По ступеням парадной лестницы спустился жилистый мужчина в потрепанной кожанке. Между его обветренных губ торчала толстая сигара, впрочем, я не видел, чтобы Пит хотя бы раз ее раскурил.
Сондерс забрался на заднее сиденье и подергал себя за всклокоченную бороду:
– На аэродром! Птичка там!
Не помню, как мы доехали до места. Пит проводил меня в ангар и я увидел «Пчелку» – летающую лодку-амфибию «Морская пчела».
Высокая кабина, похожая на обрезанную сзади каплю воды, шасси с хвостовым колесом, широкий киль на тонкой балке и прямое крыло на подкосах напомнили мне о былых временах. Много лет назад каждый полет был искусством, требовал немалого мужества и отваги, а пилот мог рассчитывать лишь на собственное умение и опыт. Сейчас все по-другому.
– Тысяча девятьсот сорок восьмой год выпуска, Джек! – довольно сказал Пит. – Машина, конечно, сильно изношена, но еще послужит.
Я заглянул в кабину и сразу же влюбился в нежно-бежевую приборную панель: минимум самых необходимых приборов, штурвал и педали. Почти все оригинальное – теплое и ламповое. Лишь на радиостанции белеют ряды цифр, да экран спутникового навигатора темнеет на штурвальной колонке. Но здесь ничего не поделать: без современной авионики самолет попросту не допустят к полетам.
Сондерс швырнул мне ключи. Я открыл дверь и сел в уютное кресло, будто изготовленное специально для меня. Пит едва не вывернул мне плечо:
– Джек! Это видишь? – он щелкнул по плакату на приборной панели.
– Этот самолет должен эксплуатироваться, как транспортный или пассажирский. Высший пилотаж, включая штопор, запрещается, – прочитал я. – И что дальще?
– Джеееек, – протянул Пит. – Никаких фокусов. Иначе сделка не состоится. Капиш?
Сондерс протиснулся на заднее сиденье. Мэри села рядом со мной, пристегнулась и захлопнула дверь. Я проверил смесь, обороты винта, включил топливный насос и щелкнул тумблером «Запуск».
Стартер коротко вякнул, мотор, сердито фыркнув, запустился с полоборота.
– Ты же хотел купить что-то пошустрее? Все заглядывался на Муни? – очнулась жена, глянув на ограничительные шкалы указателя скорости. Не зря она переучивается на пилота.
– Муни, конечно, настоящий мустанг малой авиации. Двести узлов – это здорово, но, увы, и цена – тоже зверь. А раз уж нам выпал случай купить амфибию – надо брать и бежать.
Я вырулил на полосу и потянул похожую на пуговку ручку тяги. Самолет задрожал и покатился по полосе. Строптивая машина попыталась взбрыкнуть, ее потянуло в сторону, но я, чуть двинув педали, показал ей, кто здесь на самом деле главный. Опустился нос, я взял штурвал на себя, и крылья зашуршали в упругом, словно надувная подушка, воздухе. Кран шасси – вверх. Зеленая лампа на приборной панели сменилась красной.
В отличие от сухопутных самолетов, конструкторы прикрутили двигатель «Пчелки» на крышу пилотской кабины. Обзор изумительный: не каждый реактивный истребитель может похвастаться тем, что летчик едва ли не сидит на балконе, разглядывая небо и землю через широкие выпуклые стекла. Но сейчас мне было не до пейзажей: я орудовал штурвалом, и машина послушно выписывала в небе змейки, горки, да виражи. Наконец, я поднял большой палец и развернул самолет едва ли не вокруг кончика крыла.
– Ты там… поосторожнее, – простонал Пит. – Чистка салона за твой счет!
Я повел самолет на посадку. Мелодично загудели приводы закрылков. Вспыхнула зеленая лампа шасси. Но когда я толкнул ручку тяги, она вдруг провалилась в приборную панель. Двигатель так и остался молотить на максимальных оборотах.
Подергав несколько раз ручку, я перекрыл подачу топлива и голодный мотор смолк. Скорость погасла, и самолет побежал по бетону. Пит, мрачнее тучи, посмотрел на меня исподлобья.
– Не переживай! – весело сказал я. – Сделка состоится! Но за маленький дефект я хочу скидку. Пять процентов, хорошо?
– По рукам, – просветлел Пит. Очевидно, ему хотелось побыстрее продать самолет.
Я насторожился:
– А кто продавец? Можно с ним как-то связаться?
– Некто Колин Элвис, – пробурчал Пит, протягивая мне телефон.
Я набрал номер.
– Слушаю, – сказал властный мужской голос.
– Мистер Элвис? Я покупатель вашего самолета. Могу я поинтересоваться о причинах продажи?
– Это самолет покойного отца, – ответил Колин. – Мне он ни к чему – я не летчик. Вопросы есть?
Я положил трубку.
– Доволен? – спросил Пит.
– У меня такое ощущение, что этот Колин – военный. Ладно, какая разница. Осталось оформить бумаги…
– Все давно готово. Надо подписать, да отдать самолет механикам. Ума не приложу, как они так облажались?
Самолет отремонтировали только к вечеру. Я взлетел и повел маленькую «Пчелку» над шоссе, разглядывая хорошо видимые в сумерках лучи автомобильных фар. Через пятнадцать минут самолет уже катил по увенчанным гирляндой синих огней рулежкам Портленда.
Я поставил «Пчелку» в свой, а точнее, принадлежащий ВВС ангар, рядом с бело-синим «Старфайтером» и вышел на автостоянку. Мэри ждала меня у автомобиля. Когда она открыла сумочку, чтобы подкрасить веки, я заметил газовый баллончик:
– Зачем тебе перцовый дезодорант?
– После наших приключений, я подумала, что девушка должна суметь постоять за себя.
Неожиданно затрещал сотовый телефон:
– Джек, это Пит! Как машинка?
– Отличная! Долетел, как по маслу!
– Не хочешь передохнуть, провести выходные на озере Рэйнджли? В гостинице «Таун энд Лейк» есть свободные места.
Я посмотрел на жену.
– Почему бы и нет? – улыбнулась она. – Тебе же хочется облетать машину. Аж руки чешутся. Вот и пригодились пять процентов.
– Согласен! – ответил я в трубку. – Вылетать завтра?
– Послезавтра, Джек! Передохни денек! – из динамика донесся смешок. Или мне послышалось?
В субботу погода испортилась. Из низких туч сочился мелкий осенний дождь, и взлетная полоса блестела, словно аэродромная команда зачем-то залила ее пластиком.
«Пчелка», окутанная мелкими брызгами, легко разбежалась и ушла в небо. Мне показалось, будто облака придавили маленькую амфибию, но все же высоты нижней кромки хватало, чтобы безопасно пересечь горный хребет. Северные Аппалачи – скорее, плоскогорье, тем не менее, гора Катадин высится над уровнем моря на целую милю.
Мэри, глянув на указатель скорости, не преминула подколоть меня:
– Джек, мне кажется, ты просчитался. На Муни мы долетели бы куда быстрее.
– Ничего, – ответил я и включил обогрев кабины. – Не пешком идем. Сто узлов – о таком братья Райт и не мечтали.
Над озером Себейго я развернулся на север. К сожалению, в пасмурную погоду гордость и краса Портленда растеряла свой лоск. Ветер поднимал рябь на темной воде, делая ее похожей на матовое стекло, со всех сторон обрамленное выкрашенной в зеленый цвет деревянной крошкой.
Когда мы миновали заказник и развернулись на север, Мэри что-то увидела внизу.
– Смотри! Вон они! – крикнула она, указывая куда-то в сторону.
Я пригляделся: медведица с медвежатами, смешно встав на задние лапы и поворачивая голову, следила
