Потом, словно очнувшись, стал поднимать банки неловкими руками, чтобы уже хоть как–то заполнить давящую грузом паузу. Аля принялась делать тоже самое. Руки её заметно продолжали дрожать. Вдруг мы ненароком схватили один и тот же тюбик, и наши пальцы соприкоснулись. Мы оба так и замерли на месте, будто ушибленные током, глядя в глаза друг другу. Мы не могли насытиться этим моментом, пальцы никто не спешил убирать. Я чувствовал кусочек её тепла и кожи, и боялся прервать этот миг. Уже через секунду она придёт в себя и выгонит меня отсюда пинком под зад...
— Привет, — сглотнув, сказал ей.
Как школота, ей-Богу! Что со мной?! Это не я, а какой-то романтичный юный баран, который ни «бе» ни «ме»...
— Здравствуй, Рома, — ответило тихо она, спрятала глаза за ресницами и забрала баночку.
Жаль.
Моё имя, слетевшее с её губ, полоснуло по самому сердцу. Я даже не знал, насколько я люблю своё имя в её устах... Какой же я стал сентиментальный придурок, даже стыдно! Последний романтик нашего времени, блин...
— Значит, я правильно поняла, что это ты поспособствовал моему переводу именно сюда?
— Да. Как только я узнал, что тебе требуется медицинская помощь — сразу же отдал распоряжение привезти тебя в мой Центр. Здесь очень хорошие врачи, они сохранят нашего... — голос вдруг сорвался.
Не могу договорить...
Аля ничего не ответила, отвернулась от меня. Она присела на край кровати, бросив вещи, и стала смотреть на свои сцепленные пальцы. Руки её были очень напряжены — девочка волновалась.
— Откуда ты узнал, что со мной случилось? Да ещё так подробно. Аня? — сказала она и обернулась на меня.
— Да. Она приходила ко мне сегодня. И всё рассказала.
Я немного помолчал, не зная, как же подобраться к той теме, которую нам очень нужно обсудить, и уже решить — прощаем мы друг друга или нет. Сколько можно мучиться неопределённостью?
— Аля, я... слушал ваш с Аней диалог, в котором ты ей говорила о своём решении по поводу ребёнка.
Она подняла глаза. В них было удивление и смятение. Конечно, диалог всё же был довольно личным. Как будто кто-то прочитал твой личный дневник. Мне бы тоже было неприятно. Но Аня поступила, как подруга. Только так есть шанс нас помирить — показать мне то, что творится в голове и душе этой девочки, попавшей поневоле в клубок интриг. Ребёнка Бог не зря нам даёт именно теперь, когда мы оборвали отношения, чтобы без передышки болеть друг другом издалека... Это была та ниточка, которая нас, возможно, заставит позабыть гордость и вспомнить о любви...
— Если хочешь знать — я полностью со всем согласен. Ребёнка нужно сохранить. И ещё — я не откажусь от него. Хочу, чтобы ты признала меня отцом.
— Значит, ты поверил?.. Что я тебя не предавала. И даже не будешь спрашивать, чей он? — задала она самый главный вопрос.
— Да. Аня и этот диалог показали мне ситуацию с другой стороны, и очень точно расставили приоритеты в моей голове. Я верю тебе.
Я сократил расстояние, нарушив её зону комфорта, и она дёрнулась было от меня, но я, взяв её руки в свои, не дал ей отступить.
— Прости меня, пожалуйста, — горячо шептал ей. — Ревность застилала мне глаза, я вёл себя как полный идиот. Обидел тебя.
— Ты поверил. Поверил, в то, что я могла предать тебя. Я не виновата, что кто-то, кроме тебя, меня любит. Я его об этом не просила, и давно уже не отвечаю взаимностью. Потому что влюбилась в тебя. Это нож в спину, Рома.
Она говорила с такой горечью, что я снова ощутил на собственной шкуре всю боль пережитого в довесок с её болью. Я вздохнул, пытаясь говорить ровно:
— Я знаю. Но всё было так правдоподобно. Я тоже не виноват, что меня обманули. Если задаться целью — любого можно обвести вокруг пальца. Я не мог подумать, что брат на такое способен.
— Как и ты, — она всё же высводобила свои руки и отступила. — Вы стоите друг друга. Не ты ли его спровоцировал? Он просто ответил тебе в том же стиле. Око за око, знаешь ли.
— То есть... ты и про это знаешь? — поджав губы, спросил я, уже зная ответ.
Чёртов блондин — обложил меня по всем направлениям минами. Куда не сунусь — тут же взрыв.
— Твой брат меня любезно просветил на этот счёт, перед тем, как ... Сам знаешь, что...
Я опустил голову, чувствую себя полным подонком и ничтожеством. Когда я совершал эту сделку дьявола с братом, я и подумать не мог, куда меня всё это заведёт. Этот урод не собирался мне отдавать девчонку без боя. Недаром мне показалось, что больно легко и весело он от неё отказался. А он вынашивал план мести.
Сжал руки до боли. Я загнан в угол. Все уже побывали в этом углу — теперь моя очередь не видеть выхода. Девушка отвернулась к окну. Наверное, она начала плакать, и не хотела показывать мне своих слёз.
А я начал свою исповедь. Я должен ей сказать, и будь что будет!
31.Аля.
Стояла к нему спиной. Меня разрывали рыдания, но я давила их, и пыталась держать себя в руках — мне нужно беречь малыша. Но слушать его слишком больно! Я думала, всё немного утихло, но, увидев его, я снова слетела с катушек. Как мне хотелось сказать, что я прощаю, броситься ему на шею, умолять не уходить и никогда больше не отпускать меня. Но меня будто что-то держало. Гордость, глупость, обида, недоверие — я не знаю, что именно!
— Я всё понимаю, Аль, — говорил он тихо и с надрывом у меня за спиной. — Думаешь, мне было легко?
Я упорно молчала, и даже не повернула головы. Но он решил договорить, то что начал.
— Женька подпитывал заранее именно такое мнение, что у вас очень скоро всё возобновится.
Невольно дёрнула плечом при звуке имени блондина, разбившего нас.
— Я только теперь это ясно осознал. Я знал, что он вернулся. Он послал меня к чёрту с нашим договором. Отдал ключи и документы на квартиру и сказал, что заберёт тебя обратно. И что, увидев его, ты и не вспомнишь обо мне. А я очень ревновал тебя к нему всё время, что мы были вместе. Понимаешь, вот такой я ревнивый баран. И у меня есть причины не доверять женщинам. Однажды, меня очень больно предала моя невеста. Так же, как и ты. Ну то есть, я так это видел. Ты — вторая девушка, которую я хотел … Ладно, это не важно. Женька… он всё знал. И он подло использовал мою боль против меня. Он настроил меня заранее, чтобы увидев вас вместе в той квартире, я бы… увидел то, что он хотел показать, и повёлся.
Поверь, я очень переживал весь этот месяц. Ты сама видела, что я как психопат везде ездил за тобой, во вред своей работе даже. Я сменил машину, хотя сложно не догадаться, что за картеж за тобой гонялся. Между нами была не точка, а огромная запятая. Вся это недосказанность меня просто душила день за днём. Я расстался с тобой физически. Но не морально. В своей голове я продолжал быть с тобой, несмотря ни на что. Мне рвало в клочья душу это предательство — как я думал — но я словно одержимый продолжал думать о тебе. Не было и дня, чтобы я не вспомнил. Ты же видела, что я пытался тебе написать, позвонить... Но так и не решился. Да, я подло отнял у него тебя, вынудил отступить. Но это из любви, поверь... Со мной тебе лучше, признайся. Ты меня любишь. Вон, у нас даже ребёнок с тобой получился. Аля... Мы должны быть вместе. Мы должны всё забыть и попробовать заново. Я прошу прощения у тебя за всё... Давай попробуем ещё раз? Хотя бы ради того, кто сейчас живёт у тебя под сердцем. Если ты хоть на минуту, хоть на секунду меня любила — не отталкивай. Дай шанс всё исправить. Я искуплю каждую твою слезу, пролитую по моей вине. Я готов каждый день искупать вину.
