Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Разумеется, когда дело доходит до психологической кастрации, между семьей и подчиненными видна существенная разница. Ограничение рождаемости может быть неотъемлемой частью внутрисемейной стратегии, но бездетные члены клана могут хотя бы радоваться реализации своих генов в племянниках и племянницах. В случае же подчиненных это делается лишь для удобства богатого работодателя.
Боже мой, разве не для этого мы держим слуг?
Давайте ненадолго обратимся к еще более жуткому аспекту подчиненного поведения. Однажды за ужином в ресторане в мексиканском городе Сьюдад-Хуарес бизнесмен рассказал мне об арабском монархе, личный Boing 747 которого был оборудован вращающейся вокруг собственной оси и постоянно ориентированной в сторону Мекки комнатой для молитвы. У монарха было слабое сердце, продолжал бизнесмен, поэтому верхний салон самолета переоборудовали в блок интенсивной сердечно-сосудистой терапии с самым современным оборудованием. (Я издавал соответствующие звуки, показывая, насколько впечатлен.) Бизнесмен терпеливо улыбался, пока не дошел до той части рассказа, которая поразила его самого: «На самолете также был живой донор». То есть донор сердца – бедный человек с типом тканей, совместимым с монаршим телом. В качестве вознаграждения он мог рассчитывать на некоторое время беззаботной жизни, а также надеяться на выполнение обещания обеспечить всем необходимым его семью в будущем.
Эта история, естественно, не оставляла меня в покое. Столь крайнее проявление идеи услужливого сердца заставило меня задуматься: не была ли настоящей наградой для донора священная привилегия стать единым целым с монархом? Мне удалось встретиться с летчиком, который побывал на этом самолете, когда навещал своего друга-пилота. Он подтвердил наличие молитвенной комнаты (в передней части самолета, непосредственно под кабиной) и блока интенсивной терапии, а также назвал имя монарха. Им оказался король Саудовской Аравии Халид. Но, увы, он не видел на борту человека с блаженной улыбкой на лице и пятном йода на груди. Как бы то ни было, Халид умер в 1982 году от сердечного приступа в своем дворце. Так что, быть может, эта была просто байка, любопытная версия старой еврейской шутки: если бы богачи могли нанимать людей, чтобы те умирали за них, бедняки могли бы жить неплохо.
Но бета-волк дерется насмерть за свою стаю, и солдаты-термиты без колебаний отдают жизнь, защищая короля или королеву своей колонии. Так что история с самолетом поставила меня перед вопросом: может ли наша готовность подчиниться богатым при определенных обстоятельствах превратиться в желание умереть за них? Эта мысль неприемлема для людей с демократическими идеалами, за исключением разве что телохранителей, которые, как солдаты-термиты, составляют отдельную касту. Но богачи, конечно, нередко нанимали людей, рисковавших жизнью вместо них. Молодые Дж. П. Морган и Джон Д. Рокфеллер нанимали заместителей, которые сражались вместо них в Гражданской войне, и так поступал едва ли не каждый, кто мог заплатить 300 долларов – примерно столько тогда составлял годовой заработок фабричного рабочего. Не удовлетворившись исполненным долгом, Рокфеллер однажды открыл сейф и вручил по десятидолларовой купюре каждому из тридцати рекрутов армии Союза, которые строевым шагом вошли в его кабинет. «Боже, да он, наверное, богат», – заметил один молодой солдат, современный аналог римского гладиатора, произносящего: «Обреченные на смерть приветствуют тебя». Через пять лет Рокфеллер стал еще богаче и, в отличие от многих солдат, продолжал дышать.
Система найма заместителей была еще более откровенно несправедливой на Юге. Печально известный закон о «двадцати неграх» автоматически освобождал от военной службы крупных плантаторов, имевших двадцать или более рабов. Менее крупные плантаторы нанимали заместителей, защищавших систему, из-за которой оставались в нищете и без гражданских прав, а также аристократов, которые и за людей их не считали. Недовольные солдаты жаловались на это в письмах домой, но продолжали воевать и умирать, а их семьи голодали и страдали ради того, «чтобы господа в большом доме могли танцевать вальс».
Во времена кризисов многие сильно расслоенные общества придерживались негласного правила: богачи должны жить, а бедняки – умирать. Отчасти это являлось естественным следствием большего доступа богатых к ресурсам. Однако исследователи Джеймс Бун и Карен Кесслер из Университета Нью-Мексико предположили, что бедные нередко чувствовали, что не имеют такого, как у богатых, «права на жизнь». Например, в 1929 году ураган повалил кокосовые пальмы и хлебные деревья, а также уничтожил посевы таро и других корнеплодов на крошечном острове Тикопия в Полинезии. Более двухсот миль отделяло населявших его 1281 человека от ближайшего более или менее крупного острова. Год они голодали, и каждую неделю умирало до трех человек.
Этнографы, посетившие остров вскоре после этого, докладывали: «Совершенно очевидно то, что вожди и их родственники умирали в последнюю очередь… Действительно, все, включая простых жителей, находили смерть вождей немыслимой». С высшими классами связывалась некая магия: «Семьи вождей владеют землей, и предполагается существование мистической связи между благополучием вождей и состоянием земли». Во время схожей катастрофы на Каролинских островах в 1775 году из-за тайфуна погибло сразу 900 человек и еще 80 умерли от голода в течение нескольких недель. Выжило только 20 человек, среди них наследный вождь и члены его семьи. Даже в якобы эгалитарном обществе индейцев хопи на юго-западе современных США все ресурсы во время засухи тратились на выживание высших кланов, что заставляло бедные семьи «мигрировать или голодать».
Данная тенденция (во время кризиса высшие классы выживают дольше всех, а бедняки умирают в первую очередь) может проявляться даже в сложных современных обществах. Сразу вспоминаются истории о том, как при гибели «Титаника» богатые люди благородно шли на верную смерть. Бенджамин Гуггенхейм отказался от спасательного жилета и умер во фраке (настояв, между прочим, чтобы то же самое сделал его молодой слуга). Миссис Исидор Штраус погибла, потому что отказалась сесть в спасательную шлюпку без своего мужа. Джон Джейкоб Астор усадил в лодку свою беременную восемнадцатилетнюю супругу, пообещав вскоре присоединиться к ней. Один из выживших вспоминает:
«Когда напряжение достигло апогея, я увидел, как офицер „Титаника“ застрелил двух пассажиров третьего класса, которые рвались к шлюпкам. Позже я узнала, что в общей сложности было убито двенадцать пассажиров третьего класса, причем шестеро были застрелены одним офицером. Пассажиры первого класса вели себя как герои».
Но когда Бун и Кесслер проанализировали списки спасшихся, оказалось, что выжило 33 % мужчин первого класса по сравнению с 16 % среди пассажиров третьего класса. В процентном соотношении мужчин из первого класса спаслось почти столько же, сколько и детей из третьего класса. В общей сложности выжило 62 % пассажиров первого класса и только 25 % – третьего. Быть может, это не покажется удивительным. В конце концов, богатые люди получили лучший доступ к жизненно важным ресурсам, в том числе шлюпкам, заплатив за каюты на верхних палубах. Но внимание исследователей привлек тот факт, что взрослые мужчины из второго класса, будучи ближе к шлюпкам, погибли в гораздо большем числе, нежели мужчины из третьего класса. Бун выдвигает гипотезу, что богатые выживали, поскольку могли смириться с позором и укрыться в своих поместьях, а бедные не видели смысла в смерти ради уважения, поскольку занимали слишком низкое с экономической точки зрения положение. А вот мужчины из среднего класса, будучи социально мобильными и привыкшими почтительно относиться к вышестоящим, отдавали свои места в шлюпках, считая это необходимым проявлением личного благородства. В результате их выжило лишь 8 %.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
