любил май. В этот месяц он мог снова увидеть ее там, в парке Намсан, танцующую на дороге цветущей вишни.
«Только 12», — Хен посмотрел на часы и оправился на автобусную остановку.
***
Смирнов вышел на улицу. Катя домыла посуду и посмотрела на сына:
— Молодой человек, пора спать.
— Ну почему? Рано еще! Почему опять спать? Я уже взрослый, а спать в девять должен ложиться?! — он возмущенно посмотрел на нее, и Катя улыбнулась.
— Режим — наше все! — по-напускному сердито ответила она.
— Тогда расскажешь мне о папе! — заговорщицки сказал он.
— А ты про рубашку свою порванную и штаны. Договорились?
— Ты — шантажистка! — он слез со стула, просунул ноги в тапки. — Я зубы чистить пошел!
Катя держала в руках кухонное полотенце, смотря на уходящего в ванную маленького взрослого, и думала о том, что он очень похож на него, на человека, которого она любит. И на то, что она самая счастливая на планете.
***
Он положил ей голову на плечо и спросил:
— Докуда ты меня любишь?
— Как до Луны, — ответила она.
— Это хорошо. Значит сильно.
Она молчала, зная, что сейчас он решает, как правильно рассказать ей о штанах.
— Понимаешь, Петька сказал сегодня, что я — безотцовщина. И что дядя Леша в нашей семье для прикрытия. Для того, чтобы ты вроде как бы замужем… была… И что я вообще на русского не похож. Что ты специально сюда приехала, чтобы меня и свой позор скрыть. Ну и я подрался с ним. Вот. — он опустил глаза и начал мять в руке подол ее рубашки.
Катя села на кровать, посадила его напротив себя и погладила по щеке.
— Иногда, Сашка, люди говорят злые слова. Говорят, потому что им плохо, а не потому, что хотят обидеть тебя.
Ты — мое счастье. И у тебя есть отец. Сильный. Красивый. Смелый. И самый лучший.
Просто сейчас он не может быть с нами.
— Но почему? — по-детски не понимая, спросил он.
— Потому что при некоторых обстоятельствах жизнь любимых людей важнее, чем человеческие чувства.
— Даже важнее, чем любовь?
Она поняла, что сейчас ей хочется плакать.
— Ничего, Сашка, не может быть важнее любви. Потому что она, любовь, позволяет нам совершать поступки, на которые мы без нее не способны. Она делает нас сильнее. Ставит другого человека в приоритет.
— Как это?
— Ну вот смотри. Я очень хочу плакать сейчас. Но не делаю этого, чтобы тебя не расстраивать.
— Ааааааа. И ты не сказала ему про нас, несмотря на то, что очень хотела, потому что он был в приоритете? — Сашка по — детски трактовал ее ответ.
— Я ничего ему не сказала, потому что не могла. Потому что он думал, как и сейчас думает, что я умерла 7 лет назад.
— А зачем тебе было умирать 7 лет назад?
— Для того, чтобы ты, я, папа, дядя Леша и много людей вокруг были живы.
— Ааааааа. Все у вас взрослых как-то по-странному. «Сложно очень», — сказал Сашка, закрывая глаза.
Катя погладила его черные, как смоль, волосы.
— Я очень надеюсь, сын, что у тебя все будет просто и счастливо, — она поцеловала его в лоб и укрыла одеялом.
— Маааам, — сонно и уже почти невнятно спросил Сашка, — то, что я крепко держу это во сне ведь помогает ему, да?
— Конечно! — она еще раз поцеловала его, посмотрев, как маленькая рука сжимает армейский жетон его отца.
***
Она буквально выбежала на улицу, как только сын уснул, и подставила лицо вечернему ветру.
7 лет они жили на острове Рейнеке. И Катя любила это место. За его крутые обрывы, лагуны, лагунные озера и удаленность от городской суеты.
— Уснул? — спросил Смирнов, когда она уселась рядом с ним.
— Уснул.
— Про садик рассказал?
— Рассказал.
— Может уже выйдешь за меня, наконец? Парень растет. Ему нужен отец.
— Есть у него, Леш, отец. — И Катя уставилась на воду, давая понять, что разговор окончен.
Глава 36
Хен вышел на той же остановке, на которой Катя подала ему руку, смутив его и сбив с толку 7 лет назад.
Каждый год в мае он приходил сюда, в парк Намсан. И шел по дороге цветущей вишни, и представлял танцующую ее.
Добравшись до смотровой, он долго смотрел на Сеул сверху. И каждый раз улыбался, вспоминая, как эта маленькая волшебница поцеловала его.
«Я тебя люблю, Катя! «Я тебя люблю», — сказал он и сейчас, накидывая капюшон на лицо.
***
— Леш, — спросила она, наконец, — сколько еще?
— Разобрались со всеми. Остался только он.
— И что тогда, Леш?
— Тогда все закончится, — Смирнов замолчал. — Ты хочешь спросить, что с ним? Не знаю, Катя. ЦРУ следит за каждым нашим шагом. Я прервал все связи с корейцами.
— А Джонсон?
— Я работаю над этим. Скоро все завершится, Катя. Скоро.
— Ты же будешь осторожным, да, Смирнов? — она с мольбой посмотрела на него.
— Буду. Я же обещал.
— Спасибо, — она погладила его по руке.
— Пойду я, — он резко встал и направился к машине.
— Поздно уже. Ночуй на втором этаже.
— Не могу, Кать, много дел еще.
Смирнов застегнул куртку и быстро пошел вперед. Ему было плохо настолько, что хотелось выть. Каждый день он был рядом с женщиной, которую любил. И каждый миг он чувствовал, что не он, тот единственный мужчина, который уже много лет занимает всю ее душу.
***
— Привет! — Хан Со Хи кокетливо и радостно улыбнулась, едва он вошел.
— Привет, — улыбнулся Хен.
Она смотрела на него открытым влюбленным взглядом. Хен всегда нравился ей. Наверное, с самого детства. Высокий, красивый, всегда подтянутый молчун. Он был так не похож на всех, кого она знала. И этот загадочный закрытый мужчина был для нее принцем из сказки. Принцем, который однажды, наконец, влюбится в нее, и они заживут счастливо! Она улыбнулась своим мыслям и еще раз посмотрела на него юным влюбленным взглядом.
— Пришел? — войдя в комнату, сказал Чан Вон. — Ну давай ужинать будем!
— Пришел, — и Хен поклонился старику. — Давайте будем.
***
Джин Хек ждал его в баре с ребятами с явным настроем хорошенько выпить.
Он в деталях помнил тот день, 6 лет назад. День, в который на разведывательной операции в тылу противника в его друга выпустили обойму в упор.
И он, Джин Хек, не успел его прикрыть. Потому что этот упертый мальчишка, будто просил у смерти забрать его. Просил настолько отчаянно, что она, кажется, наконец, сдалась и услышала его.
Джин Хек машинально повел плечом, которое ныло по ночам и в моменты, когда
