– Я хочу поговорить с вами, Мэри, на очень серьезную тему,– мягко вежливо начал Фурье.– Кроме того, что вы мне очень нравитесь, вы вызываете впечатление очень перспективного специалиста в юридическом направлении. Возможности, которые есть у меня, могут быть для вас хорошим трамплином в будущее. Мы могли бы об этом поговорить?
Мэри расслабила мышцы плеч, спины и превратилась в абсолютный слух.
Патрик, видя ее заинтересованность в его предложении, добавил:
– Я могу забрать вас с собой через три недели, когда закончится наш спецкурс. Вы могли бы доучиться в Париже. Я мог бы гарантировать ваше комфортное проживание и достойное обучение в университете Парижа, Марселя, где бы вы ни выбрали… Программа обмена действует во многих университетах Франции.
Мэри на миг окунулась в соблазнительные перспективы, и ее зеленые глаза загадочно блеснули. Но, опомнившись, она посерьезнела и цинично усмехнулась:
– И вы, конечно, сделаете все это совершенно бескорыстно?
– Разве я могу надеяться на вашу благосклонность?
Патрик был откровенен, и Мэри это смутило. Что было истиной: его желание увезти ценные кадры из США или увезти молодую роскошную пассию во Францию?
– Так вы серьезно, мистер Фурье… простите, месье Фурье?– сухо уточнила Синкли.
– Французы не бросаются словами, хотя о нас и говорят, что мы легкомысленны,– заметил тот.
– Ваше предложение очень заманчиво, но американцы не отвечают на деловые вопросы так скоропалительно,– иронично ответила Мэри.
– Что ж, это делает вам честь,– любезно отметил тот.– У вас есть еще две недели на раздумья, Мэри.
Мэри вздрогнула, словно ее одновременно укололи тысячи иголок. Он так нежно произносил ее имя, которое она не называла никому в группе, но было внесено в списки посещающих спецкурс, что могло означать его не праздное любопытство к ней, а глубокую заинтересованность.
– До свидания, месье Фурье. Я больше не могу задерживаться.
– Патрик, для вас – просто Патрик,– заметил мужчина.– Могу я проводить вас до вашего дома?
– Нет,– отрезала Мэри.
– Тогда я буду с нетерпением ждать вас завтра в это же время на занятии,– спокойно ответил Фурье и прощально кивнул.
Мэри кивнула в ответ, помедлила секунду, рассматривая выражение его лица, и с тихим вздохом направилась к выходу.
Девушка шла домой и всерьез чувствовала, что кто-то невидимой рукой стелет ей дорогу в будущее. Еще не осознавая своего решения и имеющихся обстоятельств, она интуитивно почувствовала себя сильной и способной на все. Она не думала о французе, не думала о Париже, Марселе, не представляла всех трудностей, которые могут возникнуть на пути, но уже совершенно по-другому смотрела на свою жизнь. Только один мимолетный разговор с незнакомым ей мужчиной пробудил в ней сокровенное желание оказаться значимой, успешной и достойной круга Александра Ахматова. Стать достойной его самого.
***
Ахматов ждал Мэри в ее комнате. И она появилась совершенно неузнаваемая, с отстраненной улыбкой на лице и с будоражащим душу непроницаемым взглядом.
– Ты долго ждал?– спросила Мэри, скидывая туфли и присаживаясь на диван.
Она приникла к его груди и прижалась.
– Что-то не так?– подозрительно спросил Алекс.
– Все хорошо. Просто еще не переключилась со спецкурса… А ты, кажется, о чем-то хотел поговорить?
Ахматов отстранил от груди девушку и окинул ее внимательным взволнованным взглядом. Ему ничего не нужно было говорить, его юные глаза обо всем рассказали ей. Мэри смущенно склонила голову набок, обвела пальцами вокруг шеи Алекса и улыбнулась.
– Лучше ничего не говори,– шепотом попросила она и медленно подалась вперед.
Ахматов обхватил ее лицо ладонями и страстно поцеловал в губы. Девушка охотно ответила ему на поцелуй, ощущая, как в животе разгорается огонь, поглощающий все внутри, и это было приятно. Алекс нежно покрыл ее лицо поцелуями, оставляя горячие дорожки легкими касаниями губ. Его теплые руки обвили ее плечи, талию и осторожно приближались к тайным местам. Дыхание обоих сделалось прерывистым, томно-тяжелым.
Каждая клеточка Мэри желала этих ласк и трепетала под чувственными пальцами любимого. Она знала, что у Александра был большой опыт интимного общения с девушками, и это только радовало ее, потому что его чуткости, тонкости, внимательности и терпеливости не было предела. Но когда руки Алекса коснулись ее бедер и поползли вверх под юбку, Мэри резко вскинула голову и открыла глаза. Она тревожно уперлась ладонями в его грудь и часто тяжело задышала, словно захлебывалась потоком воздуха.
Ахматов недоуменно отклонился назад и взволнованно хриплым от возбуждения голосом спросил:
– Я что-то не так делаю?
– Нет,– нервно взмахнула рукой Мэри, тут же поднялась с дивана и отошла в дальний угол комнаты.– Прости…
Она отвернулась от юноши и обняла плечи руками, будто озябла.
– Я люблю тебя, Мэри. И если ты не готова, я не стану настаивать… Мне хотелось доставить удовольствием нам обоим. Мне показалось, что ты тоже этого хотела?
Девушка неожиданно заплакала, но, чтобы этого не заметил Ахматов, задержала дыхание и зажмурилась. Ее лицо густо покраснело, шея и грудь покрылись красными пятнами. Алекс подошел со спины и нежно обнял девушку за плечи. Почувствовав, что она плачет, он развернул ее к себе лицом и приподнял указательным пальцем подбородок.
– Мэри, я не знаю, что с тобой творится. Ты никогда не рассказываешь о себе, скрываешь чувства, боль… Возможно, я тоже причиняю тебе боль, но чем – я не могу понять…
Мэри судорожно закивала, но, смятенно с силой сжимая губы, молчала.
– Мы знакомы с тобой два года, но я до сих пор не могу тебя понять. Ты тянешься ко мне, но тут же отталкиваешь. Я никогда не был навязчив и не принуждал тебя ни к чему… Может быть, нам пора выяснить все до конца?
Алекс растерянно пожал плечами и опустил руки с плеч девушки.
– Я нужен тебе?
Мэри не вымолвила ни слова.
– Твое молчание – это ответ?
Девушка только втянула голову в плечи и еле дышала, а горькие слезы стекали по ее щекам.
– Наверное, тебе нужно остаться одной,– досадно заключил Ахматов и огорченно повернулся к двери.– Я позвоню тебе завтра. Но, если ты захочешь видеть меня, я приду в любое время дня и ночи, только скажи…
– Алекс, не уходи,– умоляюще резко вскрикнула Мэри.
Ахматов остановился и беспокойно оглянулся.
– Не знаю, зачем я вернулась в тот проклятый дом,– еле слышно с болью в голосе проговорила она.– Все в нем было мне противно. Но куда мне было идти?
Она подняла голову, всхлипнула, уняла дрожь в теле и стала рассказывать о том, чего никогда не забывала, о том, что несколько минут назад горящей стрелой пронзило ее душу:
