А с Глашей... с Глашей хотел? Все эти жили они долго и счастливо?
Ну, нет... Вряд ли. Серьезные отношения привлекали Романа в той же степени, что и удар по яйцам. Вообще не привлекали, будем откровенны. На жизненной линейке Полякова свадьба значилась где-то в конце. Перед смертью. Сначала либидо, а потом и всего остального. Роман свел брови и задумчиво поцеловал Аглаю в макушку. Накрутил макароны на вилку, сунул в рот. Было вкусно.
Аглая поерзала. Роман застонал. Член вновь выпрямился по стойке смирно.
- Дай хоть поесть, женщина!
- А я ни на что такое не намекаю, - насупилась Глаша.
- Да-да. Как же… После семи-то лет?
- Ты теперь до конца жизни будешь вспоминать мне это время?
- Ну, сам-то я вряд ли забуду, как соблазнил такую, как ты, недотрогу.
Роман не понял, что такого сказал. Почему Аглая не ответила ему какой-нибудь колкостью, как это обычно делала. Почему вдруг захлопнулась, отстранилась… И стала такой далекой, несмотря даже на то, что все еще сидела у него на коленях.
- Эй… Я что-то не то ляпнул?
- Я не недотрога, - Глаша погладила пальцами край салфетки и облизала губы. - Не хочу, чтобы ты думал, будто…
- Будто ты недотрога, - улыбнулся Роман.
- Да… Потому что это не так. Совсем.
- Так я тебе и поверил! Ты же семь лет…
- О! Ты опять об этом… Поверить не могу! – Глаша вскочила и принялась убирать со столешницы оставшуюся после готовки посуду. – Чтобы ты знал, до этого я… эээ… я вела довольно активную сексуальную жизнь. Конечно, тебя это не касается, но… Я не хочу, чтобы ты думал, будто имеешь дело с…
- Недотрогой, - в который раз повторил Роман. Впрочем, на этот раз его голос звучал намного серьёзнее. – Хочешь, поговорим об этом?
Аглая повела плечами:
- Здесь не о чем говорить. Просто… после смерти папы я… - Глаша пожевала губы, но так и не нашла слов.
- Пустилась во все тяжкие?
- Да. Пустилась… Словом, я не невинный цветочек, каким, наверное, могу показаться. Не хочу вводить тебя в заблуждение.
Роман хмыкнул. Он пытался представить Глашу отбитой на голову нимфеткой и не мог. Зубы сводило от неправильности этой картинки. Глаша… от неё будто свет исходил. Она выше грязи, выше облаков даже… Так, что же с ней приключилось? И сколько ей было, когда не стало Васильева?
- У него вроде были проблемы с сердцем? – спросил Роман, обхватив Аглаю за плечи и зарываясь носом в ее растрепанные, собранные в небрежный хвостик на макушке волосы.
- Не было у него никаких проблем… Это… это я виновата.
- Ты? Да брось…
- Я, – стояла на своем Аглая. – Мало кто знает, что папа не пережил моего похищения.
- Похищения? – снова, как попугай повторил Роман, поворачивая Глашу к себе лицом.
- Да. Когда мне было семнадцать… меня похитили и несколько дней удерживали в заложниках. Тогда, я так понимаю, Кошманы делили какие-то сферы влияния, ну, и вот… Моя жизнь стала аргументом.
- Дерьмо, - Роман покачал головой и погладил нежную щеку Глаши пальцами.
- Да, собственно, ничего страшного со мной не сделали. Гуров… Помнишь, Василий Иванович, он тогда со мной в полицейском участке был?
- Угу…
- Так вот он не зря службу безопасности Кошманов возглавляет. Меня довольно быстро нашли. А папа… папа умер в день моего освобождения. Не выдержало сердце.
Аглая сама не понимала, почему рассказала Роману то, что скрывала ото всех долгие годы. Она не любила об этом вспоминать. Вина была слишком сильной. Хотя умом Глаша понимала, какой это абсурд.
- Ты любила его?
- Очень. И дворец этот… Ты прости, что я тебя шантажировала. Просто… это для меня дело чести, понимаешь? Отец столько раз меня туда привозил девчонкой, столько всего рассказывал… - Глаша опустила взгляд. Сглотнула шумно и, пряча слезы за глупой бравадой, добавила: - В общем, Роман Георгиевич, за фрески вы можете быть спокойны. Я как никто заинтересована в том, чтобы все получилось.
- Я спокоен, - вздохнул Роман, гладя Аглаю по волосам. Она уткнулась ему в грудь носом и засопела. Хорошо было. Стоять вот так. И Глаша вроде бы понимала, что Поляков совсем не из тех мужчин, о которых говорят «надежное плечо», он вообще не по этой части, не по части ответственности… а вот ведь, как! Все равно хорошо… И спокойно так. И легко, потому что на секунду… всего на секунду разделила с ним свою нелегкую ношу. Но пора и честь знать.
- Эй, ты куда? – спросил Роман, когда Глаша нехотя отстранилась.
- Нужно вещи собирать. Я Дашку отдала, чтобы она под ногами не мешалась, а сама ничего не сделала.
- Ладно… Я помогу. Ты когда переезжать думала?
- Прямо завтра.
Роман нахмурился, понимая, что раз так – они не увидятся целых пять дней. И это если все будет гладко, и ему не придется выходить на работу в субботу. Глаша тоже, кажется, думала о чем-то таком. Потому что вспыхнула до корней волос, когда он случайно поймал ее взгляд. Не недотрога… Как же. Целоваться, и то не умеет, не то, чтобы… Мысли Романа сбились. Он представил, как это будет, если она коснется его губами там… И, нет, эти мысли не делали его извращенцем! В конце концов, он-то все сделал по высшему уровню. Справился! Хотя тоже был не слишком по этой части. Ну, ладно… Говоря откровенно, совсем не по ней. Он, конечно, пару раз пробовал заняться оральным сексом, но ему это дело, как оказалось, нравилось исключительно в одностороннем порядке. До Глаши… А вот когда ее увидел... розовую, блестящую, нежную… крышу снесло. Стало казаться, что, не коснись он ее губами – умрет. Будто зачарованный, склонился над ней. Лизнул осторожно и тут же отстранился, наблюдая за реакцией Глаши. Взгляд скользнул по рукам, вцепившимся по обе стороны простыни, подрагивающему животу и груди, по горлу, на котором билась тонкая голубоватая жилка.
- Уммм… - протестующе протянула она и плавно качнула бедрами. И столько разочарования было в этом звуке, столько потребности, что он не мог… просто не мог ее подвести. И, черт его все дери – это было просто охрененно! Ее вкус на языке, ее тихие стоны в ушах и коготки, царапающие спину…
