Вечером я застала Саню, когда она с досадой на лице листала учебник изящных манер. Лампа очерчивала светлый круг на столе, загадочные тени плясали по комнате. Я зажгла вторую лампу, провела рукой по чуть шершавой деревянной столешнице и присела на краешек стула.
Руки сами собой легли на колени в нейтральном жесте. Леди не положено сидеть, развалившись на стуле или в кресле, а к кровати вообще запрещено приближаться, кроме как для сна. Строгие были у меня учителя.
– Саня? Всё хорошо? – моя соседка едва не плакала, беззвучно шевеля губами над учебником.
– Всё плохо! – Саня с досадой захлопнула книгу. – Ты не представляешь, как мне сложно даются все эти великосветские премудрости. Это ведь не языки, где всё просто и понятно. Как вообще можно жить по этим правилам? Пряча любые мысли за улыбкой, сдерживая желание пройтись по траве босиком в разгар дня. Как можно сидеть с идеально прямой спиной и вежливым выражением лица, даже когда от усталости или боли хочется упасть и завыть! Я не понимаю, почему для мяса и котлет разные приборы, зачем отдельная вилка для рыбы, и к чему на столе столько тарелок на одну персону! – взвыла подруга. Вот оно что!
– А тебя этому не учили дома? – я склонила голову на бок. Если бы не уроки, вбитые с детства, подошла бы сейчас и обняла подругу с утешениями! Но не могу.
– Ты же видела мою семью. У нас за столом по-простому, – вздохнула Саня, окидывая грустным взглядом конспект с описанием сервировки стола к званому ужину.
– А в институте как проходили уроки? – я нахмурилась, когда Саня хмыкнула и махнула рукой.
– Ты помнишь нашего прошлого преподавателя изящных манер и культур иных народов? Как, по-твоему, многому он нас научил? – подруга вздохнула. – На зачёт к нему надо было надеть платье с вырезом побольше да накраситься. Самые отчаянные ученицы, садясь сдавать ему билет, приподнимали край юбки, чтобы было видно туфельки и чулок. За это полагалось «отлично». Тем, кто поскромнее, ставили четыре. Остальным – тройки из жалости. Вот как-то так.
– И что, никто не рассказал леди Амалии? – я была в ужасе. Вот поэтому в Первой Женской Академии и не было преподавателей-мужчин! Хотя не все они такие. Профессор Джозеф, к примеру.
– Этот франт всегда выкручивался. У него высокопоставленные покровители, а за руку его никто не ловил. Просто счастье, что он тогда додумался устроить скандал под окнами кабинета леди ректора, и мы от него, наконец, избавились.
«А ещё счастье, что мой покровитель стоит выше, чем его», – дополнила про себя Санину мысль, и предложила:
– Я могу помочь тебе подготовиться. В меня эти премудрости вбивали в детства. Поверь, если разобраться, ничего сложного там нет.
Подруга вздохнула.
– Не стоит. У тебя самой уроков много, ещё и к субботнему балу надо готовиться. Я как-нибудь справлюсь.
– Ты права, дел много. Но если ты поможешь мне, останется время позаниматься этикетом, – я улыбнулась.
– Ну, давай попробуем, – неуверенно потянула Саня. – Чем тебе помочь?
– Я не успеваю пришить кружево к платью для субботы. Вдвоем будет быстрее, так ведь?
– Определенно! Могла бы и не просить, я бы всё равно помогла, – улыбнулась Саня. Взвилась со стула, принялась хлопотать, раскладывая моё платье на кровати и доставая швейный набор. Всего несколько иголок разной длины и пара мотков ниток.
– Знаю. Но тогда бы ты отказалась принять от меня помощь. А сейчас мы быстренько приметаем кружево по подолу, а потом сбегаем в кухню.
– Зачем? – озадачилась Саня, откусывая нитку от мотка. Я только покачала головой и аккуратно отрезала нить маленькими ножничками.
– Увидишь. Смотри, по длине вот этого отреза должно хватить…
Мы управились и вправду быстро. Приметать кружевную ленту по подолу, поясу и краю ворота так, чтобы продержалась один вечер, было не сложно. Саня решила одолжить у меня нитку бус и вплести её в волосы. С такой причёской другие украшения на ученическом балу будут излишни.
Я согласилась и, убрав готовое платье в шкаф, потянула подругу в коридор. По пути мы никого не встретили. Леди или занимались в общей музыкальной комнате, или сидели в своих комнатах.
На ходу накинув шубку, поведала Сане, как меня воспитывали в детстве. Та с ужасом слушала мои рассказы о гувернантках и уроках для благородных девиц.
– Кошмар какой! Неужели у тебя совсем не было детства?
– Смотря что под этим понимать. Да, меня не баловали, считая это дурным тоном, и родителей я обычно видела только по вечерам, когда нянечка приводила меня пожелать им спокойной ночи и получить вечерний поцелуй. Но потом, уже в комнате, няня рассказывала мне чудесные сказки. И иногда, тайком от всех, угощала меня сладким. Но больше всего я любила прогулки с братьями. Они по очереди сажали меня перед собой на лошадей, и мы уезжали кататься по владениям наших родителей. Поля, деревушки, лес с речкой, пыль просёлочных дорог. Вопреки всем нормам приличия, в такие дни я надевала брюки, пока была маленькой. Потом, когда подросла, пришлось ездить в платье и дамском седле. А затем и вовсе меня отдали учиться в Академию. Один брат женился на единственной дочери лорда Гарлета и уехал принимать дела её отца. Второй стал много времени проводить с отцом, постепенно вникая в политику и вопросы управления владениями. Он стал серьёзным и отстраненным, на шалости его больше не тянет. Как-то так. Я очень переживаю за младшую сестрёнку, мне перепадали радости и любовь от братьев, а кто позаботится о ней?
– Лира, не переживай. Я уверена, у твоей сестры всё в порядке. Она уже оправилась от простуды?
– Да, мне из дома писали, что она здорова. Учится ездить верхом, пока на смирном флегматичном пони. Но уже в дамском седле.
За такими разговорами мы добрались до кухни. Дверь была распахнута настежь, оттуда доносились голоса, тянуло жаром от печей, и приятный запах теста и выпечки манил зайти внутрь. Я остановилась на пороге и вежливо постучала по косяку.
– О, леди Лира! Пришли за молоком и ватрушками? Сейчас, одну минутку, только вымою руки, – засуетилась знакомая повариха. Остальные слуги вежливо поздоровались и продолжили заниматься своими делами.
– Спасибо, но я сегодня не за этим. Вы не могли бы накрыть один столик по третьей комбинации?
– К званому обеду, полный набор приборов? Решили повторить уроки?
– Вы правы. На практике всё запоминается лучше, – я улыбнулась и вышла в пустую и почти не освещённую столовую. Ужин закончился, всё прибрали и отмыли. Повара сейчас делают заготовки к завтрашнему дню, а после уйдут по домам. Я чуть взгрустнула. Очень скучаю по родным.
– Что ты задумала? – дёрнула меня за рукав Саня.
– Даже повариха уже поняла, а ты всё в сомнениях, – улыбнулась я. – Мы сейчас посидим за накрытым столом, ты расскажешь мне, что и для чего. А если где ошибешься, я тебя поправлю.
