И все в паху вспомнило. Как гуляли ее пухлые мягкие губы по стволу. А она тогда на члене Алика скакала. И вроде по всем уликам и тому что я знаю о ней — она реально шлюха. В двух тройничках поучавствовала, с новым мужиком в клубах расхаживает. А смотрел я на нее и залипал. Девочка девочка. Чистая и дерзкая, игривая кошечка. Захотелось ее срочно себе забрать. Насовсем. Чтоб больше не смела ни с кем ходить-мутить, отношения заводить.
Пока пялился на Дану, Алик ее тоже заметил. И наплевав и на сестер моделей, и на нового ухажера Даны, и на меня, ринулся за ней вниз. Я его успел догнать аж на улице. Потому что Дана тоже пошла с амбалом своим на улицу.
Мы только с Аликом вышли, как друзья борцы нарисовались на горизонте. Здороваться начали, притормаживать нас. А я все смотрел, как девочка моя красивая, словно вылитая статуэтка из горького шоколада. И волосы и глаза, все шоколадное. И терпко вкусная она вся. Я помню. Пока мы с Аликом зависли, разглядывая малышку, ее ебарь подошел к ней. И на наших ошарашенных глазах, засосал ее своим мерзким ртом.
Мы и охерели вдвоем.
А она, сука, довольная, что кент ее нас попустил, уехала прочь, не оглядываясь.
Вот какого спрашивается, судьба так издевается? Зачем послала мне эту девку ведьминскую снова?!
Глава 29
Дана.
Месяц спустя.
Главный офис охранного агенства Витязь находился в одном квартале от моего дома. Управляла крепкими альфачами гром баба Галина Ивановна Мороз. Когда я ушла от Алика и переехала обратно к дедуле, именно она принимала меня на работу диспетчером.
Основное требование, которое мне выставила эта суровая женщина под сто килограм чистого веса, было в том, чтоб я не строила глазки альфачам. Она сразу приказала удалить фото и видео из интернета. Все свои страницы Вконтакте и инстаграме, чтоб мужики не дрочили на меня в туалетах. При чем она именно так грубо и сказала. Потому что держать в узде шесть смен здоровых бугаев не легкий труд. Еще и учитывая мою смазливую внешность и огромные кошачьи глаза.
Я уверила начальницу, что меня интересует только зарплата. Объяснила, что нахожусь в стадии развода с мужем. А потому ближайшие десять лет, после его предательства, мужчины меня не интересуют.
Наверное, моя клокочащая злоба на весь белый свет в котором сильные пользуют слабых, убедила ее окончательно, что я не подведу. Не пойду скакать по койкам голодных альфачей.
Первые недели работы были для меня испытанием. Здоровые бугаи, как котики в витрине, выстраивались ко мне длинной цепочкой. Задаривали подарками — шоколадками, жвачками, коробочками с Рафаэлло. Те что поизобритательнее и побогаче, приносили украшения и духи. Я все эти скарбы относила Галине Ивановне. И потом эта баба рычала на планерке на кобелей нечеловеческим голосом. Ее муж генерал-майор в отставке, крышевал ее бизнес и защищал ее толстую слоновью шкуру от праведной расправы обиженных альфачей. Поэтому наемники сносили все ее выпады и маты со стойкостью оловянных солдатиков. Только потом, отсиживаясь до пересменки в своем крыле, такой большой комнате с двухъярусными кроватями, они очень тихо матюкали эту стерву. И говорили, что им, пипец, как не повезло с начальницей.
Главный над сменами Сергей Данилович Сомольский, был самым противным и навящевым из всех. Ему было глубоко за сорок, и он считал себя неотразимым супергероем боевиков. Такой молодящийся качок. Брутал, уверенный, что все киски района по нему плачут влажными слезами.
Я его на дух не переносила. Потому что этот кобель очень часто позволял себе прижать меня в коридоре. Он даже несколько раз слюнявил мой висок, когда задыхался от желания трахнуть меня возле душевых.
Я пожаловалась Галине Ивановне, и она снова вступилась за меня. Круто поговорила с Сомольским. Объяснила, что если он будет распускать руки, то она быстро найдет ему замену.
С тех пор он больше не подходил ко мне. Но все время смотрел таким мерзко липким взглядом, будто мысленно провернул со мной извращения, покруче тех, что я пережила в прошлом.
— Дана, ты чего такая кислая? — спросила Полина, второй диспетчер на смене. Крупная девушка из глубинки. Она втайне встречалась с Сашкой Коробчинским, одним из альфачей. Все боялась, чтоб никто не прознал про их шалости, то в подсобке, то в душевой.
Я подняла на нее взор, затуманенный слезами
— Да вот. Получила документы на развод, — упадническим голосом проговорила я и подняла распечатанное заказное письмо, что забрала утром с почты, когда шла на работу.
— Я думала, что ты будешь рада. Сама же своего Алика отвадила. Приказала не ходить сюда, — рассеянно пожала плечами Полина.
Действительно, Алик первые недели приходил и на работу и караулил меня под домом. Выпрашивал прощение. Умолял забрать заявление на расторжение брака. Клялся, что любит меня больше жизни. И никогда больше ничего подобного не сделает.
Но я была непреклонна.
Все эти дни жила с единой целью — разорвать все, что меня связывало с мужем — предателем и насильником.
А в тот момент, когда я получила письмо и поняла, что теперь официально разведена и свободна, во мне словно что то треснуло. Уверенность раскрошилась, и мне стало больно. За этот месяц я ни разу не плакала. Даже когда Юльке пересказывала все, что придумали Боря с Аликом. Даже тогда во мне клокотала лишь злоба.
А сейчас, сидя на работе и глядя на наши фамилии, напечатанные ровными буквами на бумаге, я вдруг ощутила острую потребность выплакаться.
— Слушай, а давай отметим твой развод, чтоб ты не кисла. Не загонялась, — предложила Полина.
Я устало вздохнула. Ничего не хотелось. Вот совсем.
— Сходим вечером с парнями с работы в клуб, потусим, — настаивала подруга.
— Нет. Я пас, — четко ответила я и спрятала тяжелые бумажки в ящик стола.
Раздался звонок. Я быстро среагировала на вызов и перенаправила выездной группе альфачей.
— Чего ты не хочешь? Саша возьмет с собой Игоря или Жору. Они нормальные парни, и ты им нравишься. Они постоянно за тебя выспрашивают, — Полина не отставала. А я была не в силах спорить. Просто вздыхала со свистом. Пыталась делать занятой вид.
В теченни всего дня до конца смены, Полина отымела мой мозг. Идея, котороя зародилась утром, как ненавящевое предложение, обрастала ее уверенностью меня доконать. И чем ближе подходило время к темноте, тем сильнее она меня уговаривала. Расписывала в красках, как было бы хорошо, если б я, как ее подруга, влилась в их компанию. Ей было неуютно видеть рядом с собой и Сашкой голодных мужиков, которые с каждой тусовки выбирали себе новых девушек. А я для нее хорошо знакома и постоянна.
Затем, Полина придумала, что если я не хочу веселиться, то можем пойти вдвоем и напиться в хлам. Предложила, чтоб я поплакала на ее плече алкогольными слезами. Обещала, что на завтра я стану, как огурчик. Зеленая и в пупырышках.
