Римлянин перечитал написанное. Хмыкнул на моменте про «подготовительный этап», вспомнив, как мучительно Лиздейка с Довидасом набирали людей на «товарищеские матчи». Кишкис на следующий день после матча с дублерами улетел в Англию, заявив, что раз ему придётся брать отгулы в начале июля, то в июне манкировать работой он уже никак не может. Уехал, пообещав расчистить планы на июль и, чем чёрт не шутит – август, Пранас Лубинас, с лица которого после матча не сходила чуть грустная, мечтательная улыбка. Сам Римлянин, не привыкший перестраховываться понапрасну, уволился из «Минориты» сразу после официального представления команды прессе и со всем энтузиазмом стал вживаться в роль летописца сборной. Помимо вынужденных теперь работать с ним официальных медиа, обновил свои старые блоги и даже на всякий случай завёл канал на Ютубе. Правда, что с ним делать пока не придумал. Потерявший работника склад не собирался снижать обороты – и большую часть тренировок, а так же матч с Финляндией пришлось пропустить Кокусайтису. Старательно завершал свои профессиональные дела Потёмкинас, чтобы спокойно отыграть в Венесуэле – и, как следствие, тоже пренебрегал тренировками. Зато, когда появлялся, демонстрировал непременную доброжелательность ко всем. В способности подмечать детали игрового поведения остальных и анализировать подобную информацию не уступал Толстому. Никто не удивился, когда после последнего матча в Литве – матча с Эстонией, на прошедшем в раздевалке повторном голосовании капитаном команды был избран именно Кость.
Эстонию они в том матче обыграли 78:73 – и это была единственная победа в трёх подготовительных играх. Финляндии команда Толстого уступила на два очка – 69:71, а с Уругваем и вовсе сыграли 65:80. Правда, на этот матч удалось собрать только семерых игроков: играли Потёмкинас, Андрюкенас, сам Римлянин, и вся четверка «Дворняг». «Дворняги» вообще в подготовительный этап оказались самыми дисциплинированными: появлялись на всех тренировках, выполняли все указания Довидаса. При этом вне тренировок и игр с остальными членами сборной изредка встречался только Демон – Балтушайтис, Микщис и Огнев-младший неизменно появлялись за пятнадцать минут до назначенного времени и, отработав, исчезали. Временами создавалось ощущение, что эта троица – не друзья-спортсмены, а пара надзирателей с заключённым.
Результаты «подготовительного этапа», хоть и и не были бесспорно блестящими, всё-таки в какой-то степени удовлетворили и федерацию баскетбола, и Олимпийский комитет, и прессу. Не удовлетворили они, как оказалось, только иностранных наблюдателей. Россия, с которой изначально планировали товарищескую игру на перевалочной базе в Хьюстоне перед самым венесуэльским турниром, после оглашения состава литовской сборной отказалась от совместных игр и любого сотрудничества – и так и не изменила своего решения. В электронной переписке и телефонных звонках звучали такие формулировки, как «шуты гороховые», «что за маразм» и «не хотим быть с этим связанными». В подготавливаемых Римлянином пресс-релизах всё это превращалось во всевозможные «технические несостыковки».
С явным неудовольствием отнеслись к выставленной Литвой команде и в Международном Олимпийском Комитете. Тут, однако, спасла поддержка президента Литовской Федерации Баскетбола. Его авторитета хватило, чтобы чиновники МОК, пусть и продолжая воротить носы, не стали ставить дополнительные палки в колеса. А «палок» хватало. После отказа от сотрудничества Российской Баскетбольной Федерации приходилось заново планировать всю поездку. Вместо тренировочного лагеря в Хьюстоне и совместного частного пятичасового рейса на две сборные оттуда в Каракас, сборной Литвы пришлось лететь в Венесуэлу сразу. Двухчасовой перелет из Вильнюса во Франкфурт-на-Майне, и уже оттуда – выкупленный тринадцатичасовой регулярный рейс. Оставались вопросы по поводу размещения команды и условий для тренировок – но эти проблемы были общими для всех гостевых команд. Уровень организации принимающей стороны настораживал.
Артур сохранил документ и закрыл ноутбук. Рядом с ним, с наушниками-капельниками в ушах сидел, уткнувшись в планшет, Саулюс. До посадки оставалось около десяти часов.
Через проход сидели Кишкис и Уж. Положив между собой блокнот Ужа, друзья азартно играли в «точки».
– Глупо надеяться, что жизнь без интеллектуальных вызовов может способствовать развитию интеллекта, – Уж соединил свои точки, окружив большую группу точек Андрея. – Будешь считать?
Заяц мельком взглянул на лист:
– Можно подумать, я у тебя раньше чаще выигрывал.… Зато я физически в лучшей форме!
Жильвинас фыркнул:
– Прости, но это спорно. Скажи, дорогой, почему ты так часто спину потираешь? От хорошей физической формы?
– Жизнь – борьба! – Андрей перевернул страничку и поставил первую точку. – Вот, проверяю, когда мои горбы прорежутся.
– А Неринга? – шутка ускользнула от Жильвинаса, но он, привычно пропуская непонятные или неудачные шутки оппонента, продолжал наступление. – Тоже в замечательной физической форме и не желает лучшей доли ни сейчас, ни в будущем?
Заяц вздохнул.
– Фамилию она желает благозвучную и удобную, чтобы на языке не застревала и чтобы всякий раз, когда мы с ней в отпуск полетим, не нужно было объяснять почему у нас фамилии разные. Жить в цивилизованном правовом обществе с работающими социальными программами и доступной пониманию обывателя бюрократической системой – это лучшая доля, поверь мне. Кстати, любой англик ржал в голос, если бы услышал про «правовое общество» и «социальные программы». А если бы узнал, с чем я сравниваю… – Андрей махнул рукой. – Ты будешь играть или нет?
– Скучно, когда победа предопределена… – Жильвинас развернулся к Артуру. – А как Юргита? Рада за тебя? Болеть не прилетит?
– Скорее уж «следить», – Римлянин хмыкнул. – Не прилетит, некогда, но заявила, что все записи просмотрит и на «зуме» изучит мои руки-ноги на предмет следов преступления… Вы, кстати, знали, что Венесуэла в мире красоты, чуть ли не то же самое, что Штаты – в баскетболе? Практически официальный поставщик всевозможных «мисс»…
– А еще у них уровень преступности один из самых высоких, – повернулся к «Королям» Микщис. «Дворняги» коротали время за игрой в «тысячу», Макс в текущей раздаче скучал «на прикупе». – Особенно среди подростков. Я ролик на «Ютубе» смотрел, так там двенадцатилетние со стволами в руках серьезные варки крутят.… И такое там – норма!
– Вот бы тебе там родиться, да Демон? – буркнул как бы себе под нос Шмель. Дима поднял глаза от карт.
– Что ты сказал? – братья, насколько можно было судить по общим собраниям, предельно мало общались во время подготовительного этапа, но вопреки этому напряжение между ними только увеличивалось, становясь заметным всем. Или, возможно, именно из-за этого. Римлянин не знал всей подноготной братьев и судить не брался. Наблюдал. Ждал, когда прорвёт.
– Что слышал! – Миша ответил на взгляд. – Что, скажешь, стволы, отжимы, наезды и варки – это не твоя идея об идеальном детстве?
– Это на тебя ломка так действует? – Демон презрительно скривился. – Или ты просто так поплакаться решил о том, что в мягкой кроватке недоспал и в музыкальную школу не доходил? Так кому-нибудь другому плачь, мне тебя не жалко.
