— Да.
Он выглядит слегка разочарованным.
— Хорошо, — говорит он. — Тогда сделай одолжение. У тебя на окне есть щеколда?
— Ага.
— Тогда запрись, хорошо?
Я ухмыляюсь.
— Зачем? Тебе нельзя доверять?
— Нельзя. Но сейчас я беспокоюсь не о себе. Просто сделай это. Сейчас же, хорошо? — Его взволнованный голос слегка пугает меня.
— А в чем дело?
— Ни в чем. Просто сделай это. Пожалуйста, — почти рявкает он.
— Если только скажешь, что происходит.
— Ох, ради всего грешного… — раздраженно бурчит он, затем сердито смотрит на меня, — Фрэнни, пожалуйста.
Я тоже злобно смотрю на него.
— Проехали, — говорю я и захлопываю окно.
Он с минуту стоит внизу, глядя на меня, пока я не понимаю, что он ждет, когда я закрою окно на щеколду. Нехотя я все же делаю это, и Люк садится в «мустанг». Сдает назад и отъезжает от дома, а я наблюдаю, как фары скрываются за деревьями. Надо же, испортил наш чудесный вечер, превратившись в полного придурка!
Но перед тем как задернуть штору, я всматриваюсь в темноту, глядя на дерево рядом с моим окном.
Дыхание перехватывает, я отпрыгиваю от окна. Пытаюсь убедить себя, что пара красных глаз среди ветвей принадлежит кошке.
Через секунду открывается дверь, и Кейт просовывает голову в комнату.
— Ты в порядке?
— Ага, — Но дрожь в голосе выдает меня с головой.
— Что случилось?
— Когда?
— Сейчас. Ты кричала.
— Правда? — спрашиваю я, с содроганием вспоминая эти висящие в воздухе глаза.
Она проходит в комнату и закрывает за собой дверь.
— Правда. Так ты в порядке?
— Да, прости. Что-то испугало меня.
— Ну ладно. — Она поворачивается к двери.
— Подожди! — кричу я, бросая взгляд на окно.
У меня до сих пор мурашки по коже, и я не хочу, чтобы сестра уходила прямо сейчас.
— Что? — спрашивает она, оборачиваясь.
Мне внезапно становится неловко.
— Так… как дела?
Кейт недоуменно пялится на меня.
— Ты уверена, что в порядке? Ты, кажется, не в своем уме.
— Все отлично. Просто я подумала… почему бы нам… ну… не поболтать.
Она закатывает глаза и тянется к двери, но внезапно я понимаю, о чем именно хочу спросить ее.
— Кейт…
Она даже не оборачивается, берясь за дверную ручку.
— Что?
— Когда вы с Чейзом… ну, ты знаешь. В первый раз…
Она раздраженно поворачивается ко мне.
— Что еще, Фрэнни?
— Занимались сексом… когда вы в первый раз занимались сексом. Как ты поняла, что готова?
Ее лицо смягчается, и она мечтательно смотрит на меня.
— Ты просто знаешь об этом, — Но затем она хмурится, — Фрэнни, не позволяй никому заставлять тебя. Если что-то внутри шепчет тебе «нет», значит, нет.
Ну а что, если все внутри меня кричит «да»? Я думаю о Люке. Хоть я и зла на него, но внизу живота появляется приятный трепет.
— Спасибо, Кейт.
Поворачиваясь к двери, она по-прежнему выглядит обеспокоенной. Закрывает ее за собой, а я долгое время стою, глядя из окна. Наконец достаю журнал Мэтта, забираюсь на кровать, стараясь собраться с мыслями, и начинаю писать.
«Итак, Мэтт… внутри меня происходит нечто, чему я даже не могу дать названия. Извини, но меня это очень пугает. Я теряю над собой контроль».
Слепо смотрю на стену, внутри все переворачивается.
«Люк… словно наркотик. Я не могу насытиться им. И если именно таков по ощущениям наркотик, то понимаю, почему к нему так легко пристраститься».
От страха сердце сжимается в комок. Я поднимаю голову от журнала и потираю глаза, стараясь прогнать лицо Люка из мыслей.
«Я не хочу нуждаться в ком-то подобным образом. Я не позволю себе пристраститься к Люку».
Закрываю дневник Мэтта и сижу, прислонившись к стене, пока в моей голове все не проясняется — до кристальной четкости. Я могу желать Люка физически, не нуждаясь в нем. Это называется вожделение. Эмоциональная зависимость не обязательна. А ведь моя реакция как раз лишь физическая. Я просто уверена.
Гейб же, напротив…
Когда мои мысли сосредотачиваются на нем, то трепет внизу живота перерастает в ноющую боль в груди. Мне начинает казаться, что мои чувства к нему глубже, чем просто вожделение, и опаснее.
Я ошибалась до этого. Люк гораздо более безопасный выбор. Я знаю, что получу, и это никогда не перерастет во что-то, что я не смогу контролировать.
ЛЮК
Белиас. Это плохо. Зачем Бехериту посылать Белиаса? Зачем ему вообще посылать кого-то? Уже четыре тысячи лет меня никто не проверял. Но без сомнения, рядом с окном Фрэнни был он.
Я медленно веду машину, глядя, не следит ли он за мной. Но он не следит, а значит, все даже хуже, чем плохо. Белиас не просто проверяет меня. Он пришел за Фрэнни. Подавив панику, я разворачиваю машину и несколько домов медленно тащусь, оценивая ситуацию.
Белиас — один из Собирателей. Зачем Бехериту посылать кого-то из Собирателей? Фрэнни ведь нужно лишь отметить. Если только все не изменилось. А если ее отметит Белиас, ее душа будет связана с ним. Фрэнни станет принадлежать ему. Во мне вспыхивают первобытные чувства — нечто глубокое и собственническое. Белиас не получит ее. Она моя. Внезапно я начинаю радоваться тому, что мистер Кавано в тесной связи со Всевышним. Если уж я, демон первого уровня, не могу переместиться в ее дом, то и Белиас не сможет.
Я выхожу из машины и перехожу на другую сторону улицы. Как же поступить? Он не последует со мной только потому, что я попрошу. Я крадусь к дереву, пригнувшись за стволом, и мысленно зову его. «Белиас!» Знаю, он слышит меня, так же как и я слышу его. Между нами существует демоническая физическая связь, нравится мне это или нет.
В листве слышится еле различимое шуршание, как если бы по ветке пробежала белка, и вот Белиас уже стоит рядом со мной. Черные растрепанные волосы отчасти скрывают красные огоньки глаз, все равно распространяющие свет в радиусе двух футов. Острые скулы отбрасывают тени на лицо. Белиас скалится, глядя на меня.
— Люцифер. Давно не виделись.
— О чем ты? Я видел тебя несколько недель назад.
— Да, и босс говорит, что ты затягиваешь дело. Так он сказал, слово в слово.
— Прошло всего лишь две недели. Не знал, что есть ограничение по времени, — лукавлю я.
