И я вижу, как по крупицам разумное покидает его глаза. Резкое движение – ткань белья рвется, освобождая меня, делая перед ним открытой.
Он дергает на себя, снова впиваясь в грудь мою, каждый сантиметр кожи целуя. А я ерзаю на нем, будто безумная. Подаюсь бедрами, трусь влажным лоном о твердый бугор на его брюках.
Колкая щетина царапает кожу, а руки его следы на моей коже оставляют. Обхватываю его шею, прижимаюсь, желая еще больше его губ на себе. И он дает их. Нет и сантиметра меня, которой он не уделил внимания.
Шторм поднимается, ставит меня на ноги, освобождаясь от брюк.
- Стой, - шепчу, когда он снова возвращается к моим губам. – Защита, - выдыхаю еле слышно.
Он хмурится, пытаясь понять, о чем я. А когда понимает, просто кивает.
Голова кружится, и я трачу последние силы, чтобы не упасть, когда тянусь к сумочке. Достаю презерватив, и протягиваю его Шторму. Он забирает его из моих рук, и наши пальцы соприкасаются. Мгновение – мы замираем. Смотрит друг другу в глаза черные. Оба потерянные, оба одни серди враждебного мира. И я знаю, что нет у него ко мне любви, но есть нечто другое... И это «другое» сейчас разрывает мне грудную клетку, заставляет хотеть его до трясучки. Высокий, огромный, с расписанной шрамами грудью. Я не знаю, какой он человек, но сейчас это не важно. Только руки его, только стоны мои по его коже.
Приподнятая над полом, вскрикиваю, когда, посадив меня на край кровати, Миша пронзает меня, издавая рык, от которого я кончаю в первый раз. Вот так быстро и ошеломительно.
На его губах улыбка наглая. Он смотрит на меня так, словно я неумелая девчонка.
- Дорвалась до того, чего очень хотела? – хрипло, нагло, поднимая меня и усаживая на себя.
Я не хочу разговаривать. Он вгоняет меня в краску. И если начну рассуждать, убегу отсюда.
- Не болтай. Займись делом, Русаков, - рычу, а он улыбается нагло. Шлепает меня по ягодице и насаживает на свой член. Растягивает меня, заставляя голову кружится.
Это чистое безумие. Мое падение. Мой крах. Правильная девочка в руках бандита. Избалованная роскошью, сейчас я нашла свой рай в комнате среди обшарпанных стен. Рядом с тем, кто убивает людей. Рядом с тем, кто с другой стороны этой жизни. Следователь трахается с подозреваемым. Это самое ужасное, что я могла сделать, и я это сделала. И сейчас, находясь в его руках, словно в коконе, вдыхая аромат его тела, даря ему стоны и скача на его члене, я понимала, что это то, чего я хочу. И не поменяла бы ничего. Ни места, ни человека, который рядом.
Вот так грязно, наспех, боясь быть застуканными. Сношаться как животные, быть мокрыми от пота, смотреть друг другу в глаза одурманенные и пить это безумие, делиться им.
Мне смешно от того, какой я была раньше. Шторм изменил меня. Незаметно и быстро. И менял сейчас, каждым касанием своим, каждым поцелуем.
Раньше я думала, что заниматься сексом можно только в красивой обстановке при свечах, в цветах. Боря очень старался для меня всегда. Устраивал ужины, снимал залы дорогих ресторанов и номера гостиниц. Все было красиво, но никогда я не испытывала с ним то, что было сейчас.
Дикая мысль пронзила. Это – мое. Вот так по животному, с человеком, которого и не знаю толком. С человеком опасней, чем ад. С тем, с кем не знаешь, что будет завтра. Но сейчас я впервые в жизни чувствовать себя цельной, настоящей, счастливой.
Когда визг и темнота в голове рассеиваются, меня накрывает новой волной. Он вонзается в меня. И эти ощущения закручивают воронку внутри. И последнее что я помню, как вцепляюсь пальцами в его волосы, выгибаясь навстречу. Как насаживаюсь на него, умоляя делать это еще. Умоляя прекратить. И никогда не останавливаться.
Глава 16
Стук в дверь заставляет меня спрыгнуть с его колен. Мои ноги не выдерживают, и я начинаю падать. Я обязательно бы упала, если бы не сильные руки Шторма, подхватившие меня будто пушинку и вернувшие на кровать.
- Не паникуй, - шепчет. А глаза уже чистые, ни капли дурмана в них нет.
- Время! – раздается грубый голос с той стороны двери. – Вам пора!
Черт!
- Иду! Две минуты!
Мысль о том, что сейчас войдет конвоир и увидит меня в неглиже, отрезвляет.
Я начинаю судорожно собирать одежду с пола. Боковым зрением замечаю Шторма. Он занят тем же.
Дрожащие от волнения и еще слабые пальцы никак не могут справиться с пуговицами на блузке. Больше нет эйфории, и я вдруг понимаю, ЧТО именно сейчас натворила. Между ног все еще отголоски оргазма, и страх быть пойманной сводит с ума. Мне хочется, чтобы было все иначе. А так, как сейчас – слишком грязно и неправильно.
-Эй, - раздается над головой его голос. Я чувствую руки Шторма. Он помогает мне застегнуть последнюю пуговицу. Не смотрю на него. Не хочу расклеиться будто слабачка. Сама в это влезла, самой и отвечать.
Он ловит мои скулы, заставляет в глаза ему заглянуть снова. С укором смотрит, словно я двоечница и жутко напортачила с домашкой.
- Следачка, надеюсь тебе не нужно все объяснять?
Хочется закричать на него. А еще ударить. Да посильней! Не мог выбрать слова помягче? Не дура, понимаю, что секс ничего не меняет, ничего не значит для него. И для меня не должен. Так отчего так обидно? Мы чужие друг другу. Он ведь и не просил и не хотел ничего. Сама предложила, он взял.
Поперек горла булыжник колючий. Сглатываю его, и, смакуя боль, улыбаюсь надменно.
- Мы взрослые люди, Русаков. Не благодари. Признайся, ведь и мечтать не смел, что когда-то подфартит трахнуть глупую следачку? - улыбнувшись, тянусь к сумке.
А он зубы сводит со злости, так, что желваки на скулах выступают.
И снова стук в дверь.
- Я вхожу!
- Подожди! – рычу в ответ на конвоира, чувствуя, что сейчас разорву кого-нибудь.
Достаю из сумки запасной телефон, который захватила впопыхах из квартиры. Я купила его два дня назад. Надеялась, что встреча со Штормом состоится. Правда, даже подумать не могла, что она будет такой.
- Спрячь его. Через час включи. Обсудим все. – буквально впихиваю в его руки телефон и две сменные батареи. Пытаюсь уйти, но Миша за локоть хватает и взгляд мой ловит. То, что я вижу в его глазах, разбивает на мелкие осколки остатки моей гордости.
Застываем оба. Всего мгновение, а, кажется, будто вечность *б*чая. Тянется пальцем к губам моим, ведет по кромке, словно помаду размазанную стирает.
- Не злись, ты ведь взрослая девочка, - с ухмылкой, желая подбодрить колкостью. Знает, что нежностей не стерплю. Да и не умеет он нежно.
Вырвав руку, выхожу из палаты.
- Чего так долго?! Идем быстро! Скоро будет обход, - рычит конвоир, скользя по мне подозрительным взглядом. Мои щеки начинают пылать, а кожа гореть. Мне невыносимо хочется опустить голову и осмотреть себя. Вдруг я не застегнула блузку до конца? Или надела что-то не так? Но вместо этого, сохраняя равнодушное выражение лица, я прохожу вперед по коридору.
