Глеба. По этим двум причинам, крайние кадры нашему герою пришлось всё-таки переснять, и теперь, каждый раз фиксируя что-либо на свою видеокамеру, он был вынужден скидывать с плеч рюкзак, и, прятать в него очки-авиаторы, разумеется, предварительно протерев их мягкой бархатной тряпочкой. Просто повесить куда-нибудь очки на рюкзак, наш путешественник не решался, боясь их поцарапать.
Отсняв на видеокамеру общие планы замка Сфорцеско, наш герой зашагал к его воротам, которые ещё и выполняли роль подвесного моста. Они были на цепях опущены через ров, что давно уже высох и порос зеленой травой под стенами крепости.
Немного потолкавшись на мосту с другими туристами, Глеб прошел через ворота, и затем произнес:
– Впечатляет, – кратко сказал Глеб, желая тем самым зафиксировать на камеру свои первые эмоции от посещения данного места.
Ещё что-то добавить к сказанному было сложно, так как кадры в объективе видеокамеры говорили сами за себя.
Крепость Кастелло Сфорцеско оказалась самым настоящим средневековым сооружением, построенным очень давно. Единственный её недостаток, который сразу бросился Глебу в глаза, а точнее, в видоискатель его камеры, заключался в том, что стены этой крепости, были достаточно низкими, и это портило всё ощущение величественности данной постройки. Впрочем, такой же недостаток когда-то наш путешественник обнаружил и у стен московского Кремля, которые в детстве, ещё с советских открыток, казались ему более значительными, чем в последствии оказались на самом деле.
Вообще, у замка Сфорце, и у московского Кремля было много общего. Оба сооружения построены из красного глиняного кирпича, и там, и там, стены венчают почти идентичные флажкообразные бойницы, и если бы не отсутствие мавзолея с Лениным, то, скажем, издалека, крепость Сфорце вполне себе можно было спутать с российской достопримечательностью. Также, не смотря на всю схожесть конструкций, территория итальянского замка, значительно уступает в размерах московскому Кремлю. Снаружи, из-за городского ландшафта и деревьев, это не сильно бросается в глаза, но внутри крепостного двора прекрасно считывается.
Оказавшись за стенами крепости, Глеб немного прогулялся по её внутреннему дворику, и обратил своё внимание на продолговатые кирпичные сооружения, которые были расположены по периметру, и своими глубокими «пулемётными» окнами напоминали казармы вермахта из советских фильмов про Вторую Мировую Войну. Сейчас в этих постройках располагались всевозможные музеи, которые, в теории, можно было даже и бесплатно посетить, за час до их закрытия. Но, музеи интересовали нашего путешественника значительно меньше, чем вопрос его выживания в Италии, поэтому, смело отложив осмотр достопримечательностей на потом, он прошел насквозь всю территорию крепости, и затем, переместился в прохладный парк, что располагался прямо за ней.
Из-за тени деревьев, и всевозможных зеленых кустарников, итальянская жара здесь переносилась значительно легче, и чувствовалась она лишь посередине широкой грунтовой дороги, что проходила по самому центру парка Симпионе. Глеб прошел немного по этой дороге вглубь, и услышал задорные звуки рок-энд-рола. Кто-то очень мастерски под электрогитару исполнял песню Чака Бери «Go, Jonny Go…». Недолго думая, наш герой включил свою видеокамеру, и, свернув в сторону с грунтовой дороги на одну из тропинок, отправился в направлении, доносившихся звуков.
– Похоже, я попал в нужное время, и нужное место, – сказал Глеб себе в камеру, немного при этом пританцовывая под задорные звуки гитары.
Срезав путь по узкой тропке, наш герой снова вышел на ещё одну грунтовую дорогу, вдалеке которой, он увидел небольшую группу людей, что, по-видимому, окружили музыкантов, дававших здесь концерт:
– Ребята работают, – сказал Глеб себе в камеру, – Очень круто звучат! Гоу, Джонни Гоу!
Продолжая приплясывать по пути, Глеб поспешил в направлении уличных музыкантов, которые, расположившись под деревом, мочили старый добрый рок-энд-ролл. Солировал сильнозагорелый парень с гитарой в руках, ему подыгрывал на барабанах его же коллега, такой же сильнозагорелый, и этого было вполне себе достаточно, чтобы собрать вокруг себя целую толпу благодарных слушателей.
– Буду откровенен, – стоя в гуще людей с видеокамерой в руках, проорал Глеб, – Лучшего исполнения песни «Go, Jonny Go…», я никогда в жизни не слышал, а мне, поверьте, есть с чем сравнить.
Единственное, что огорчило нашего путешественника на этом уличном концерте, так это то, что он попал под финал выступления музыкантов. Песня Чака Бери «Go, Jonny Go» на нем была финальной, и даже несмотря на то, что толпа по-прежнему не желала отпускать артистов, и своими аплодисментами требовала продолжения, сильнозагорелые музыканты прекратили играть, и начали собирать свою аппаратуру.
– «Вот он уровень», – подумал Глеб, шагая после концерта по парку, – «Вот это настоящие артисты, такие бы не пропали, будь они на моем месте, мимо таких, невозможно просто так пройти. Да, это не то что я, со своим жалким актерским портфолио на русском языке, с которым теперь, здесь, мне и выступать то стыдно. Я не достоин стоять рядом с такими талантливыми ребятами на одной дороге, ибо по сравнению с ними, я – ничто!»
После этих мыслей, Глеб ощутил себя полным ничтожеством. Говоря, по правде, и раньше перед чтением своего актерского портфолио наш герой особого энтузиазма не испытывал, а теперь, так и вовсе сник.
Немного прогулявшись по парку, Глеб приметил небольшую холмистую полянку, окруженную со всех сторон, видавшими виды, раскидистыми дубами. Здесь, на траве, сидели самые разнообразные люди всех мастей, от лобызающихся влюбленных, до седых пенсионеров, просто пришедших в этот парк подышать свежим воздухом. Кто-то читал книгу, кто-то устроил себе пикник, ну, а кто-то, усевшись под дерево, невозмутимо занимался йогой. В такой компании, можно было, особо не привлекая к себе внимание, вполне безопасно придаться сну.
– «Утро вечера мудренее», – сказал Глеб, и свернул в сторону с тропинки в направлении отдыхающих.
Из всех присутствовавших в этой местности людей, Глеба немного настораживала группа крепких сильнозагорелых парней, что сидели на невысоком деревянном заборе, прямо напротив полянки, но, с другой стороны, такие ребята здесь были повсюду. Одни стояли, облокотившись на всевозможные перила и ограждения, другие, сильнозагорелые, сидели на скамейках, третьи свисали с турников на спортивных площадках, или просто бродили небольшими группками по тропинкам этого парка, цепляясь к прохожим, но делали они это, как успел заметить Глеб, с максимальной дружелюбностью, как и подобает настоящим уличным преступникам. Например, сначала, сильнозагорелые радостно спрашивали у туриста: «How are you? Do you from…? (Как дела? Ты откуда?)», – а потом, заметно снизив голос, предлагали прохожему купить Марихуанну, или вообще, пытались затянуть зазевавшегося туриста за собой в лесные чащи. Впрочем, делали они это довольно аккуратно. Подобная тактичность объяснялась не столько европейским воспитанием этих преступников, сколько обилием в парке патрулей итальянской полиции и всевозможных карабинеров.
– «Что твориться здесь
