– Спасибо. Может, позже. Сначала дела.
– Понимаю. Сейчас я её позову, и позабочусь о том, чтобы вас никто не беспокоил.
– Благодарю.
Мама Старшовой была предельно вежлива со мной, но глаза смотрели куда более внимательно и глубоко. Катя, наверное, уже успела ей рассказать о нашем расставании. Но она ничем не показывала своего негативного отношения, если оно и было – Хана умеет помнить хорошее. Я ведь помог уберечь от тюрьмы его супруга.
Сел на диван и стал ждать. Спустя непродолжительное время возле меня послышались лёгкие шаги. Повернул голову – Катя. Какая же она всё-таки красавица, и как мне её не хватает. Я успел истосковаться по ней всего за несколько дней, что мы толком не общались, а потом вообще разъехались.
– Добрый вечер, – кивнула мне она и присела рядом на диван.
В руках у неё был белый лист.
– Добрый. Как себя чувствуешь?
– Уже лучше, спасибо.
– Что-то по лицу незаметно, что ты болеешь.
– Простуда не такая уж сильная. Раз вы приехали, то…вот.
Она протянула лист, который держала в руках, мне. Я взял его в пальцы и опустил глаза на бумагу. По мере прочтения и понимания, что это такое, лицо моё становилось всё более хмурым.
– Решила уволиться? – посмотрел прямо в её зелёные глаза.
– Да, – пожала она плечами. – Подпишите, пожалуйста.
– Почему же?
– Я нашла другое место. В Ливерпуль.
Рука сама собой сильно смяла лист с соответствующим хрустом.
– Осторожнее, – непроизвольно она накрыла мой кулак с её заявлением свой мягкой ладошкой. Потом встретилась с моими сердитыми голубыми глазами и отдёрнула руку. – Помнёте же…
– Хочешь сбежать?
– Почему это сбежать? – нахмурилась она.
– Потому что ты бежишь. От меня. От того, что было. Своим увольнением.
– А какая разница? – она говорила глухо и смотрела в стену напротив. – Если и так, то что? Не могу я с тобой работать…после всего.
Значит, ей тоже плохо. Она испытывает ко мне чувства. Я сейчас их чувствую даже в воздухе. Как я мог не замечать раньше? Сравнивать её с Даной и другими бессердечными стервами, считая, что и Катя себя однажды проявит не лучшим образом. А стоило всего лишь поверить ей, поверить еще раз, чтобы обрести счастье нам обоим. Схватил её лицо в свои ладони и прижался к её губам. Она на миг замерла, потом стала вырываться, и разорвала поцелуй.
– Мэтт… Не надо. Ну зачем ты..? Ты ведь все сказал мне уже, – Катя пыталась убрать от себя мои пальцы, но я не позволил этого сделать, продолжая удерживать её лицо в своих руках, и заставлял смотреть в глаза.
Заявление валялось где-то на полу. Я смял его и испортил. Оно всё равно никуда не годное…
– Не всё, кажется. Ты хочешь уехать, чтобы всё забыть?
– Да. Не хочу жить там, где всё напоминает о тебе.
– И когда ты собиралась уехать?
– Послезавтра, если ты сможешь отпустить меня без времени на поиски замены.
Опустил руки, наконец, и задумался. Вот почему меня сюда как гнали метлой. Потому что Старшова собиралась от меня удрать, и её мама наверняка мне адреса бы не дала. И мне было бы сложно найти её в другом городе. Потребовалось бы больше времени. Катя забывает, что я не обычный смертный, у меня есть отряд безопасников, который её нашёл бы даже на Марсе. Но она уверена, что я и не побегу её искать. А я побежал, и раньше, чем она успела бы наделать глупостей.
– Не отпущу, – твёрдо покачал головой.
Она расстроилась.
– Мэтт… Ну что ты вредничаешь? Я ведь хорошо на тебя работала. Срок испытательный не закончен даже. Ты не можешь меня держать.
– Я не про работу говорю.
– А про что? – непонимающе уставилась она на меня.
Я снова посмотрел в её бездонные глаза цвета изумруда, и увидел в них не только одно непонимание, но еще и надежду. Что ж, пора спасать нас обоих.
– Я передумал разводиться.
Кэти застыла в ещё большем удивлении.
– Как? Как это передумал.
– Обыкновенно. Я ошибся, считая, что смогу держать своё сердце под контролем, и смогу расстаться с тобой после окончания нашего договора. Не смог.
– Но ты ведь отправил меня домой ещё раньше.
– Потому и отправил. Что уже больше не мог изображать равнодушие. Не одной тебе плохо, Катерина.
– Ты выучил моё имя?
– Я много чего выучил, связанного с тобой, Хитоми. Сама прекрасная из женщин.
Она улыбнулась. Ей было приятно знать, что я не поленился узнать, что значит имя, данное ей с любовью мамой.
Взял её ладони в свои руки. Как же чертовски тяжело обнажать душу, но я должен. От меня сейчас зависит, поверит ли мне она, и останется ли здесь, со мной.
– Кэти, я не умею говорить красивых слов. Просто – прости меня, а? Я ошибся. Я больше никуда тебя не отпущу.
– Но ты так долго был равнодушен. Так холодно выставил меня за дверь в пятницу.
– Но видишь – сейчас я тут. И делаю шаг первым. Потому что виноват. Я кое-что принёс тебе.
Достал из кармана сафьяновую коробочку и открыл. Я и Кэти смотрели на кольцо, которое хранила в себе мягкая ткань.
– Что это? Зачем? – подняла она на меня свои прекрасные глаза.
– Я делаю тебе еще раз предложение, Катя Старшова. По-настоящему. Выходи за меня. И прости меня, дурака. Я не разобрался в себе, но точно знаю, что без тебя мне хреново. По-настоящему.
Она растерянно смотрела на меня, потом мягко улыбнулась. Не может никак рискнуть довериться мне. Подорвал её к себе доверие, кретин…
Достал кольцо и натянул на её палец. На нём еще виднелся след от обручального, которое я надел ей в церкви.
– А то где кольцо? – сжал её пальцы в своих.
– Лежит в коробочке с украшениями. Мне было тяжело на него смотреть.
– Наденешь обратно?
Она помолчала немного, принимая решение.
– Надену.
Смелая и решительная девочка. Не знаю даже, имел бы я столько силы духа на её месте, чтобы принять того, кто ещё вчера от меня отказался…
Прижал её к себе, вдыхая запах волос, ставший для меня самым пьянящим на свете.
– Люблю тебя, Старшова. Представляешь?
– Нет, – тихо ответила она.
– А вот люблю.
– И я тебя люблю, Мэтт.
Снова залип на её глаза. И эту женщину я готов был потерять, как самый последний дебил? Ну уж нет.
– Хочешь еще раз свадьбу организуем?
