Фредерика медленно возвращалась на землю. В ушах как эхо звучало ее собственное имя, которое повторял Лоркан. Девушка открыла глаза. Первое, что она увидела, была трещина на потолке. Это вернуло ее к действительности. Она вынудила Лоркана сделать выбор между ней и картиной. Он предпочел ее. На этот раз. А что будет потом? Фредерика встала с кровати и надела длинное простое платье, закрывающее ее тело от шеи до ног. Тело, которое Лоркан целовал с такой любовью. Девушка задрожала, как будто в платье ей стало холодно. Она посмотрела на обнаженного Лоркана, лежавшего в ее постели. На нем не было элегантной одежды. Волосы взлохмачены, на коже поблескивают капельки пота. Одной рукой он прикрывал глаза, как будто был не в силах смотреть на мир.
Ей захотелось убить его. И любить его вечно.
– Сейчас вернусь, – тихо шепнула она и в ответ на его вопросительный взгляд добавила: – Я в ванную.
Фредерика вышла за дверь, спустилась на несколько ступенек и остановилась. Сердце билось так сильно, что, казалось, сейчас выскочит из груди, когда она повернулась и на цыпочках подкралась к двери, которую предусмотрительно оставила приоткрытой. Девушка уже знала, что ее ожидает: как только она выйдет за дверь, Лоркан встанет с постели, подойдет к картине и снимет с нее простыню. Фредерика глубоко вздохнула, готовясь собственными глазами убедиться в предательстве любимого человека. В его лжи, сладостной, прекрасной, сказочной лжи. Она заглянула в приоткрытую дверь и увидела, что картина стоит на своем месте и по-прежнему закрыта тканью. А Лоркан лежит, великолепный в своей наготе, на ее постели, прикрыв глаза рукой. Неужели он действительно любит ее?
Конечно, она не догадывалась, что Лоркану и не нужно было смотреть на картину сейчас. Он ее уже видел. Лоркан лежал, закрыв глаза, удовлетворенный, переполненный волнующими воспоминаниями о том, как они занимались любовью, и раздумывал, как же ему поступить дальше. И сколько бы он ни думал, ответ на этот вопрос был один.
Глава 17
Фредерика стояла в коридоре и наблюдала за Лорканом через приоткрытую дверь своей комнаты. Лоркан медленно поднялся с постели. Лучи солнца освещали его стройное обнаженное тело. Фредерика облизнула внезапно пересохшие губы. Каждое движение Лоркана было для нее прекрасно, ее сердце переполнила нежность. Лоркан стал собирать разбросанные по полу вещи и одеваться. Страстный любовник превращался в спокойного, выдержанного, умудренного жизненным опытом владельца галереи. В этом человеке каким-то чудесным образом соединялись в единое целое два разных существа. Но Фредерике сейчас было важно знать только одно: этот человек ее друг или враг?
Лоркан пригладил ладонями волосы. От этого теперь такого знакомого жеста сердце у нее дрогнуло. Лоркан подошел к окну, а не к картине. Фредерика заволновалась. Чего он ждет? Почему не заглатывает соблазнительную наживку? Фредерике казалось, что она стоит под дверью и подглядывает за Лорканом уже целую вечность, ну, не вечность, а очень долго. Когда же он подойдет к картине? Однако Лоркан продолжал стоять у окна, любуясь знаменитыми серебристыми березами и небом над Оксфордом. Он выглядел усталым.
Фредерика чувствовала глухие, тяжелые удары своего сердца. Что это должно значить? Почему он не смотрит на картину? Стоять под дверью дальше не имело смысла, поэтому Фредерика толкнула дверь, вошла в комнату и остановилась у порога. Не нужно спешить и раньше времени надеяться.
Лоркан обернулся на звук шагов и посмотрел на Фредерику. Его ореховые глаза внимательно оглядели ее с головы до ног, замечая каждую деталь. Великолепные спутавшиеся волосы. Просторное платье, скрывающее фигуру. Удивленный взгляд ее милых глаз. Лоркан вздохнул.
– Может быть, поедем ко мне и что-нибудь выпьем? – предложил он. – Я хотел бы показать тебе кое-что.
Оба старательно избегали разговора о том, что только что произошло между ними.
– Хорошо, я согласна, – тихо сказала Фредерика, которой не удалось придумать никакой отговорки.
Они закрыли дверь комнаты, оставив неубранной постель, и вышли на залитую ярким солнечным светом улицу. Картина, закрытая простыней, осталась на мольберте. Лоркан помог девушке сесть в машину и повел свой «Астон-Мартин» по Вудсток-роуд. Фредерика сидела так близко от Лоркана, что чувствовала тепло его тела. На ней не было ничего, кроме легкого платья и сандалий. Фредерика безмерно устала. Устали ее чувства, сердце, душа и ее тело. Но все-таки она испытывала удовлетворение.
Фредерика ощущала себя распутницей, сидя вот так, без нижнего белья, в шикарном автомобиле рядом с красивым мужчиной. Она чувствовала себя повзрослевшей и более раскрепощенной. Девушка грустно вздохнула и взглянула в окно на крупные желтые кисти золотого дождя, свисающие с садовых оград. На душе у нее было тяжело, собственное будущее казалось мрачным. Она любит человека, который, похоже, и сейчас строит планы, как бы отправить ее за решетку. То, что она не сделала ничего противозаконного, казалось, не имело для этого человека никакого значения. Лоркан, услышав тяжелый вздох, оглянулся и посмотрел на Фредерику. На ее лице было написано страдание.
– Фредерика, – сердито воскликнул он, – что, черт возьми, мы с тобой делаем?
Девушка засмеялась. Смех ее был слабый и безрадостный. Он отражал ее теперешнее состояние.
– Не знаю. Думала, может быть, ты знаешь.
Лоркан промолчал, делая поворот и подъезжая к белой вилле на Файв-Майл-драйв. Он открыл дверь, ведущую в большую пригожую, и пригласил Фредерику войти. На огромном бледно-зеленом ковре стояли кремовые кресла и диваны. Занавеси и подушки на диванах были одинакового холодного цвета мяты.
– Хочешь выпить? Вино? Или чай?
– Лучше чай, – тихо сказала Фредерика. «Только послушайте, как они разговаривают – два дружелюбно настроенных, вежливых, цивилизованных, незнакомых человека», – подумала она. Сейчас Фредерика не была настроена дружелюбно. Да и Лоркан совсем не был таким уж цивилизованным, когда занимался с ней любовью. «Но по крайней мере можно быть вежливыми друг с другом», – подумала Фредерика. Она подавила в себе желание громко расхохотаться.
Лоркан вернулся с полным подносом, на котором стояли чайник, чашки, сахарница и молочник, поставил все это на стол и налил чай в чашки. Он спросил, пьет ли она чай с сахаром или без. Ощущение нереальности происходящего росло. Когда Фредерике позвонил отец, у нее появилось такое чувство, будто из реального мира она шагнула в какой-то другой, нереальный. Теперь она чувствовала себя как в кошмарном сне, от которого не может очнуться.
Лоркан протянул Фредерике чашку и заметил, что его рука дрожит. Фредерика взяла чашку, ее рука тоже дрожала. Лоркан Грин откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул. Настало время поговорить открыто. Он не привык, чтобы его жизнью распоряжались другие. Он должен заставить ее признаться и отказаться от задуманного, потому что Фредерика должна быть с ним всегда, чего бы это ему ни стоило.
– Фредерика, – начал он.
И тут неожиданно зазвонил телефон.
