Вздохнула, достала телефон, когда второй охранник, оторвавшись от монитора, произнес:
— Руслан, посмотри в красной папке.
Парень медленно начал листать папку, а потом, протянул мне пластиковую карточку вместе с моим паспортом.
— Проходите, на двенадцатый этаж.
— Спасибо. — Ответила я, забирая документ вместе с пропуском.
Приложила его к турникету и прошла в коридор, вызывая лифт. И пока ждала и поднималась наверх, постоянно кутила в руках маленький пропуск, сомневаясь, в правильности своего выбора. Створки лифта, тихо разъехались, и я вышла в просторный коридор.
Пройдя по нему, увидела вывеску “Меридиан” толкнула стеклянную дверь и вошла и осмотрела помещение. В просторном холле, стояли большие кадки с зелеными цветами, кожаные кресла с журнальным столиком. Прошла дальше по коридору, и зашла в приемную, где за большим столом, сидела молодая девушка.
— Здравствуйте, — произнесла я.
— Добрый день, вы к кому? У вас назначено?
— Я к Кузнецову Кириллу, и нет, мне не назначено.
Она оторвала свой взгляд от монитора компьютера, внимательно посмотрела на меня, а потом продолжила:
— По какому вопросу?
— По личному.
Она с невозмутимым видом взяла планшет, поводила пальцами по нему, а потом, не поднимая глаз, произнесла:
— Я могу записать вас на следующей недели. Как ваша фамилия?
— На следующей неделе, будет уже поздно, — разочарованно произнесла я.
— Я ни чем не могу вам помочь, у нас прием посетителей строго по записи.
Не стала ничего отвечать, и уже собиралась уйти, как услышала за дверьми кабинета, ругались двое мужчин. Удивленно посмотрела на секретаря, а она, сморщив носик, тихо произнесла:
— Опять, ругаются.
Хотела ответить девушке, но не успела, дверь резко отворилась и из кабинета вышел, разъяренный Кирилл. Он, наткнувшись на меня, удивленно посмотрел, а потом шагнул и притянул в свои объятия.
— Какой приятный сюрприз, — тихо произнес парень, щекоча мою шею своим дыханием.
— Кирилл, я не закончил! — пробасил мужчина, выйдя в приемную.
— Зато, я закончил, — повернувшись, ответил парень.
— Станислава, добрый день, очень рад вас видеть. — произнес отец Кирилла.
— Здравствуйте, — пропищала я, стиснутая мужскими руками.
— Стась, пойдем, пообедаем, — произнес Кир, утягивая меня из приемной.
Мы вышли из приемной, по пути зашли в его кабинет, Кир захватил свое пальто и снова потащил меня за руку на выход. Уверенно вызвал лифт, и наклонился ко мне, чтобы сорвать мимолетный поцелуй с моих губ.
На лифте мы спускались, молча, и уже выходя из здания, Кирилл обеспокоенно спросил:
— Стась, что — нибудь случилось?
— Нет, просто захотелось тебя увидеть, — сиплым от волнения голосом ответила я.
На крыльце он остановился, развернул меня лицом к себе, и серьезным тоном, глядя в глаза, сказал:
— Стась, никогда не ври мне. Ненавижу ложь и обман. Чтобы не случилось, говори сразу, я все равно узнаю, но лучше, я узнаю это от тебя.
Нервно сглотнула, внутри все похолодело, в горле образовался противный комок, который мешал вымолвить хоть слово. Кирилл, снова обнял меня, поцеловал в макушку, а потом, повел к своему автомобилю. Он щелкнул брелком, открыл мне дверь, и пока я пристегивала ремень, запрыгнул за руль и завел мотор, прогревая машину.
— Куда хочешь, поехать? — тихо спросил парень.
— Не знаю, а ты? — ответила я.
— Куда — нибудь, в тихое местечко.
Кир, уверенно вырулил со стоянки, и влился в общий отток машин, барабаня пальцами по рулю.
— Тебе когда к врачу? — останавливаясь на светофоре, спросил парень.
— Завтра, что так не терпеться? — улыбнувшись, ответила я.
Он взял мою руку, поднес ее к губам, и поцеловал тыльную стону ладони.
— Ты, знаешь, хочу чувствовать тебя до конца. Мне, конечно, все равно. Я хоть сейчас готов к появлению ребенка, но ты же хочешь доучиться?
Смутившись, отвернулась к окну, вспомнив, свой другой прием у врача.
“ После ухода следователя, ошарашено смотрела в потолок. Никак нее могла поверить, что вот просто можно уничтожить человека. А самое главное, не могла понять за что, так со мной поступил Игорь, человек, которого любила. Дверь, тихонько отворилась, и в палату вошла мама, не выдержав ее сочувственного взгляда, снова зарыдала, спрятав свое лицо в подушку. Мне было стыдно, очень стыдно. Она присела на край кровати, погладила по голове, как в детстве, и ласково произнесла:
— Девочка, моя не плачь, все у нас будет хорошо.
— Да ничего не будет, мам! Понимаешь, он всю вину хочет свалить на меня! — сквозь всхлипы говорила я, — Как так можно, мама!
— Девочка моя, ты очень еще молода и неопытна, в этой жизни, все можно, особенно когда у тебя есть деньги и власть.
— Как мне теперь жить?
— Ничего доченька, все наладиться, вот увидишь.
Посмотрев на нее, мама, моя милая мама, самый близкий и родной человек. Сейчас, у нее, так же как и у меня, на лице мелькала вымученная улыбка, и любимые красные от слез глаза, умело маскировала косметика. Она осторожно взяла меня за руку и осторожно продолжила:
— Ты что — нибудь помнишь, из того вечера?
— Нет мам, практически ничего. А что?
— Доченька, ты только не волнуйся, — начала мама, — давай вместе с тобой сходим к гинекологу?
— Зачем?
— Ох, милая. Пусть тебя доктор осмотрит.
— Мам, мне легче от этого не станет.
— Стась, сходить надо. Переступить через страх и стыд, но надо. Подумай о возможных последствиях. Не думаю, что находясь под кайфом, они вспомнили про презервативы.
Я побледнела, конечно, умом я понимала, что ребенок не виноват в случившимся. Но готова ли я, спокойно выносить и родить, а потом воспитывать его?
