Книга В городе сегодня ветрено - Наталия Романова

  Вставать всё-таки пришлось. Утро начал с «дабл кофе» – рецепт, уходивший корнями ещё в Союз или время Перестройки. Игорь не интересовался, но именно с такой – лошадиной – дозы кофеина начинала свой день мать, будучи моложе, от неё и он перенял привычку. Никакой эспрессо не смог перебить вкус «дабл кофе». Холодный душ взбодрил окончательно. Игорь быстро глянул на часы, оставалось несколько минут до прихода няни Антонины Сергеевны.

  В комнате девочек тихо – спали. Он хотел сегодняшний день провести с ними, отвезти на занятия в Русский музей, потом пообедать в пиццерии, погулять, если позволит погода, просто поиграть с ними – и очередной раз не удавалось. Накануне Лина выразила решительный протест, надулась, отказалась от папиного участия в раскрашивании альбома с раскрасками.

  На занятия они отправятся с Антониной Сергеевной, с которой быстро нашли общий язык, а после семнадцати часов их перехватит мать. Куда они отправятся с бабушкой, Игорь спрашивать не стал, дабы не провоцировать лишние упрёки в свой адрес.

  Да, он критически мало уделяет внимания Лисе и Лине. Да, он погряз в бизнесе, и «деревяшки ему дороже детей». И, да, он-таки должен подумать о матери для них, «чтобы в их жизни была хоть какая-то стабильность». По мнению матери, естественно. Почему-то забылось, что сама она всё детство сына работала в полную силу, а в периоды кризисов в стране – в две-три лошадиные силы. Игорь вырос, не скатился, не пошёл по кривой дорожке, можно сказать, состоялся как личность. Минимум, как бизнесмен.

  Он бы с радостью «нашёл детям мать», вычеркнув навсегда из их жизни Алёну, но к детям прикладывался и он, собственной ненаглядной персоной. А он не желал никого видеть рядом с собой кроме Валерии Суздалевой. А какая из Леры мама?.. Девчонка совсем. Девчонка, в которую он влюбился, как сопливый пацан, и не собирался, а в первую очередь не хотел, ничего с этим делать.

  Детская была просторной. Кровати на «втором ярусе» в виде яхт, с парусами-балдахинами, сделанными на заказ на его производстве, как и остальная мебель. Встроенные шкафы-купе, функциональные стеллажи, рабочие столы. Потолок в виде неба с облаками, по ночам вспыхивающий тусклыми диодными «звёздами», был особенно любим девочками. Рабочая и огромная игровая зона, заваленная игрушками. Конструкторы, мебель, машины, целые замки для кукольных семейств, плюшевые игрушки, пазлы, резиновые пауки и пластиковые драконы, разборные динозавры, каучуковые мячи. Пластиковое оружие, в основном мечи, шпаги, секиры – сокровища Лины.

  Наверное, не стоило покупать столько игрушек детям, да и пора бы расселить их по разным комнатам, но… Не баловать малышек Игорь не мог, время от времени пытался быть строгим отцом, но эта роль была близка ему не сильнее, чем роль счастливого мужа Алёны.

  Поправил одеяло Лисе – та, как всегда, лежала на животе, подтянув ноги к животу, выпроставшись из-под одеяла, засунув голову под подушку. Как в принципе можно так спать? Похлопал по попе, Лиса завозилась, перевернулась на бок, откинула подушку и отчётливей засопела.

  Лина раскинула руки и ноги, одеяло отлетело в сторону, подушка сбилась, лишь неизменный вислоухий, изрядно потрёпанный заяц покорно лежал рядом с хозяйкой, кося немного поцарапанным пластиковым глазом. Поправил подушку, укрыл одеялом. Кожа малышки показалась горячей, потрогал лоб. Лина недовольно хныкнула. Пришлось принести градусник, измерить температуру, благо электронный термометр держать долго не надо, недовольство не успело вылиться в слёзы.

  Тридцать восемь. Не критичная температура для ребёнка, и не говорящая ровным счётом ни о чём. Диапазон возможных диагнозов бесконечен. Вечером дочка была здорова, веселилась, прыгала на батуте, носилась сломя голову по первому этажу – приходилось время от времени одёргивать, напоминать, что за стеной и этажом ниже соседи, надо уважать покой людей, стараться вести себя тише. А с утра пораньше сомнительный сюрприз – тридцать восемь.

  Игорь спустился вниз, не задумываясь, позвонил заместителю, предупредил, что задержится. С начальством не спорят, тем более в восемь утра субботы. Проблемы это не решало, дома отсидеться всё равно не выйдет.

  Дождался Антонину Сергеевну, вызвал врача. Благо, клиника частная, педиатр ведёт детей с рождения, все хвори знакомы. Дождался, когда проснётся Лиса, а за ней и Лина. Дочка, как ожидалось, была вялая, за завтраком капризничала, бесконечно забиралась к отцу на руки, хныкала, просилась гулять, завести енота или хотя бы сходить в контактный зоопарк, новые пазлы, смотреть мультик, полежать рядом с папой.

  Антонина Сергеевна отвлекала Лису. Естественно, ни о каком Русском музее речи не шло, как и о прогулке. Через час Лиса ожидаемо выдала свои тридцать восемь и три и полный набор капризов. Болели сестрички всегда на пару. Стоило одной чихнуть, вторая подхватывала с энтузиазмом, и существование Игоря превращалась в небольшой апокалипсис местного значения. В этот раз исключения не случилось.

  Пришедший педиатр – Мария Ильинична, от силы лет тридцати, – приветливо улыбнулась малышкам, внимательно осмотрела каждую и вынесла вердикт: банальное ОРЗ. Игорь выдохнул с облегчением. Приятного мало, но не конец света. Осень – время простуд, без ОРЗ не обходится ни одно «очей очарованье».

  Игорю с трудом удалось сторговаться, чтобы уйти из дома. Встречи ассистентка перенесла, зам стоял грудью и отбивался, как мог, но личное присутствие необходимо, хотя бы до шестнадцати часов. Встречу с представителями строительной компании просто так не сольёшь. Не те партнёры, которых возможно проигнорировать. Первый опыт сотрудничества прошёл на «ура», упускать возможность долгосрочного контракта было бы кощунством. Алёшин заинтересован в них больше, чем они в нём – такова сухая выжимка, а значит, придётся подстроиться. Начав, как водится, с себя.

  С девочками осталась Антонина Сергеевна, предупредив, сможет максимум до восемнадцати часов, и это при условии, что Игорь оплатит такси в Пулково. Прилетает какая-то долгожданная родня. Всё было оговорено заранее, день распланирован, отменить приземление самолёта невозможно. Пришлось звонить матери, менять планы, договариваться, что подъедет, на случай, если он не успеет.

  Чёртова, чёртова осень! Прошло несколько часов после того, как он встал с кровати, а ощущение, что неделя. Детские болезни, даже элементарные сезонные простуды, выматывали похлеще двадцатикилометровых марафонов.

  В итоге, после продуктивных переговоров остался решать мелочи с Шимановым, мечтающим свалить в закат выходного дня, но вынужденным выполнять распоряжения вышестоящего руководства. Обедал в офисе, на ходу, как и ассистентка, замы и директор по производству.

  Ближе к восемнадцати часам Алёшин Игорь Вячеславович пытался попасть домой, матерясь на каждом красном светофоре. Мать застряла на Лиговском проспекте в пробке, не обещающей рассосаться в ближайшее тысячелетие. А Антонина Сергеевна нервно топталась у двери, поглядывая на часы.