» — насмешливо передразнила меня девушка. — Это эксперименты, которые ничем хорошим не заканчиваются! Что у тебя вышло за эту неделю? Двадцать три громких взрыва, каждый из которых мог прикончить и тебя, и Оливера, да и весь дом к чертям разнести! Ничего удивительного, что теперь вся деревня ненавидит несчастного мальчика.
— Почему же ты раньше не вмешалась? Олли говорил мне, что существует несколько видов снов: те, в которых нет ничего важного и те, где человеку являются высшие силы. Если мы так сильно шумим, что напрягаем весь Бонем, то почему же ты не остановила нас раньше? Почему не пришла ко мне во сне, или к нему? Насколько я понимаю, все люди время от времени видят таких, как ты!
— Ты думаешь, мы не старались повлиять на Оливера?! Да к нему по несколько раз на неделе наведывается его матушка, парень совсем не дает ей покоя!
— Я ни разу не видела, чтобы к нему кто-то приходил…
Девушка бросила на меня строгий взгляд.
— Не дури, она к нему приходит точно так же, как и я к тебе. Обычно, если надо донести до человека что-то очень важное, посылаются кто-то из его покойных родственников — тот, кому можно довериться. Ты у нас случай особый, так что мне приходится лично общаться тобой, а так — я предпочитаю принимать форму кого-то ушедшего, но очень дорогого. Для Оливера, например, таким авторитетом является его мать. Хотя такое слово не подходит — авторитетов для Оливера Гекса просто не существует, он делает то, что придет ему на ум, при этом никого не слушая. За неделю, что ты находишься в Алеме, он несколько раз видел вещие сны — большая редкость, обычно такое снится крайне редко. Но юноша как будто не слышит просьб прекратить эти глупые эксперименты. А ведь это из-за тебя! Мальчик серьезно намерился помочь тебе вернуться домой, и так просто отступать не собирается.
— А почему ты явилась ко мне только сейчас?
— Потому что раньше это не требовалось. Я же сказала на прошлой неделе, ты предоставлена самой себе, никто из высших сил не будет вмешиваться в твою алемскую жизнь без особых на то оснований.
— То есть сейчас все очень плохо? — уточнила я, поняв, к чему клонит моя собеседница. Девушка снова улыбнулась и кивнула.
— Схватываешь налету! Да, сейчас дело действительно приняло очень опасный оборот. Ты не можешь остаться тут одна, тебе нужен проводник в Алеме, кто-то из местных, готовый стать твоим другом. На эту роль был выбран именно Оливер, и он, как ты сама видишь, прекрасно справлялся со своей задачей. За неделю ты перестала воспринимать каждое его действие в штыки, да и
