– Любовь слепа, не находишь? – не дождался ответа и продолжил. – Ты только держи себя в руках. Он будет делать все, чтобы ты сорвался.
Ниршан не желал думать о плохом. Словно те истязания, которым подвергалась Максима, сломали не ее, а его. Он впервые смотрел на арктиков, словно со стороны, будто он кто-то еще, а не бессмертный. И этот кто-то сочувствовал ей, кричал и корчился от боли вместе с ней, молчал и укорял его древнюю душу. Бился внутри него монстром, требуя выдать право на действия, на свободу. Возможность проявить себя и спасти ее. Ниршану потребовалось много волевых усилий, чтобы заткнуть этот голос, заставить молчать, наблюдать с отстраненным лицом за всем, что делал Гуй Ли. Он сорвался лишь один раз, и вот к чему это привело.
Совет Старейшин – место круга, состоящее из пяти кресел для судий. Хотя когда-то их было шесть. За ними полуовальный небольшой амфитеатр для желающих посмотреть суд или собрание. Напротив кресло для свидетелей или обвиняемых. Зал выглядит торжественно и мрачно. Облицовочный камень черный, позолота мозаики на полу, на спинках кресел. Массивные металлические скульптуры навевают мысли о чем-то военном. Совет собирался в случаях крайней нужды и по особенным делам. Ниршан Линь стоял перед ними, как и Гуй Ли, в строгом черном костюме, белой рубашке. Дресс-код обязателен. Кресло с обвиняемым пустовало. Начинался первый этап разбора случившегося.
Он начал речь от защиты.
– Каждый из вас знает, шептуны – люди, обладающие уникальными способностями. Но не все люди, обладающие этими способностями, – шептуны. Позиция защиты – Максима Ли не является шептуном. Она ни разу не использовала свои способности во вред нам или людям. Не проявляла намерений или агрессии. И единственный раз, когда она проявила силы – в автокатастрофе на трассе, использовав их во благо общества и всех участников.
– Обвинение против такой постановки вопроса, – возразил Гуй Ли. – Мы считаем, что девушка, даже если она не шептун (он обвел собравшихся ироничным взглядом). Маловероятно, что она потенциально не способна воспользоваться своими навыками во вред. Ведь ситуация в аварии доказывает, что они у нее много больше, чем у любого шептуна. Как вы можете утверждать, что подозреваемая не является шептуном? Ее отец шептун. Она выросла и прошла обучение на Афоне – это факт – в штаб-квартире шептунов. И более того, происшествие в ночном клубе, и ее поведение показывают, что девушка умышленно пришла на встречу и создала ситуацию, при которой намеревалась навредить одному из нас.
– Факты говорят, что действовала подозреваемая по наитию.
– По наитию? Люди-нешептуны имеют постоянное место жительства. Они существуют в базах данных и не бегают от органов правосудия, – произнес Жуан Ди.
– Я надеялся на благоразумие Совета, на способность видеть факты, – откликнулся Ниршан.
– Факты говорят о том, что она скрывала свою личность, но так как одна она не смогла бы этого сделать, ей помогали. А значит, было что скрывать.
– Совершенно верно, подозреваемая скрытная личность и нарушила закон об информации и постановке на учет, но это не делает ее шептуном.
Гуй Ли поморщился.
– А как вы объясняете обмен Ци?
– Аномалией.
– Аномалией? – Гуй Ли махнул рукой. – Я прошу Совет Старейшин обратить внимание на протоколы следствия: Мост Вечности проявился над Валаамом в четыре пятьдесят пять утра. А во сколько по данным видеокамер Ниршан Ли удалился с подозреваемой в вип-комнату? За тридцать минут до этого. Обвинение настаивает на том, что данные обстоятельства связаны. Хотя природа связи нам и не известна, пока. Так же как и факт, что Ци бессмертного теперь в теле смертной.
– Или была, – возразил Ниршан. – В тех же протоколах указано, что Максима Ли до сих пор является приемной дочерью Гуй Ли, то есть твоей. А значит, она не попадает под понятие смертной и обязана получить защиту Рода. Разве это не так?
– Мы расцениваем это, как угрозу всем нам. По бумагам она и в самом деле моя приемная дочь. Но ведь ясно, что таковой она не является. Защита имеет доказательства того, что Ци была в ней до клуба?
– Нет, – произнес Ниршан, ощущая бессилие. – Но и у обвинения нет доказательств обратного. Или вы можете предъявить их?
– Ниршан Линь.
– Гуй Ли.
Гуй Ли повернулся к Совету и обратился к ним с завершающей речью.
– Судмедэкспертами с большой вероятностью утверждается, что обмен произошел в клубе. И это был именно обмен, а не некая аномалия, имеющая место быть до него. Я прошу Совет Старейшин принять во внимание, что хотя мы не располагаем прямыми доказательствами того, что Максима Ли является шептуном, но есть много косвенных. Есть сложность в определении, по каким законам ее судить, по законам смертных или бессмертных. Мы просим разъяснения. А также есть неочевидная связь с поиском шептунами Моста Вечности. Обвинению неизвестно наверняка, когда в ней появилась Ци бессмертных. Все имеющиеся документы предоставлены. Обвинение настаивает на том, что подозреваемая является шептуном и просит высшей меры наказания.
Совет Старейшин изучил все материалы и удалился для обмена мнениями. А Ниршан сел в одно из зрительских кресел и вытянул напряженные ноги. Что они решат? Он принципиально не замечал Гуй Ли, внутренне готовясь к будущему.
Они вернулись спустя три часа. Пятеро Старейшин, в длинных красно-бархатных мантиях, в высоких, похожих на короны шапках, сделанных по их древним обычаям, неспешно расселись по местам. За время отсутствия старейшин в зрительском атриуме набилось порядком арктиков. Пресса и люди не допускались. Процесс был внутренним, секретным. И о деле знали немногие. Арест и суд над отцом Кириллом вызывал мощнейший общественный резонанс. Люди проклинали их за это.
***
У арктиков не все, как у людей. Они боялись. Боялись, что прямо на месте их слушаний я разнесу зал и поменяю пространственные конфигурации. Видимо, впечатлены последствиями автокатастрофы. Одним словом, на первые слушания меня не допустили, только на вторые. Поэтому, когда я вошла в зал, полный красивых мужчин, то сама поразилась. Арктики очень пригожи. Они все похожи на греческие статуи атлетов. И в их внешнем виде все подкреплено внутренним, исходящим от них, напором уверенности. Какая ирония, красивые и такие бездушные. Среди них были сканеры, умеющие читать людей, точно себя в зеркале. И соврать невозможно. Нереально.
Я подошла к креслу для обвиняемого, села в него. Одетая в синий тюремный комбинезон, я чувствовала себя вполне уверенно. В конце концов, я выросла в мужском монастыре, хоть и под видом пацана. И твердо усвоила, что моя комната – моя могила. Сначала девиз кажется отталкивающим, но со временем понимаешь, что в моменты, когда нужны силы, он отлично работает. Девиз удивительным образом начинает распространяться и на твой внутренний мир.
Я смотрю на них, а они на меня. Одна против всех. Мне так и хотелось спросить: – Не стыдно вам судить одну меня? Я же пока ничего, ровным счетом, не сделала.
