Николь положила свою руку на мое бедро. Ее рука, в отличие от руки Мари, была теплой, и она не дрожала – я восхитилась собранностью девушки. Я одновременно гордилась Николь и ненавидела ее – она прикасалась ко мне так, как это делал Артур, хоть я и не была ее рабыней. Я застонала от страха и раздирающего душу чувства унижения.
– Вы готовы, Эрика? – голос Николь дрогнул. Я поняла, что это произойдет прямо сейчас. – Я еще раз прошу вас не держать на меня зла. Не сердитесь, мисс Эрика. О, мне не хочется делать это с вами, но хозяин приказал… он…
– Боже, Николь! Давай больше не будем обсуждать то, что говорил Артур. Просто сделай то, что тебе велели и постараемся забыть обо всем! Забыть до завтра... О-о… – простонала я, – я умираю от стыда, – удобнее расположившись на коленях, я опустила голову. Тело дрожало – оно ждало первого шлепка. Шлепка, который мне нанесет девушка, а не… Он – мой сумасбродный жестокий Артур.
Глава 29. Сорок девять и один Мари сильнее сжала мои запястья, что причинило мне большие муки. О нет, я не испытывала физической боли, эта боль зарождалась в глубине моей души – и она была куда сильнее, чем можно себе представить. Я чувствовала себя потерянной, использованной, испачканной, о-о, казалось, что мне никогда не отмыться от этого позора, сколько бы я ни стояла под душем – мне хотелось тереть свое тело жесткой мочалкой, пока оно не станет пунцовым. Я не знала, как смогу пережить все это, выдержать, когда меня рвали на части моральные страдания и нехорошие предчувствия, что сегодня будет намного больнее, чем мне было с Артуром.
Лежать на коленях Мари и ожидать, пока она накажет меня – настоящая пытка. Я никогда не смогу привыкнуть к такому. Сколько бы раз меня ни наказывала Николь или Артур, я всегда буду испытывать липкий страх и безграничный стыд перед тем, как они «наградят» попку первым шлепком. Я старалась принять порку с достоинством, мысленно проклиная Артура – он должен отплатить за подобную выходку. Ох, не избежать ему хлесткого удара хвостиком. Николь ничего не спрашивала меня о моей особенности. Думаю, что ее предупредила Мари.
Чувство несправедливости подхлестывало меня, оно добавляло мне сил и терпения. Тогда я решила, что никто сегодня не услышит моей мольбы – я не буду просить пощады и плакать не буду. Все равно мои слезы ничего не изменят. Я решила быть стойкой и сильной, чтобы Артур удивился, насколько смелой я могу быть. Он обязательно спросит у Николь и Мари, как я перенесла наказание, а если Артур узнает, что я во время порки молчала, он зауважает меня либо же усомнится в стараниях девочек. Возможно, накажет их за то, что они были недостаточно со мной убедительны. И тогда придет моя очередь держать девушек за руки.
А пока я находилась в размышлениях, предвкушая, что смогу отплатить Николь и Мари той же монетой, Николь нанесла первый удар. Она шлепнула расческой по попке с такой силой, что мне пришлось плотно сжать губы, чтобы не закричать. Я сжала мышцы, чтобы было не так больно и прикрыла глаза, чтобы Мари не смогла увидеть, как я сейчас сержусь на нее. О, я пыталась отключиться от всего, концентрируясь только на шуме. Я слышала звуки порки и то, как девушки дышат. Меня это раздражало и одновременно подстегивало. Злость, интерес и стыд управляли мной. Очень скоро бороться с ощущениями стало невозможно.
Я снова отчетливо чувствовала обжигающие кожу удары, ощущала руки Мари на запястьях и то, что Николь придерживает меня за талию. Николь наносила удары нечасто, казалось, что она желает растянуть наказание. При этом я уловила ритм, которого она придерживалась – и могла сказать, когда будет следующий удар и куда он придется. Николь сосредотачивалась то на одной половинке, то на второй, шлепая каждую по два раза. Она «учила» меня с такой силой, как это делал Артур, я очень сильно удивилась – не думала, что Николь способна на подобное.
Вскоре я почувствовала, как боль волнами накатывает на мое тело. Она распространялась все дальше и дальше, несмотря на то, что Николь шлепала расческой только по попке. Боже мой, я знала, что не смогу долго сдерживаться. Мне было трудно лежать на коленях Николь. Я все сильнее впивалась в руки Мари. Я испытывала стыд за то, что не смогла принять наказание с достоинством – но как я не старалась успокоиться, у меня абсолютно ничего не выходило. Я чувствовала, как Николь шлепает меня по разным местам – опускается расческой чуть ниже спины и почти до самых ножек. Она била меня так, как бы это делал он – не задерживаясь на одном месте. Служанка копировала поведение хозяина, шлепала меня таким образом, каким он наказывал ее и Мари.
Шлепки сыпались один за другим, и я уже давно потеряла им счет. Попка покалывала и жгла, а я пыталась выстоять – сдерживалась изо всех сил, чтобы не кричать. Я только судорожно выдыхала воздух, плотно сжимая губы. Мое тело выплясывало на коленях Николь – бедра вздрагивали и ерзали на девичьих ногах каждый раз, когда грубая расческа «жалила» меня. Мне стало казаться, что Николь уже не остановится. Я даже усомнилась в том, что Артур требовал такого наказания. И тогда я неожиданно вспомнила, что Николь не сказала, как долго будет меня пороть. Она била все чаще и сильнее, и я уже не могла подстроиться под ритм. Мне показалось, что если я не спрошу о наказании, то Николь будет шлепать меня до тех пор, пока не наступит следующий день.
– О, Николь, пожалуйста… Николь, сколько мне еще терпеть это? Я прошу тебя… расскажи мне, сколько ударов осталось вынести. Когда это закончится, Николь? О, не молчи… – мне трудно было держать себя в руках. – Я же имею право знать. Артур всегда говорит об этом. Скажи, как долго продлится мучение? Я прошу тебя. К чему мне готовиться, Николь?
– К сожалению, мисс Эрика, я не могу сказать, когда это закончится... Хозяин велел шлепать вас до тех пор, пока ваша красивая попка не станет красной… очень-очень красной, – боже, я чувствовала, как зарделись мои щеки – я была возмущена и напугана ответом Николь, но мне было приятно, что она назвала мою попку красивой. – Мне очень жаль, Эрика, но я верю, что этот момент скоро придет, что вы сможете выдержать, – Николь говорила мягко и ласково, и я поняла, что она мне сочувствует, а не злорадствует, как я думала сначала. Чувствовала, что Николь гордится моей стойкостью. Она благодарна мне за это. – Не знаю, смогу ли я точно определить, когда нужно остановиться. Поэтому пусть лучше за наказанием следит Мари, – о нет, только не она! Вдруг она захочет меня наказать из-за прошлых обид?.. – Ей определять, когда мне завершить работу над вашим обучением, – я ждала, что ответит мне Мари.
– Нет, Эрика, нет. Еще очень рано, – я даже не сомневалась в том, что Мари ответит именно так. Она покрепче обхватила мои руки, чтобы я не попыталась высвободиться. Боже, как же мне было плохо в этот момент. Одно дело – надеяться на благоразумность Николь, и совсем другое – рассчитывать, что Мари уже созрела. Что она сможет забыть о моей оплошности и не прикажет Николь пороть молодую девушку до потери сознания. – Не надо переживать – я не сержусь на вас, Эрика. Я не буду вам мстить, – я не ожидала от Мари такой открытости и проницательности. – Мне жаль, что мы оказались в этой ситуации. Но я не позволю Николь нанести ни одного удара после того, как увижу, что пришло время закончить. Поверьте, я не вру вам. И Николь тоже говорит правду. Мы не желаем вам зла… и хозяин тоже. Мы просто выполняем его приказал. Мы уверены, что после такого наказания вы станете еще послушнее. Простите нас, пожалуйста, мисс…
